— А теперь давай во–он туда, к лужайке! — скомандовал я избе. — Там наши.
Глава 5. Ничего на свете лучше нету, чем бродить в избе по белу свету
Я выглянул в окно. Забавные ощущения, словно паришь над землей. Огляделся и в стороне заметил Лекса, видимо, отошедшего до ветру.
— Подвезти? — спросил я негромко.
Леха замер и начал осматриваться. Глядя на его реакцию, я с трудом сдерживал смех. Пришлось высунуться в окно по пояс, чтобы он меня заметил. Лешка выпучил глаза, беззвучно пошлепал губами и, наконец, произнес:
— Ты че, Димон, теперь вместе со штанами ноги тоже снимаешь? — а сообразив, что я вишу в воздухе, добавил: — И, похоже, тебя это окрыляет.
Заинтересовавшись нашим разговором, в окно выглянула и Маруся.
— Охренеть! А от этой вообще одна голова осталась! — Лекс подпрыгнул на месте и с воплями кинулся на лужайку. — Подъем! Подъем! Посмотрите, что они с Амой и Рокотом сотворили!
Да, непросто людям объяснять что–то нестандартное, особенно когда они спросонья. Но нам с Марусей это удалось, хоть и пришлось приложить немало усилий.
— …А теперь мы прямо в избе отправимся в монастырь, — закончил я.
Кое–как тимейты по очереди забрались по лестнице и на ощупь зашли в горницу. Неожиданное появление транспорта очень обрадовало, нами овладело безудержное веселье. Все как–то разом поверили, что задача теперь вполне выполнима, мы сможем найти Кладенец и освободить деревню.
Никогда еще в моей скромной комнатенке не было такого количества гостей. Все постоянно сталкивались друг с другом, ойкали, хохотали.
— Ну что, в Большие Луга? — спросил я. — За жратвой и зельями?
— Ага.
— Почто они вам, Луга энти? — встряла Василиса.
— Нам предстоит долгий рейд.
— Да бросьте, милые, разве ж они толково накормят? А я в печке–то вам и кашку, и борщ, и пирожки состряпаю. Могу и сидром по собственному рецепту угостить — он хоть и не крепкий, но головушку туманит, думы–печали снимает.
— Так у тебя же продукты кончатся.
— У, да я как раз давеча столько накупила. На месяц хватит.
Я с подозрением оглянулся на сундук и грозно спросил:
— А деньги где взяла?
Вокруг послышались сдержанные смешки.
— Дык это… ну…
— Василиса!
— Ну в сундуке, в сундуке. А че, там много было.
Мужики загоготали. Хорошо им веселиться, а мне каково? Больше двадцатки серебром, вся моя доля с рейда.
— Та–ак…
— Ну что ты, милок, шумишь? Зато теперича ни в какие Луга идти не надобно. А зелья я вам схимичу, делов–то.
Народ уже ржал в голос, и мне ничего не оставалось, как присоединиться. Ладно, фиг с ними, с деньгами. Изба права — теперь можно топать прямиком к монастырю.
Печь было решено уступить девчонкам. Те, погалдев и поойкав, вскарабкались на нее и вскоре сообщили — все в порядке, угнездились. Мужики легли прямо на пол, Диоген приземлился на родимый буфет. Я же, открыв дверь, сверился с картой и задал Василисе маршрут.
— Сейчас иди направо вдоль кромки леса, потом сворачивай на Малый Северный Тракт. И топай по нему долго–долго, до развилки. Все поняла?
— Не тревожься, милок, дойду, куда скажешь.
Я едва успел закрыть за собой дверь, как пол подо мной покачнулся, и я упал прямо на мужиков. Вопль, взрыв хохота — я, наконец, нашел свободное место и улегся. Наше «ложе» медленно колыхалось на ходу, словно палуба корабля.
Что ж, прекрасно. Пока что все выспятся, отдохнут. Потом Володька починит наше барахло, а там и до монастыря недалеко.
Василиса шла уверенно, и вскоре я перестал волноваться. Всех охватила дрема. Причем сладкое похрапывание доносилось не только от мужиков, но и с печки, где спали девчонки.
