Глава 4. Вода и огонь
Осторожные пальцы захватили серую жилку и начали вытягивать ее из черной бездны внизу. Все больше витков наматывалось на острые зубцы гребня и чешуйчатые тела костяных змей. Нить шла туго и, наконец, остановилась, натянувшись, словно струна. Тогда проворные пальцы стали скручивать ее и вновь раскатывать, пропускать между зубьев и вновь разглаживать. И вот пряжа стала расплетаться, распадаясь на отдельные волокна. Они множились и вскоре заполнили собой все поле. Тонкий пух волокон растекся, превратившись в серый туман, и рука погрузила в него черный камень навершия. Темные волны разбежались по глади, и остатки света свернулись, словно молоко, сгустились в яркие капли на черном холсте, став искрами звезд над седой равниной.
Янтарный зрачок царицы ночи и мерцающие россыпи небесных светляков источали холодный белый свет. Он превратил редкие кусты и сухие метелки степной травы в барельеф чеканного серебра, серых призраков на угольно-черном полотне неба. Среди них двигалась тень, заслоняя собой звездные искры. От грузной туши исходил сладковатый аромат гниющей плоти, влажный грибной запах плесени и свежеразрытой земли. Резким диссонансом в нежную мелодию тишины, ветра и ночных звонцов врывался шум тяжелых шагов, скрежет когтей по камням и низкое утробное ворчание.
Недавно здесь прошли люди, оставив в воздухе привкус дыма, звериных шкур и жареного мяса. Почва хорошо помнила их ноги, и тварь уверенно шла по следу, на удивление быстро перебирая короткими лапами, стремительно двигаясь туда, где все явственней слышался шум бегущей к морю воды.
Зоул проснулся внезапно, словно кто-то толкнул его под ребро, вскочил на ноги и заметил сорвавшуюся со столба крылатую тень. С недовольным шипением змеехвостый унесся во мрак. Вечерняя заря давно истаяла, не оставив и следа. Над головой перемигивались глазки звезд. Зимер лежал на земле, подложив руки под голову, а Савин так и сидел, отпершись спиной о столб. Оба спали.
Где-то очень далеко, за окружавшими реку холмами, раздался не то крик, не то вой, протяжный и прерывистый. Перед глазами само собой всплыло недавнее сонное видение, и по спине прополз противный холодок. Юноша бросился будить своих спутников. Зимер проснулся сразу, пробормотал:
– Вот сподобило ж…
Савин долго смотрел перед собой невидящим взглядом, но, наконец, и до него дошло, что нужно уходить.
– Скорей к реке, – торопил его Зоул, – ночной нагоняет.
Юноши бежали по едва различимой в темноте тропе, падали, спотыкаясь, поднимались и мчались дальше. Гул реки сопровождал их. Где-то сбоку мелькнули нетопырьи крылья. Чешуйчатый соглядатай не отставал. Прибрежные кусты стояли сплошной стеной, и спутники едва не проскочили ответвление тропы. Едва заметная стежка нырнула под полог свисающих до самой земли ветвей.
За деревьями пряталась широкая утоптанная площадка на краю крутояра. Внизу, ревел стремительный поток. Впереди за туманом угадывалась стена другого берега, а прямо перед спутниками дрожал и покачивался над пропастью узкий висячий мост.
Толстые лыковые канаты обвязаны вокруг стволов старых ив, склонившихся над каменным обрывом. Бугристые пальцы корней вросли в трещины скалы. Трое беглецов замерли на краю, долго не решаясь ступить на скользкий настил из переплетенных лыком жердей, на взгляд ненадежный и хлипкий.
Первый шаг сделал Зимер, за ним последовал Зоул, судорожно вцепился в канаты, но заставил себя сделать шаг, потом еще, стараясь не глядеть вниз. Переправа раскачивалась так, что временами было непонятно, то ли он взлетает ввысь, то ли падает в реку. Но миновав середину моста, увидев другой берег, ускорил шаги и почти выбежал на надежную твердую землю.
Перед ним стоял Зимер и заворожено глядел куда-то в темные заросли. Зоул проследил его взгляд. Среди листьев блестели человечьи глаза и кремневый оголовок стрелы, направленный прямо ему в сердце.
Из куста вынырнул коренастый, закутанный в меховой плащ охотник.
– Кто вы? – скрипучий голос был резок и холоден как порыв зимнего ветра, – Что ищите в наших землях? Почему крадетесь ночью?
– Ладонь Матери Всех над тобой и твоим племенем, старший! – ответил подоспевший Савин. – Мы дети Кайр, идем на большой совет.
– Почему здесь? Вас ждут у Гусиной Лапки. Висячая тропа только для Крачек.
– Там, – юноша указал рукой за реку, – на нас напала тварь Хосэдэ и теперь идет по следам. Мы не успеем… он догонит нас до переправы. Поверь нам, старший. Позволь встретить ее вместе с вами. – И увидев, что лицо мужчины остается по-прежнему холодным, добавил: – Ради Единого Предка поверь нам.
Дозорный молча рассматривал спутников. Готовая сорваться с луков оперенная смерть насмешливо глядела им в лицо злыми искрами на каменных остриях.
– Послушай, старший, – не выдержав, заговорил Зимер, – твой род – род охотников, выслушай же слово леса.
Хозяин кивнул и, сделав знак стрелкам, отошел от пришельцев на полдесятка шагов. Зимер последовал за ним и, отвернувшись от спутников, вынул что-то из запазухи, показал мужчине, прибавив несколько тихих фраз. Можно только догадываться, какие тайные связи объединяли лесных добытчиков разных племен, и что за весть нес его товарищ к землянке своего рода на поле торгов.
Может потому старейшина отправил их тайно этим путем, может Зоул и Савин лишь охрана для вестника? Однако то, что показал Зимер, подействовало.
Охотник Крачек сделал знак рукой, и стрелки опустили луки.
– Шагайте за мной да не сворачивайте, – сказал, словно ледяной водой плеснул и нырнул в кусты.
За первыми цепкими ветвями тальника скрывался расчищенный утоптанный проход. Скудный свет луны не проникал под густые кроны и Зоул шел вперед в полной темноте. Не успел он сделать и десятиа шагов, как едва не уткнулся лицом в спину идущего впереди мужчины.
– Осторжись, ступени, – донеслось запоздалое предупреждение.
Тусклый свет упал из-под полога на проступи спуска – вкопанные в землю деревянные плахи. За занавесью оказалась землянка с жердяным потолком. У входа, в глиняной рубашке очага, теплился огонек, а в нише стены светила желтым язычком каменная плошка светильника. Пламя на фитиле затрепетало под порывом воздуха, разбросав по стенам землянки причудливые пятна теней.
Следом вошли Зимер с Савином. Охотник еще раз придирчиво осмотрел пришельцев, вгляделся в их лица и, удовлетворенно кивнув, повернулся к дальнему, темному углу жилища.
– Ищущие Имя из племени Кайр, мудрейший, – произнес он в темноту, – в этом я им верю. Но в остальном… выслушай их сам.
И охотник с легким полупоклоном отступил к стене.
Из угла донеслись скрип дерева, кряхтение и на свет, тяжело опираясь на длинный резной посох, вышел старик. Целый ворох темных шкур свисал с его плеч, на кончиках кос – фигурки духов и животных, обереги колдуна. Не мудрено было не заметить его в полутьме. Черные с проседью волосы и морщинисто-бурая, как древесная кора, кожа лица почти сливалась с земляными стенами. Приблизившись вплотную, он острым и цепким взглядом ощупал лицо каждого из юношей.
– Великий Предок и Мать Для Всех хранят вас, вижу… – проскрипел Говорящий с Духами. – Ноги ваши быстры, руки сильны, глаз верен и мысли чисты. Хорошо… ну говорите, что видели. Духам ведомо, духи слышат, слова ваши будут правдивы…
Савин коротко пересказал все, что случилось ночью. Мудрейший внимательно слушал, переминаясь с ноги на ногу. Звякали блестящие раковины и желтые зеркальца на балахоне. Он вновь и вновь пробегал взглядом по лицам гостей и… остановил его на Зоуле.
– Ты, – прокаркал старик, – значит это ты найденыш кайр…
У юноши закружилась голова, в ушах раздался далекий звон, а глядящие в упор глаза старика странно приблизились…
Говорящий с Духами вздрогнул и повернулся к выходу, услышав снаружи испуганный крик ночной птицы.
И наваждение схлынуло, как море при отливе.
Старик повернулся к старшему охотнику. Им не потребовалось слов, чтобы понять друг друга. Лишь один взгляд, и мужчина, кивнув, выскочил из землянки.
– Идите за ним, – указал на дверной полог старейшина, – я следом…
После тесной и душной землянки воздух обжег ноздри режущей свежестью. Тьма же показалась еще непроглядней. Рядом привычно грохотала река. Зоул двинулся вперед и вскоре наткнулся на затаившихся охотников. Найдя свободное место у плетеной из живых веток ограды, заглянул в одну из смотровых прорех, увидел противоположный берег и мост. Внизу, над рекой, клубился густой туман, вытягивая вверх бесформенные отростки. Влажно блестели облизанные ими жерди настила. На другой стороне ущелья, там, куда уткнулась темная лента висячей тропы, на фоне струящегося серебра ивовых листьев ворочалась черная тень. Мертвый страж пути догнал ускользнувшую добычу.
