образом связаны, мы связаны и друг с другом. Все мы, все наши души едины, какими бы разделенными мы ни казались. Способность проявлять такое единство, ощущать его в любую секунду своей жизни лежит внутри каждой души. Подобно тому, как души Адама и Евы содержали в себе все души, собранные воедино, каждый из нас содержит в себе единство Творца.
К тому моменту я уже в течение некоторого времени учился у Рава Брандвайна. Я думал, что освоил эти удивительные концепции, но я не понимал их до конца до празднования Хануки, которое мы вместе посетили вскоре после шестидневной войны.
Пока мы шли на этот праздник, в моей голове промелькнуло множество мыслей. Например, мне с тринадцати лет хотелось знать, как выглядит мессия. С чего вдруг было появляться мессии, когда вокруг царило разрушение и раздоры, когда одна религия противостояла другой и даже люди, исповедовавшие одну религию, отчаянно сражались друг с другом? Кроме того, из Зоара я узнал, что, когда явится мессия, война продолжится, и мессия будет одной из ее целей. Так как же он может согласиться прийти?
Это были некоторые из вопросов, которые были у меня на уме на момент начала периода праздников. Кроме того, меня переполняли чувства волнения и предвкушения. Рав Брандвайн решил, что нам пришло время покинуть Тель-Авив и вернуться в Старый город Иерусалима, который Израиль взял под контроль в ходе войны. Пользуясь своими связями в профсоюзе, он нашел полуразрушенное здание, которое рабочие предложили отремонтировать. Тогда я не знал, что Раву Брандвайну суждено прожить в этом здании всего несколько месяцев до своего ухода – безмятежного и освященного милостью Творца. Но это уже другая история. Когда мы вошли в Старый город, мы были первыми вернувшимися поселенцами.
Хотя ремонт здания еще не был окончен, мы заселились в него и начали подготовку к торжествам. Рав Брандвайн не считал праздники временем воспоминаний о прошлых событиях – для него они были, скорее, уникальной и мощной возможностью соединиться со Светом, с помощью молитв наиболее ярко ощущать присутствие Творца. Я по-прежнему хорошо помню нашу маленькую комнату для молитв в этом здании. Еще не всю нашу мебель привезли, но свет от наших свечей падал на пол, образуя смешение мягких цветов и вторя Свету Творца во время наших молитв. Всех нас очень воодушевили слова Рава Брандвайна, сказанные в тиши нашего нового дома, лишенного мебели, но не любви. У меня было чувство, что в этот момент определенно вырисовывается нечто новое для этого мира.
Несколькими днями позже Рав Брандвайн и все его ученики были приглашены профсоюзом на праздничные торжества, которые должны были пройти в тель-авивском театре «Габима». Профсоюз, конечно же, не был религиозным объединением, и мне было любопытно, насколько успешно будет общение моего учителя с людьми, не соблюдающими ни одного из религиозных праздников в году. Однако, когда мы вошли в зал, все рабочие встали и приветствовали нас овацией, продолжавшейся несколько минут, а руководство профсоюза оказало нам столь же впечатляющий прием. На ум пришла удивительная мысль: «Они воспринимают его, как долгожданного мессию!»
Когда Рав Брандвайн начал говорить, сотни рабочих замолчали. Был праздник зажигания свечей, и перед Равом стоял подсвечник, на фоне его лица мягко колыхалось пламя свечи.
– Когда я буду говорить с вами, смотрите на это пламя, – сказал он. – Крошечное, тихое, сияющее. Порой пляшущее, уязвимое, но всегда тянущееся кверху. Каждый из вас подобен пламени, потому что обладает энергией, которая непрерывно тянется вверх, и это ваша душа. Дайте себе почувствовать свое пламя – пламя, которое хочет достичь чего-то более высокого, ценного и глубокого. Это пламя вашего истинного «я», которое никогда не погаснет. В этот праздник Хануки мы не просто вспоминаем прошлую победу в битве. Мы пользуемся возможностью ощутить Свет Творца, который пылает ярче, чем когда-либо.
Зал молчал, присутствующие все как один слушали очень внимательно. В тот момент я начал в полной мере осознавать концепцию единства и причину, по которой мессия непременно явится, пусть даже и посреди битв и раздоров. Потому что скрытый мир наших душ способен существовать в единстве, и это единство – неотъемлемая часть Творца.
Когда Рав Брандвайн принял должность духовного руководителя «Гистадрута», это вызвало острую критику и недовольство со стороны других религиозных лидеров. Зачем он признает светское объединение, соглашаясь стать его раввином? Разве профсоюз не наплевал на религиозные праздники? Разве он не распространяет практику употребления некошерной пищи через принадлежащие ему популярные рестораны? Чем дольше он оставался на посту духовного лидера профсоюза, тем громче звучала критика и тем острее становилось недовольство, пока наконец не оказалось, что враги у него есть повсюду.
Однако решимость моего учителя оставалась неизменной. Он знал, что в каждом из членов профсоюза живет душа, которая может быть объединена с другими душами. Когда ему было впервые предложено стать духовным лидером, предложение это стало полной неожиданностью. Он сказал мне:
– И в то же время я понимал, что молился об этом тридцать лет – молился о том, чтобы весь Израиль вернулся в лоно религии, – поэтому я и согласился. Потому что, как говорят мудрецы, многие могут прийти к искуплению, только став как один.
Каббала для всех, а не только для горстки избранных
Как-то ночью я воспользовался перерывом в наших занятиях, чтобы задать Раву Брандвайну очень важный вопрос:
– Почему вас заботят нерелигиозные люди? Разве это не их дело – изучать или не изучать пути Творца? Как много раз вы говорили, что мы не духовные полицейские Вселенной.
Он откашлялся и поудобнее устроился в кресле. Я уже знал, что он готовится к продолжительному объяснению, и вправду мой простой вопрос послужил началом долгой беседы, затянувшейся до поздней ночи. Пока он говорил, я внимательно слушал, а вернувшись в свою комнату, записал все, что сумел запомнить, насколько можно более точно. Ниже приведен его ответ на мой вопрос, записанный мною по памяти.
Рав Брандвайн начал с обсуждения войн и разрушений ХХ века, которые, по его мнению, принесли больше страданий и опустошения, чем случалось за все времена. От разработки и применения ядерного оружия до холокоста, кровавых мировых войн и множества случаев геноцида по национальному признаку – это был поистине век боли, не имевший себе равных в истории. Хотя учителя прошлого и тешили себя мыслью, что мудрость каббалы будет открыта нам перед концом света, мы более не могли себе позволить руководствоваться этим же представлением. Напасти сокрушали нас снаружи и изнутри.