Я лежал, размышляя о захвате деревни. Как все–таки Марсель вызывает нежить? Алвиос говорил, что с земли мертвых приходят личи–некроманты и поднимают ее на Темном кладбище. Но я восстановил алтарь, после этого храм Комтеон де–факто стал действующим. Значит, он должен блокировать переход нечисти через реку Смородину. И, тем не менее, Максу удалось привести в Черный Камень целую орду. Может, он нашел другой способ? Или те духи, что напали на меня, сумели разрушить алтарь? Надо, обязательно надо понять, как Марсель это делает. Чувствую, мне с ним не справиться, пока не разрешу эту загадку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мерное покачивание убаюкивало, и вскоре я задремал.
Неприятный скрежет вынудил меня открыть глаза. Оказалось, это Верховой выправлял чей–то помятый доспех хитрым инструментом, похожим на изогнутые пассатижи. Лучи пробудившегося солнца, отражаясь от начищенного до блеска металла, заставили меня зажмуриться. Я лениво потянулся и не спеша встал. Почти все уже проснулись, и теперь каждый занимался своим делом: кто умывался, кто убирал с пола плащи и котомки, служившие постелью.
— Хорошо идет, быстро, — заметил Володька, посмотрев в окно. — Прямо как лодка под парусом.
— Ага, лодка, — усмехнулся Леха. — Ты лапищи ее вспомни. Скорее, как беговой страус.
— Пусть страус, — невозмутимо согласился Верховой. — Главное, чтобы при опасности голову в песок не прятала.
Все заржали, а Василиса возмущенно фыркнула:
— Тоже мне, шутники. Вот останетесь без ужина — вмиг присмиреете.
Такое заявление вызвало массовые протесты.
— Эй–эй, не вздумай!
— Не, подруга, забудь эти глупости.
— Димыч, ты чего избу–то распустил? Наглеет.
Я покачал головой.
— Вовсе нет. Вон, смотрите, печь горит, запах аппетитный, так что все путем. Василис, готово уже? Можно забирать?
— Погодь, милок. Сначала скажи, не тут ли сворачивать надобно?
В окно я увидел развилку и уткнулся в карту. Действительно, белая точка мигала на перекрестке, от которого начиналась дорога к горам.
— Верно, давай направо. И будь осторожна, судя по карте, рядом болото. Не утопи нас.
Она хихикнула.
— Ну, уж как получится.
Вот ведь вредная баба, а? Я натужно вздохнул и потянулся за ухватом.
Все уселись за стол, не было только Маруси.
— Она еще спит, сейчас разбужу, — сказала Катюша и полезла на печь.
Через секунду послышался ее испуганный возглас:
— Ребят, с ней что–то не так! Идите сюда!
Я растолкал вскочивших друзей и взлетел по лестнице. Маруся, бледная, осунувшаяся, лежала и неотрывно смотрела в потолок. Глаза ее сверкали лихорадочным блеском.
— Что с тобой? Заболела?
Она с видимым трудом перевела на меня взгляд, сухие, потрескавшиеся губы дрогнули.
— Не знаю, — прошептала девушка.
Я подхватил ее на руки и осторожно спустился с печи.
— Диоген, лечи!
Филин кинул в Марусю пару сгустков, но она покачала головой.
— Здоровье полное.
— Это снежить, — сказал вдруг Серега. — Я видел, как одна из тварей цапнула Амазонку. Правда, ледяная корка, как у других, не появилась.
— Значит, у нее другая реакция на укус, — со знанием дела заявил Морпех. — Рокот, выведи ее на улицу, пусть подышит свежим воздухом.
— Василис, тормози!
Изба встала как вкопанная, и мне едва удалось удержать равновесие. Распахнув дверь ногой, я огляделся. Мы находились на широкой тропе посреди леса. Деревья высокие и вроде бы на древодемонов не похожие. Монстров не видно. Решив, что место подходящее, я помог Марусе спуститься по лестнице.
— Вон там пусть посидит, на поляне с ромашками, — посоветовала Василиса.
Маруся легла на траву, прикрыв глаза рукой. Ребята высыпали наружу и теперь стояли в стороне.
— Ну как, легче?
Не успел я договорить, как Маруся застонала. На ее лице и руках выступили красные пятна. Они быстро темнели и за считанные секунды превращались в небольшие язвы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ей здесь только хуже! — воскликнула Катюша.
Я взял Марусю на руки и побежал обратно в избу. Снова уложил на печь, Диоген подлечил ранки, и ей стало немного лучше.
Видимо, все эмоции были написаны у меня на лице, потому что Верлим строго сказал:
