приближалась и улетала, Кен молча смотрел на меня, он снова затих. Я видела, как вертятся мозговые колеса за его полуприкрытыми глазами.
– А теперь о чем ты думаешь? – поймала я себя на том, что второй раз за вечер задаю этот вопрос. Будущий психолог во мне бесился из-за неспособности прочесть его мысли.
«Ты думаешь, какими на вкус будут мои мозги?»
«Ты думаешь, какая я красивая?»
«Черт. А может, у меня томатный соус на подбородке?»
– Я думаю о том, какой вес могут выдержать эти качели.
Рассмеявшись, я фыркнула. Мое замерзшее лицо расплылось в улыбке.
– То есть ты вот так стоишь и вычисляешь, да?
Кен криво усмехнулся.
– Всегда.
– Не переживай, – улыбнулась я, пытаясь скрыть панику. – Если они порвутся, мы подадим в суд на тратторию «Густо» и слупим с них компенсацию. Я уверена, что только из-за их булочек прибавила за вечер пять кило.
Когда мои мысли начали крутиться вокруг моего веса и того, что мне придется сделать завтра, чтобы не набрать его, до меня вдруг дошло, что если Кен думает о весовых пределах, то это не потому, что я такая корова, а потому, что ни разу до сих пор не сидел на этих качелях с кем-то еще.
И от этой мысли мне сразу стало тепло изнутри.
А потом тело Кена оказалось рядом с моим и согрело меня снаружи.
В отличие от моих ноги Кена были такой длины, что доставали до земли, но он не стал нас раскачивать. Мы просто сидели, и ему это не мешало, как никогда не мешало молчание.
Кену было хорошо в покое.
А мне, конечно же, нет.
Едва у меня закончилась сигарета, я спрыгнула с качелей, дотянулась до перил и ткнула свой окурок в землю под кустом роз в ящике под окном.
– Ну, – обернулась я к Кену, едва не подпрыгнув на месте. – А внутри тоже покажешь?
Кен кивнул и повел меня к парадной двери, которая не была ни белой, как весь дом, ни черной, как ставни.
– Как мне нравится твоя красная дверь, – пропела я, пока Кен вставлял ключ в замок. – А это что-нибудь означает? Красные двери должны защищать тебя от злых духов или чего-то такого?
Открывая дверь, Кен хохотнул.
– Я тоже об этом думал, так что проверил. – Пропуская меня в дом, он пояснил: – В Шотландии это значит, что ипотека за дом выплачена.
Хихикнув, я вошла внутрь. Пока Кен включал свет, я размышляла, кто же, на фиг, выплачивает его ипотеку.
Обстановка была безупречной. Со вкусом. Не имеющей ни единого личного штриха или даже фотографии.
«Боже мой, это же даже не личное жилье! Это какая-то модель дома! Кен меня завлек! Наверняка он приводит сюда всех своих жертв!»
Входная дверь открывалась в изящно обставленную гостиную, выкрашенную в уютный серо-зеленоватый цвет. Направо от входа была лестница, ведущая на второй этаж. Выложенный камнем камин занимал почти всю левую стену. У дальней стены стоял диван, обтянутый бежевой замшей. С обеих его сторон открывались выходы в кухню и в столовую.
Изящные лампы были стальными. Кофейный столик – деревянным. На стенах висела эклектичная подборка акварелей и несколько чернильных набросков Эйфелевой башни.
«Нет, серьезно. Кто тут, на фиг, живет?»
– Э-э… Мне нравится цветовая гамма, – выдавила я, изучая обстановку.
– Спасибо. Красил я сам, но папа помог мне с лепниной на потолке.
«Ага! Я знала!»
– О, он живет тут с тобой? – Я расстегнула куртку и подошла рассмотреть рисунки Эйфелевой башни.
– Нет, только сестра. Она снимает у меня большую спальню и место в гараже.
«Так тут все же живет женщина. Это объясняет Эйфелеву башню».
– Здорово. Это она помогала тебе с обстановкой? – спросила я, любуясь одной особенно красивой акварелью с собором Нотр-Дам после дождя. Мокрые тротуары блестели, как зеркало.
– Нет. Я сам все красил и обставлял. Она переехала только несколько недель назад.
– Правда? – Я повернулась к Кену с раскрытым ртом и полуснятой курткой. – Так, значит, ты купил этот дом, покрасил и обставил? И все это сделал сам? Это так… – «хозяйственно, здорово» – прекрасно!
Кен скромно улыбнулся. Держа в одной руке свое пальто, он протянул другую за моей курткой. Я вывинтилась из нее окончательно и отдала ему.
– А откуда эти рисунки?
– Я привез их из Парижа, – ответил он, вешая мою куртку на деревянную вешалку. – Там на каждом углу стоят уличные художники и целыми днями рисуют все знаменитые места. У них потрясающие работы. – Кен закрыл шкаф и с улыбкой повернулся ко мне. – И это ни хрена не дорого.
Меня охватило странное чувство дежавю. Только вместо того чтобы ощущать, что я смотрю в прошлое, я чувствовала, будто заглядываю в будущее. Кен украшал этот дом не для себя; он украшал и обставлял его для меня. Это не имело смысла, но я это чувствовала. Я это знала. Моя душа увидела этот дом и сказала: «дом». Но когда мои глаза уведали этого закрытого, умного, красивого, с хорошей работой, ответственного человека без татуировок, они сказали: «дом?» С совершенно другой интонацией.
Кен не был моим типом, но может, пришло время как-то пересмотреть свой тип.
Шум въезжающей в гараж машины вывел меня из транса.
– Это твоя сестра? – спросила я, внезапно чувствуя неловкость, что я стою тут посреди гостиной, ничего не делая.
Кен прошел за моей спиной к дивану.
– Наверное, нет. Она чаще остается у своего бойфренда.
«Наверное, нет? А кто же это, на фиг?»
Кен сел на диван и включил телевизор. Открылась дверь, и кто-то прошел на кухню. Через секунду из кухни в гостиную вошла крошечная азиатка. Она казалась примерно моего возраста, может, немного моложе, и была не выше полутора метров. Когда она заметила, что Кен не один, она смущенно отвела глаза и быстро поднялась по лестнице.
Я повернулась к Кену с универсальным выражением «Какого хрена?» на лице.
Заметив мой ужас, Кен усмехнулся и пояснил:
– Это Робин. Она работает в кинотеатре, и ей негде было жить, так что я сдал ей одну из дополнительных спален.
– Сколько же спален в этом доме? – спросила я на удивление ядовитым тоном.
– Четыре.
– И у тебя есть еще жильцы?
Улыбка Кена стала еще шире.
– Пока нет, но, если ты узнаешь, что кто-то ищет жилье, дай мне знать.
Закатив глаза, я присоединилась к нему на диване.
– Сколько тебе лет? – спросила я, меняя тему и стараясь удержаться и не предложить ему себя в постояльцы.
– Двадцать три. – Кен не отрывал глаз от перечня каналов на экране. – Ты видела «Мой мальчик»? Его наконец-то показывают на HBO.
Я покачала головой. Одновременно отвечая на его вопрос и не веря, что кто-то такой молодой может быть настолько взрослым.
– Ты не видела? Он чертовски хорош. – Кен выбрал фильм и положил пульт на столик. – Хью Грант – мой любимый актер.
Я фыркнула.
Рассмеявшись, Кен повернулся ко мне лицом, безуспешно пытаясь спрятать улыбку.
– Я
