Алгон: “Не пиши ничего в ответ. Сегодня я достаточно наговорилась”.
В отличие от остальных, Алгон, пожалуй, требовала даже слишком мало. Щелкнув по экрану, я отправил ей смайлик с поцелуем и все-таки написал.
Я: “Спокойной ночи. Я знаю”.
Сообщение было сразу прочитано, и в чате наступила такая же тишина, как в моей квартире — похоже, мы все сегодня наговорились. Отбросив смартфон, я устало закрыл глаза. Неудовлетворение стало еще сильнее, будто царапая изнутри, донося до меня, что что-то не так — и внезапно я понял что. Мой парк сексуальных развлечений у меня уже есть и одновременно его как бы и нет. Он как шкаф из Икеи, где все компоненты разложены по-отдельности, и, чтобы все заработало, их надо собрать вместе и соединить — но у меня не было представления как. А пока я с этим не разберусь, мои девчонки так и будут рвать меня на части, а я буду не султаном в собственном гареме, а еще одним секс-аттракционом, на котором они по очереди катаются.
В тишине вдруг скрипнула дверь. Гадая, у кого хватило сил проснуться, я распахнул глаза. Из моей комнаты невозмутимо, по-хозяйски, вышла Ася и плюхнулась на диван рядом со мной. На долю мгновения я просто выпал. Прошлый ее визит — сразу после Белого бала — закончился так, что лучше не вспоминать. С тех пор она ни разу у меня не появлялась, да и я ее не звал.
— В общем, — с ходу начала она, — я долго думала и поняла. Я на тебя сержусь.
Видимо, сильно долго думала — и решила именно сейчас мне об этом сообщить. Не увидев реакции, Ася с недовольством прищурилась.
— Я поняла, ты выбрал не меня. Окей. Это обидно, но я была готова с этим смириться. Раз ты любишь ее, окей, так и быть. Но когда к тебе переехали сразу две, я не поняла… — ее глаза с вызовом впились в меня. — Почему их две?
Обычно я отвечал, что рук тоже две, однако сейчас шутка была бы неуместна. Так что я просто пожал плечами. Ее нотации тоже были неуместны.
— Не понимаю, — она сцепила руки на груди, — почему там, где две, не может быть и три? В чем причина? Почему если не выбираешь единственную, нельзя выбрать и меня?..
Это “и” меня царапнуло. Царапнуло тем, что я больше всего не переношу, — лицемерием.
— И что, — спросил я, — ты согласна быть второй, третьей?
Ася сурово поджала губы — иными словами, даже промолчав, ответила на свой вопрос. Я вздохнул.
— Как сделать, чтобы все было нормально? Реально как раньше.
— Как раньше никак, — без раздумий отозвалась она. — А хочешь, чтобы все было нормально, два варианта. Либо приглашаешь меня к себе…
Она замолчала, и гостиную окутала тишина.
— Либо? — нахмурился я.
Тишина стала еще плотнее, накрывая нас как одеялом.
— Либо пошли меня на хрен!
Теперь я наконец понял, зачем она пришла.
— Так пошли, — добавила Ася, — чтобы у меня появился повод. Чтобы я тебя возненавидела. У твоей девушки, — она с досадой кивнула на дверь, за которой спала Саша, — с этим не было никаких проблем!
Наверное, потому что вы с ней и не были знакомы всю жизнь. Мрачно рассматривая ее, я откинулся на диван. Как удобно-то: разобраться со своими эмоциями моими руками — сделать себе все просто и понятно, а мне сложно и запутанно. Нет уж, разбирайся сама. Я не хочу, чтобы мне кто-то указывал, что мне чувствовать и говорить. Понимала бы это, может, у нас бы с тобой и вышло все по-другому — ты же вечно пытаешься делать меня удобным для себя. А я не лох, чтобы сидеть у тебя в кадке.
Ася нахмурилась, словно прочитала все это в моих глазах — все-таки мы дружили всю жизнь. Диван протяжно скрипнул. Вскочив, не прощаясь, она стремительно направились обратно к двери моей комнаты, однако у самого порога внезапно обернулась.
— Кстати, — как бы между делом бросила она, — мне тут Кира звонила. Сказала, одна ее знакомая мной интересуется. Хочет меня себе…
Перед глазами молниеносно пронеслась ржавая туча над парком. Джи сегодня доказала, что может быть для меня смертельно опасной, но если объединится с Асей, будет опасна вдвойне. А две смерти уже можно и не пережить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Думаю, — максимально незаинтересованным голосом отозвался я, чтобы вдруг не убедить ее в обратном, — тебе не стоит знакомиться с этой знакомой.
