– Вон с глаз моих, червь несчастный Не то голову тебе снесу!
Дзвик выбежала.
– Что случилось, Бабик? Войди!.. – уговорила она юношу и, ласково взяв его за руку, ввела в покои.
Следом за ними вошел молодой человек в персидском одеянии, толстогубый, с иссиня-пунцовыми вздутыми щеками. Быстро переводя глаза с Парандзем на Бабика, он, видимо, ждал, чтоб Бабик успокоился.
– Сказано тебе, убирайся! Я не пойду! – крикнул Бабик. Молодой человек обратился к Парандзем:
– Госпожа, государь марзпан повелел ему в два месяца закончить изучение персидского языка А он не идет на урок… Он говорил по-персидски.
– Почему именно в два месяца? – переспросила Парандзем по-армянски.
– Ведь они в Персию едут, – ответил юноша опять-таки по-персидски.
– В два месяца изучить персидский! Когда же изучать армянский?! – возмутился Бабик.
Наставник презрительно ухмыльнулся:
– Вы персам должны служить. К чему вам армянский язык? Бабик так толкнул его ногой, что тот ударился головой о стену. Дрожа от злобы, глубоко оскорбленный наставник обратился к Парандзем:
– За что он меня бьет? Что я такого сказал? Ведь скоро вы все станете персами! – уже с явным намерением уязвить настаивал он.
– Вон отсюда! – вздрогнув, крикнула Парандзем. – И чтоб ты не смел ходить к моим детям!
Что-то бормоча себе под нос, наставник направился к выходу.
– Ну-ка, постой! – гневно приказала госпожа. Тот остановился.
– Не смей ворчать, когда находишься у меня в покоях! Понял?!
Тот не ответил.
– Не смей ворчать, когда находишься у меня в покоях! – повторила госпожа. – Понял? Отвечай!
– Понял, – пробормотал наставник по-персидски.
– Отвечай по-армянски, негодяй! – прикрикнула Парандзем. Наставник злобно взглянул на нее и ответил вновь по-персидски:
– Я не армянин, я перс.
Дзвик подбежала, чтоб вышвырнуть его вон, но Парзндзем остановила ее и обратилась к молодому человеку:
– Ты даже не перс. Раб – не перс!.. Раб всегда остается пресмыкающимся гадом. Теперь уходи!..
Наставник удалился, кусая губы.
Бабик и Нерсик вышли. Парандзем металась по комнате. Она почувствовала, что в присутствии детей не следовало заходить так далеко и выдавать свои взаимоотношения с супругом. Но то, что Васак так открыто уединился с Вараздухт, вывело ее из себя. Она не могла не дать выхода своему возмущению.
– У меня он отнимает детей, у детей отнимает родной язык- сквозь рыдания повторяла оскорбленная женщина. – Много отнял он у меня, но я прощала… Лишь бы детей мне оставил!
Внезапно ворвался Васак. Он побледнел от ярости и тяжело дышал. В такие минуты он бывал страшен. Следом за ним показался персидский наставник. Но он только переступил порог и остановился у занавеса, боясь встречи с госпожой. Васак глянул на Дзвик и приказал:
– Позови Бабика и Нерсика!
Дзвик вышла. Васак молча расхаживал по комнате, ни разу не взглянув на Парандзем. Но и Парандзем на него не смотрела. Вошли Бабик и Нерсик. Сверкая глазами, Васак приказал:
– Сейчас же ступайте на урок персидского языка! И отныне не сметь говорить по-армянски! Будете говорить только по-персидски. Поняли?
Мальчики молчали.
– Кому я говорю?? – прикрикнул Васак.
– Я армянского не оставлю! – упрямо заявил Бабик, исподлобья глядя на отца. В эту минуту мальчик был очень на него похож.
– Подойди сюда, – не повышая голоса, приказал Васак. Бабик подошел.
– Бей! Персам служить я все равно не стану! Васак ударил его по лицу.
– Хоть убей! Не буду слугой персов!..
Васак повторил удар.
– Ты осмеливаешься противиться мне?
– Да! Персам я служить не буду!
Лицо Васака исказилось, а глаза налились кровью; казалось, сейчас они выскочат и? орбит. Он повалил Бабика наземь и в каком-то исступлении стал избивать его Никто не осмелился вмешаться. Молча, с ненавистью смотрела Парандзем на мужа. Дзвик прижалась к стене. Нерсик не сводил с отца испуганных глаз. Зато персидский наставник с безмерным упоением взирал на происходящее.
Васака выводило из себя молчание Парандзем. Это молчаливое осуждение только усиливало его ярость. Но еще сильнее бесило его то, что и Бабик не произносил ни слова и не просил пощады.
Наконец, Васак прекрати, избиение. Он с трудом перевел дыхание и, глядя на посиневшего от боли и бессильной злобы Бабика, гневно повернулся к Парандзем:
– Превратила мой дом в церковь… Восстанавливаешь детей против меня?! Закачаешься ты у меня на виселице вместе с твоими детьми…
Парандзем взглянула на мужа без страха Глаза ее сверкали Васак прочел в них благородное возмущение, и это подействовало на него сильнее всяких слов. Он отвернулся и приказал персидскому наставнику;
– Уведи их и приступи к занятиям. Если они будут говорить по-армянски – не сносить тебе головы!
