не давая никаких авансов.
Ага, судил по своей новой жене, должно быть!
Я отказалась, и отец только махнул рукой. А после, спустя полгода загорелся желанием женить на мне сына крупного чиновника, самовлюблённого мажора, который предложил мне «отсосать за знакомство». И искренне недоумевал, когда я послала его матом.
Он же мне самое дорогое хотел преподнести: себя и драгоценный член, на который все девки прыгали с визгом благодарности!
Словом, отношения с отцом у меня были сложными.
— Вы должны знать код к банковской ячейке, Елизавета. Той, где лежат эти документы, — внезапно сказал Ледовский, беспардонно вклинившись в мои мысли.
И заставил вздрогнуть от неожиданности.
— Я? Отец бы не стал говорить мне такие важные комбинации, — удивление было вполне искренним. — Мы никогда не обсуждали его дела. Я даже не знаю толком, в чём они состоят.
Во рту пересохло, я спрятала за спину руки, чтобы хозяин дома не заметил, как они дрожат. Нервно повела плечами, снова ощутив затылком порыв ледяного ветра.
В саду было тихо, где-то вдалеке журчал фонтанчик. В такой пасторали не хочется говорить о серьёзных вещах.
И всё же романтический фильм потихоньку начал превращаться в триллер.
— У меня есть сведения, и я им доверяю, что это не так, — настаивал Ледовский, вновь и вновь заставляя меня покрываться липким потом.
Вот перед глазами уже пробежали картинки, как из меня пытаются вытащить эти сведения! Есть множество способов заставить человека говорить, и все они негуманные. А я даже не смогу сдаться на милость победителя, потому что не знаю ни черта из того, что ему надо!
Надо было промолчать или попытаться пококетничать, но я никогда не была жеманной обольстительницей. Нечего и начинать!
Прикинуться жалкой тоже не вариант. Он не поверит и не пожалеет.
— Вы всерьёз думаете, Дмитрий Максимович, что я не сказала бы о ней вам, лишь бы только вернуться домой?
Мы остановились у резной деревянной скамьи, и хозяин жестом предложил мне присесть. Идеальная беседка для тайных признаний влюблённых! И как это контрастировало с той беседой, которую вели мы!
— Может быть, Елизавета, вы пытаетесь играть со мной в невинную девочку, не затронутую грязными делами своего отца. А может, и вправду не знаете. Или так думаете.
Внезапно он наклонился ко мне и двумя пальцами взял за подбородок, заставив задрать голову и смотреть ему в лицо. Его брови были чуть приподняты, а во взгляде читалось желание немедленно вытрясти из меня всё, что можно.
Я же только старалась не упасть до того, чтобы начать умолять и доказывать, что я ни при чём. Понимала: не поверит. Он никому не верит.
— Вы хотите от меня того, чего я не знаю, — выдохнула я и попыталась отодвинуться. Уйти в зону комфорта. Я не любила, когда меня вот так трогали.
Не вышло.
Ледовский всё смотрел на меня, как дьявол, пытающийся решить, нужна ли ему душа очередной грешницы, а потом нахмурился и отпустил.
— Доброй ночи, Елизавета! И подумайте над тем, что я вам сказал. Хорошенько подумайте!
Ледовский казался расслабленным и ухмылялся немного устало, словно слышал оправдания, подобные моим, много раз. И всегда это были лишь жалкие попытки уйти от правды.
А потом повернулся и пошёл обратно, а я осталась сидеть на скамейке и смотреть ему вослед. Идти следом я не собиралась, вернусь в дом чуть позже. Вероятно, за мной пришлют охрану.
А завтра… подумаю, что делать. Буду твёрдо стоять на своём, другого выхода всё равно нет.
Или буду искать иной выход.
И вскоре я поняла, что рассудила верно. За мной пришли.
Глава 3
— Сейчас холодно, барышня. Вернитесь в дом, — этот хриплый и до крайности неприятный голос застал меня врасплох.
Я обернулась, хотя была уже на полпути к центру этого удивительного сада, похожего на лес вокруг заколдованного замка.
Хотела посмотреть его в одиночестве, пока представилась возможность.
Не то чтобы я всерьёз решила сбежать, но понять границы владений Ледовского не помешало бы. На всякий случай.
— Хорошо, я просто заблудилась, — ответила я с улыбкой. Горничная, приставленная за мной следить, кивнула, а по настороженным светлым глазам её было заметно, что не поверила.
Я и не собиралась никого убеждать в чистоте помыслов и намерений. Молча пошла за ней в дом и поднялась в комнату.
— Как вас зовут? — спросила я раньше, чем она заперла дверь.
Горничная поколебалась, словно не знала, стоит ли представляться, но потом ответила так, как люди, оказывающие одолжение:
— Варвара.
Именно это имя я и хотела услышать.
— Дмитрий Максимович сказал, что я могу обращаться к вам, когда мне что-нибудь понадобится, — бросила я с улыбкой и как бы между прочим. — И что на время моего пребывания здесь, вы будете моей личной горничной.
Она и бровью не повела, так и стояла, схватившись за ручку двери с той стороны, чтобы при первом удобном случае скорее закрыть меня на ключ и пойти по своим делам.
— Что вам угодно?
Вопрос был задан таким тоном, словно я посмела обращаться к барыне с холопской просьбой. Однако я решила не конфликтовать, но быть достаточно настойчивой, чтобы она поняла: легче выполнить мою просьбу, чем отказать.
Я, ведь, могу и нажаловаться хозяину.
А он, должно быть, из тех людей, которые привыкли к полному подчинению.
— Для начала… — тут я сделала паузу, словно обдумывала, чего бы попросить. Мне нравилось выводить эту молчаливую даму из себя, тем более что она не могла нагрубить мне напрямую. — Так, книга о лисах, я напишу автора, это учебник по ветеринарии, и Дюма «Граф Монте-Кристо».
Стоило высказать пожелания, как я заметила, что горничная становится пунцовой. Наверное, подумала, что я над ней издеваюсь, но лишь поджала губы и, буркнув что-то под нос, захлопнула дверь. Разумеется, не забыв повернуть ключ в замке.
На самом деле, и