— А что взамен? — довольно спросила Ася.
А вот за такие ультиматумы я теоретически мог ее и послать.
— Подумай пока, — она улыбнулась, словно прочитав и это по моим глазам. — Спокойной ночи.
Она ушла, хлопнув дверью лоджии на прощание, и я устало выдохнул. Да уж, девчонки могут укатать мозги покруче любых аттракционов. Интересно, у Казановы были такие же проблемы с девушками? И как он с ними справлялся? Подозреваю, такими темпами я не успею написать мемуары. Стараясь отвлечься, я подхватил пульт и включил телевизор. Однако вместо привычной яркой картинки музканала экран занимала чернота, в самом центре которой сменялись цифры. Пять. Четыре… Что, телевизор отсчитывает мгновения до того, как взорвется? Три… В принципе, от этого дня можно было ждать чего угодно. Два. Один… В тишине раздался писк, и вместо таймера на черном экране вспыхнула надпись:
“Совершенно секретно.
Тренировка особого отряда по устранению обманщиков…”
Буквы исчезли, сменившись картинкой — и я обалдел.
Теперь весь экран занимала моя фотография. Моя!.. Какого черта я опять делаю в ящике?! Внезапно прогремел выстрел, и на снимке у меня на лбу расплылась сочная дыра, прямо между глаз. Охреневая еще больше, я уставился на экран. Наконец мое лицо исчезло из кадра, и вместо него появилась девушка в обтягивающем камуфляжном комбинезоне, крепко сжимая пистолет в руке. Она небрежно сорвала шлем, и знакомые платиновые волосы рассыпались по плечам. Ясно, тот самый суперсекретный клип “Миссии”. А при чем тут я? Вместо ответа заиграла мелодия, бодрая как и всегда — даже воинственная.
“Обещаешь, искушаешь,
По мозгам ты проезжаешь…
Много целей, много слов —
И ни слова про любовь!..”
Она вновь подняла пистолет и расстреляла целую обойму — о мое несчастное бумажное лицо, превращающееся в решето с каждым новым попаданием.
“Я вынесу тебе сегодня приговор,
И как никто не сделал это до сих пор?”
Сорвавшись со стены, полностью расстрелянная фотография упала на бетонный пол. Тут же изящная ножка наступила сверху, оставляя на мне еще одну дыру — на этот раз уже каблуком.
“Обманщик. Обманщик. Обманщик!
Ай килл ю, плохой мальчик…”
Следом на экране появилась брюнетка из “Миссии”, с собранными в тугой пучок волосами, в коротком, заманчиво обрисовывающем бедра халатике, похожем на кимоно, и с длинной катаной в руке. Камера слегка отъехала, показывая выстланный татами пол, свитки с иероглифами и толпу манекенов вокруг, где у всех — всех! — был наклеен снимок с моим лицом. Холодно оглядев их, она обнажила лезвие.
“Приемчики твои со мною не работают,
Сегодня на тебя я веду охоту…
Раз, два, три, четыре, пять —
Выхожу тебя искать!..”
В лучших традициях восточного боевика она кинулась вперед, размахивая катаной направо и налево. Полетевшие головы манекенов, как огромные градины, глухо застучали по татами. Оставалось лишь дивиться такой ловкости — по-любому дублер или спецэффекты, вряд ли у нее самой такие навыки.
“Ловелас и Казанова —
В этом мире все не ново…”
Когда от манекенов остались только обрубки, она убрала лезвие в ножны и, распахнув тонкую стенную перегородку, вышла из комнаты. В проем тут же хлынул сквозняк, разбрасывая по полу изрезанные фрагменты моих фотографий. Из этих обрывков впору было складывать мозаику.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
“Обманщик. Обманщик. Обманщик!
Ай килл ю, плохой мальчик…”
Теперь, сверкая золотыми локонами, появилась третья участница “Миссии” в жилетке и шортиках цвета хаки, с изящно перемазанным лицом и патронной лентой на груди. Прямо боевая амазонка из какой-нибудь горячей точки — судя по ее виду, очень горячей. Помещение вокруг напоминало заброшенный склад из фильмов про маньяков. Повсюду валялись коробки с многообещающей надписью “DYNAMITE”, а в самом центре на железном стуле сидел манекен с моим — разумеется — лицом, прикованный к ножкам здоровыми цепями, как будто мог сбежать сам. Под все ту же бодрую мелодию красотка сосредоточенно навешивала на него взрывчатку.