– Как прикажешь, государь… – скороговоркой пролепетал тот, взглядом приглашая Бабика и Нерсика последовать за ним. Мальчики вышли. Васак обратился к Парандзем:
– Если еще раз повторится подобное, я их прикончу! Отныне в моем доме армянской речи слышно не будет!
Он быстро удалился.
Опасаясь новой беды, Дзвик побежала вслед за ним. Предчувствие не обмануло ее: из комнаты Бабика послышался какой-то грохот. Дзвик вбежала туда Бабик повалил наставника и избивал его. Кровь лилась уже у того из рта и из носа. Он хрипел, пытался вырваться, звал на помощь, но Бабик все бил и бил его, не помня себя.
– Бабик!.. Бабик!.. – кинулась к нему Дзвик. – Оставь, оставь его!
Бабик лишь пуще разъярился. Он продолжал наносить удары даже не глядя, куда они попадают. Лишь с большим трудом, после настойчивых уговоров, удалось Дзвик вырвать наставника из его рук. Тот вскочил, отряхнул свою одежду, отер окровавленное лицо и нос и прохныкал:
– Вот пожалуюсь сейчас князю… – задаст он тебе! Бабик рванулся к нему:
– Слушай, ты! Меня он не убьет, но я тебя наверняка убью! Дзвик подошла к наставнику:
– Оставил бы ты его в покое…
– Да ты взгляни только, что он со мной сделал… – плаксиво возразил ют.
– В ущелье брошу твой труп, матерью моей клянусь! – пригрозил Бабик.
– Оставь его!.. Уходи! – увещевала Дзвик.
Наставник, что-то бормоча, вытер лицо и сел на место.
– Получил урок? – сказал Бабик. – Ну и замолчи! Будешь ты у меня жаловаться!..
Дзвик схватила его за руку, уговаривая:
– Ну, довольно, Бабик, госпожа беспокоится!..
– Пусть не смеет унижать армян! Не позволю, чтобы оскорбляли армян! – с возмущением твердил Бабик. Дзвик вернулась к Парандзем.
– Что там случилось? – спросила та.
Дзвик рассказала. Парандзем встревожилась:
– Дом наш превратился в ад!.. И не армяне мы и не персы, а воюем друг с другом!
– Ну и похож же наш Бабик на отца… Вылитый князь Васак!. – заметила Дзвик. – Такой же бешеный! Каково-то ему будет в Персии?!
Васак вернулся в свои покои. Он все еще тяжело дышал от гнева. Увидев его в таком состоянии, Вараздухт воздержалась от вопросов.
Оба молчали. Вараздухт хорошо был известен необузданный, вспыльчивый нрав Васака, – она знала, что сейчас надо переждать. Как бы продолжая прерванную беседу, она вымолвила:
– Деншапуху лишь в одном случае удастся победить нас… Ярость Васака еще не совсем улеглась Он сумрачно взглянул на свою гостью.
– В одном лишь случае, говорю, Варазвагану удастся побелить тебя там… Какие у тебя вести о нем?
– Козни строит.
– Больше предлагает?
– Да – В таком случае этому не предвидится конца. Михрнерсэ начнет – не в обиду тебе будь сказано. – водить вас обоих за нос…
– Уже начал…
Вараздухт задумалась и вывела следующее заключение:
– Выходит, что мне придется-таки съездить еще раз в Персию! Варазвагана нужно свалить.
– Поезжай.
– Быть может, мне и на этот раз будет грозить смерть, но я все-таки поеду!
– Поезжай.
– Да. Но не странно ли? Ведь и в тот раз я едва спаслась от гибели, а на своем постояла, утвердила тебя марзпаном! Что ж, рискну еще раз! Постараюсь еще больше возвысить тебя!
Вараздухт окинула Васака восхищенным взглядом, точно увидела его впервые. Она любовалась им.
Затем она пояснила:
– Я так и вижу тебя в другом одеянии и на ином посту…
– На каком это посту? – все еще гневно и рассеянно переспросил Васак.
– Облеченным высшей властью, еще более великим!.. И это сбудется, мой государь, мой марзпан, властелин мой!
Схватив его руку, она прильнула к ней лицом.
Васак не сопротивлялся, но и не откликнулся лаской; он продолжал ходить из угла в угол. Вараздухт почувствовала холодок и объяснила это еще неулегшимся гневом Васака. Но ее женское самолюбие было все-таки уязвлено.
– Твоему возвышению мешает Варазваган! – продолжала она развивать свою мысль. – Точно так же, как ты – помеха его возвышению. В выигрыше остается один лишь Михрнерсэ, который ни одному из вас не доверяет высшей власти. Но этой власти персы никому добровольно не уступят. А ты или Варазваган должны суметь заставить их. Тебе следовало бы повернуть дело так, чтоб Михрнерсэ убедился в превосходстве твоих сил. С этим соперничеством необходимо покончить!
