– Я Вэйнон, может, слышал? – тихо с ножом у лица произнес здоровяк.
– Ах да, да все теперь вспомнил! – заулыбавшись, сказал странный офицер без знаков различия на броне. Отпустив волосы Вэйнона, он обратился к окружающим солдатам: «Ребята у нас тут знаменитость, это же легенда армидейской СВБ (Службы Внешней Безопасности), опытный убийца. Меня-то не узнаешь?». В ответ Вэйнон отрицательно покачал головой. «Меня зовут Кэйбл я тоже спецагент, как и ты, но только СВБ Арвлады, твой коллега белокаменного разлива. Ну как же, мы с тобой последний раз в Альфе (Альфагейт – пограничная военная база Арвлады) пересекались. В футбол играли постоянно. Мы вас натягивали все время!» – будто позабыв об окружающем кошмаре, или просто привычно относясь к царящей атмосфере, этот Кэйбл улыбался и вел разговор спокойно и расслаблено.
– Ну, помню что-то такое, – учитывая положение, был серьезен в отличие от своего собеседника Вэйнон. Кэйбл ненадолго задумался. «Отпустите его ребята, пусть идет, будет мне равным соперником. Вон они твои стоят», – указывая в восточную сторону долины, произнес Кэйбл. Один из солдат начал обыскивать Вэйнона, но Кэйбл остановил его: «Не надо, было бы у него оружие, он бы с нами не разговаривал». Солдаты СБК расступились, и Вэйнон увидел метрах в трехстах впереди остатки армидейского воинства, сияющие на солнце золотистыми доспехами, отчего его сердце сжалось. Вид дружественных солдат в этом кошмаре вызвал в нем радость несравнимую ни с чем. Встав с колен, он молча, стараясь не смотреть по сторонам под свирепыми взглядами толпы вражеских солдат пошел к своим. «Ну ладно до встречи», – услышал он сзади голос Кэйбла. «Ага, ребята и вам удачи», – ответил Вэйнон.
Избежавший бессмысленной смерти, от этого переполняемый счастьем, Вэйнон направился к остаткам армидейского строя. Стоял обычный солнечный день весны, предвещавший наступление лета, такой обычный, будто желавший всем своим видом показать, что за холмами Мак-Тауред для всего остального мира он ничем не отличался от других. Застывшее в тишине поле брани раскрывало перед Вэйноном свои «красоты». Над полем возвышались нелепо покосившиеся колышущиеся на ветру знамена обеих сторон беспорядочно оставленные вонзенными в землю в разных местах. Он проходил по месту, где шла начальная «линия фронта», теперь здесь лежали горы трупов и искореженного металла бронекостюмов сожженные адским пламенем. Земля была буквально испепелена, и горела бы до сих пор, если бы не обрушенный магами ливень, оставивший повсюду лужи, местами укрывшие водой тела погибших. Холмы Мак-Тауред на которые перекинулось пламя битвы все еще дымились, испуская клубы белого дыма. Спасшая от адского пламени дождевая туча, искусственно сформированная пришедшими с армидейцами боевыми магами, павшими в битве, сейчас полностью рассеялась, оставив над долиной атмосферную аномалию в виде облачного кольца.
Остатки обеих армий, уставшие измотанные солдаты замерли друг напротив друга на расстоянии пары сотен метров. Все от того что в финале битвы переросшей в неконтролируемую бойню обе стороны собрали воедино остатки своих сил чтобы дружно кинуться на оставшегося врага. Но будучи измотанными и обессиленными увидев перед собой аналогично сгруппировавшиеся остатки вражеских сил, обе стороны решили занять оборону и вместо нападения дождаться, пока враг нападет сам, в итоге так и, оставшись стоять в ожидании, устраивавшем обе стороны в виду отсутствия сил. Пока враг не уничтожен уйти было нельзя, но и сил для схватки не было, поэтому солдаты не зная как быть, так и стояли на безопасном расстоянии, замерев в ожидании последнего рывка от противника.
По пути Вэйнон оценил силы, своих осталось двести с плюсом, врагов чуть поменьше. Он чувствовал необычайный прилив сил и тот шанс, что выпал решил использовать на полную. С самого начала ему не давала покоя боль в нижнем правом боку, на ходу он нащупал пробоину в бронепластине, под которой кровоточила рана. Времени на себя у него не было, однако кровопотеря обязывала торопиться, меньше всего ему хотелось потерять сознание в решающий момент.
В остатках армидейского строя многие узнали приближающегося Вэйнона. С его приближением ряды армидейцев оживились, некоторые заулыбались и хоть немного поднялись духом ведь его наличие пусть даже незначительно, но увеличивало их шансы на выживание. Подойдя Вэйнон, не выдержал, расплывшись в улыбке. «Здорово Вэйнон!» – послышалось из строя. «Ага, здорово мужики, что отдыхаете?!» – улыбался он.
– Каким образом ублажил их, да так что они тебя отпустили? – в шутку спросил выходящий из строя лейтенант.
– Ой, даже вспоминать не хочу, скажем, так пришлось немного размять свои губы!.. Чтобы заболтать их! – пытаясь быть ироничным, ответил Вэйнон. – Да нашелся какой-то «мой равный соперник», так он назвался, решил отпустить, чтобы сразится на равных, когда все начнется, – пояснил Вэйнон. Подошедший к нему из строя лейтенант, отдав воинское приветствие, представился: «Сэр, я лейтенант Канн, сейчас уже и не помню чем здесь командовавший, но по штату зам. ком. роты морской пехоты».
– Кто еще из офицеров остался? – спросил Вэйнон.
– Еще один майор, но он ранен в ногу, поэтому пока лежит, но биться сможет. Еще один, сэр, – лейтенант неуверенно замолчал. – По-моему, полковник, в общем, странный старикашка, лазает там за строем, ведет себя неадекватно. Ну и все больше никого не осталось, – закончил докладывать лейтенант.
– Да, не густо – произнес Вэйнон, проходя через строй, осматривая бойцов. Вокруг, как и в рядах СБК все были уставшие и измотанные, застрявшие здесь, не имеющие права уйти, пока враг не добит. Их изначально блиставшая золотом броня, как и их лица, была измазана смесью из сажи, грязи и засохшей крови. «Ничего ребята они выглядят также плохо, как и вы!» – пытался хоть как то разбавить тяжелую атмосферу Вэйнон, в ответ многие заулыбались. «Эта выдохшаяся кучка вражеских остатков – последнее, что отделяет нас от дома. Сейчас быстренько перебьем их и пойдем, подальше от этого проклятого места. Одна маленькая стычка, вот и все. После того что мы пережили ничего нового для нас уже не будет. Так ведь ребята?!» – продвигаясь через строй Вэйнон обращался ко всем солдатам разом. «Так точно сэр!» – разом донеслось отовсюду.
Двигаясь через строй Вэйнон натолкнулся на одного странного сержанта, сидящего на двух сложенных друг на друге вражеских телах, полирующего до блеска лезвие своего меча. «Сэр!» – подскочил сержант, увидев подошедшего к нему Вэйнона. «Сиди, сиди, не обращай на меня внимание. Молодец, забота о вверенном оружии одна из главных обязанностей солдата», – вынужденно изображая из себя заботливого офицера, произнес Вэйнон. «Вообще-то меч не мой, мой я даже не знаю где. Этот трофейный, видите белокаменный», – сев он показал Вэйнону меч. «Все равно молодец», – улыбался Вэйнон. «Кстати, всем начистить мечи, не так чтобы до блеска, просто чтобы лезвие было чистое, чтобы никакой налипшей грязи не было. Ведь от боевых характеристик вашего оружия зависит ваша жизнь», – во весь голос он обратился к остальным солдатам. «Так точно», – раздалось отовсюду, но при этом никто даже не пошевелился. «Ненавижу работать с личным составом», – тихо пробормотал Вэйнон, недовольно разглядывая это «непослушное стадо» сейчас окружающее его.
Продолжая дальше осматривать остатки строя, Вэйнон увидел солдата, одиноко бродящего по полю брани метрах в двадцати в стороне от всех. «Эй, боец! – окрикнул его Вэйнон. – Ты, что конечность потерял?» – добавил он, когда тот оглянулся. «Да нет мои вроде все при мне. Я меч потерял, а ведь это оружие табельное, он за мной по штату записан», – ответил солдат. «Ты что! В такой копоти ты его не найдешь, такой пожарище ведь был», – донеслось откуда-то из-за спины Вэйнона.
– Да нет тут дело не в этом, – произнес себе под нос Вэйнон, быстро направившись к потерявшему меч солдату, чье лицо как у маньяка психопата было полностью залито засохшей кровью. Вэйнон подойдя к нему, спросил: «На лице кровь твоя?».
– Нет, сэр, вражеская, – слегка заторможено ответил солдат.
– Ранение не получал? – посмотрев ему в глаза спросил Вэйнон. «Никак нет», – ответил солдат. «Так тише стой спокойно», – сказал Вэйнон, расстегнув ремешок, державший его слегка погнутый шлем, который затем аккуратно снял. Снятие шлема разорвало засохшую кровавую корку раны оставшейся на голове солдата, в результате чего кровь хлынула с новой силой. «Медик! Ну, в смысле медики есть?» – крикнул Вэйнон, в ответ тишина. На крики Вэйнона из строя прибежало несколько человек. Вэйнон велел им найти трупы медиков и собрать все, что только можно. Сам он достал из подсумка бинт, приложив к голове раненного солдата полностью весь рулон. «Зажми его рукой, – сказал Вэйнон, оставляя бинт на ране. – Сейчас мы тебя перевяжем. Так у тебя дружище голова пробита. А говоришь кровь вражеская!» – улыбнувшись Вэйнон, взял травмированного не отдающего себе отчета в действиях солдата под руку и повел его к строю.
