Накануне он пришёл в фирму, один…
— Александр Александрович, — несколько пафосно начал старший лейтенант. — Дело с сегодняшнего дня можно сказать нами закрывается. Вот постановление… если вы его подпишете.
— А что там такое? — насторожился гендиректор. Он ждал самого худшего. И к телеграфному столбу, помнил, можно при желании придраться, а уж тут-то…
— Понимаете, там получился небольшой штраф. — Мялся человек.
— Какой штраф, за что?
— Да так, ерунда. Для вас это не много, шеф сказал, а для закрытия дела как раз. Мы же не можем вроде как бы ничего не найти… за два с лишним месяца. Или зря отдел, получается, работал, либо взятку, подумают, получили. Нас не поймут, понимаете? Вы подпишите как положено постановление, оплатите штраф и пеню, а потом и в суд можете подавать… на обжалование. Я вам это советую… И вы выиграете. Я в этом уверен. И всё будет по закону.
— А можно мы сначала почитаем ваш документ, посоветуемся с бухгалтерией, с юристами? Вы же меня совсем подкосили…
— Да-да, конечно… Никто не торопит… До завтра, СанСаныч, устроит?
— Устроит. — Кивнул гендиректор.
— Я ещё вот что хотел вам сказать, как говорится, без протокола, — пошутил старший лейтенант. — Мы и раньше знали что у вас фирма хорошая, СанСаныч, нужная… Я, кстати, ваш постоянный клиент — вы знаете? — дочка уже год как с удовольствием ест и каши, и пюре, и соки… Нравится ей. И сотрудники у вас хорошие… Одна врач, Валентина Вадимовна чего стоит, и магазин очень хороший, и культурно у вас… Но мы должны были реагировать… Понимаете… Письмо завизировано было… Как особо это… Извините. А по поводу… подписантки… Я знал в жизни паскудных баб — работа такая — но эта… между нами, — ещё та штучка! Вам, можно сказать, крупно с ней не повезло… Не нужно было её на работу к себе брать…
— Как же я мог тогда угадать?
— СанСаныч, да тут же не надо быть великим физиономистом… У неё же вся характеристика на лице написана. Даже слепому…
— Значит, я дважды слепой был.
— Это похоже… — охотно согласился старший лейтенант. — Интересно, и как только её муж с такой бабой живёт? И вроде мужик, говорят, по-работе не плохой… Хотя… — старлей махнул рукой, рассмеялся. — Менты — они, знаете, и в Африке менты…
— Наверное, — поддержал шутку уже повеселевший СанСаныч. — Ладно, чёрт с ней. Меня она не интересует…
— Не скажите… — предупредил старлей. — Она будет и дальше по-тихому вам пакостить… я думаю. Это точно. Поверьте. Она, как я слыхал, собирается сама где-то открывать такой же как у вас магазин детского питания…
— Детского? Не может быть! Ей же ближе водка палёная…
— Не смейтесь… — предостерёг офицер. — Она даже в Москву летала к вашим партнёрам… Говорит, успешно слетала. Убедила их в чём-то. Перебить ваш бизнес она хочет, на себя перевести.
— Вот это новость! — СанСаныч опять рассмеялся. — Да не будет она заниматься детским питанием…
— Может и не будет, но напакостит.
— Ну, если так!..
— С ней бы лучше вам помириться… из стратегических соображений. Мол так и так… Выпили потом по-рюмке, и — хрен с ней, — забыли.
— Нет, не могу… И раньше не мог, а теперь и подавно…
— И правильно. Я бы уж точно не простил. Стукачка она и есть стукачка… Таких нигде не любят. И чего, спрашивается, выпендриваться было! Фирма классная, люди хорошие, дело идёт… Работай себе и работай, помогай! Что ещё надо? А вот, нет тебе… Зависть… она, Сан Саныч, кого угодно съесть может.
— Да ладно, хрен с ней… Я ж говорю — она меня не интересует. Нам бы вновь быстренько подняться… Сейчас воду нужно срочно возить.
— Какую воду?
— Чистую. Действительно чистую… Чтоб не кипячёной водой смеси разводить…
— А, понимаю. Очень правильно. Ужасный осадок в воде, и запах!.. Брр! И где она такая вода? Когда будет у вас?
— В Германии, такая вода.
— Где?! Вы серьёзно? Это же в Европе!.. Тысяч двенадцать километров!.. У нас что ли ближе своей нет?
— Есть. На Байкале.
— Ну вот!
— Только Байкальская в два раза дороже немецкой.
— Да вы что!
— Да. А из Германии, получается, с доставкой на склад покупателя, с таможенными, в половину дешевле будет…
— Не может быть! Вот дурость! Из Германии воду возить!.. Скажи кому — не поверят. Ну страна, ну перестройка…
— Я пробовал байкальцев уговорить — ни в какую. Возите, говорят, откуда хотите, хоть из Германии, хоть из Африки.
— Вот придурки. Ну, патриоты…
— Да нет, патриотизмом это мы занимаемся, они бизнесом. Вложили деньги — быстро окупиться хотят… А может, кредит короткий взяли…
— Ну-да, ну-да, всё может быть… Ладно, СанСаныч, вы, в общем, зла на меня не держите… хорошо? — СанСаныч кивнул головой. — А по поводу постановления — вы подумайте, посоветуйтесь… И позвоните мне — я подъеду. Добро?
— Ладно. Позвоню.
Вновь нужно было фирме СанСаныча, подниматься. Получалось — третий раз уже. И не взлёт это, если на костылях-то… Это уже как тот Урбанский, в фильме «Коммунист», всё встаёт и встаёт… а в него стреляют и стреляют. Но там вроде классовые враги в героя Урбанского стреляли… А здесь, свои, получается, с удовольствием с ног тебя сшибают… Значит, или он здесь чужой, или они враги. Да кто они: Крикуненко? её муж? менты? чиновная братия? Пожалуй, все они вместе: система, за которую они прячутся. Так где-то уныло размышлял СанСаныч, не находя в себе прежней бодрой внутренней уверенности.
Хандрил пока, не пришёл ещё в себя. Так примерно чувствует себя на ринге боксёр, лёжа на полу, выходя из приличного нокдауна — вставать или полежать ещё, пока пол и потолок не встанут на свои места, и зрение не восстановится… Грело и толкало вперёд не только упрямство и упорство, но и, главное, понимание важности начатого дела, которое было нужно людям, просто необходимо. И столько уже создано хорошего… Но нервы сдавали. Цена ответственности была высока. Да и планку он ставил везде высокую. И для себя, и для всех. По принципу: если работать, так чтоб рубашка на спине мокрая. Часто, да и денег лишних не было, сам разгружал двадцатитонные контейнеры, показывая завидный пример, носил по пять-шесть коробок сразу. По два-три контейнера вручную бывало разгружали за один раз. Уж если открывать магазин, так чтоб лучшим был во всём.
К этому времени добился, его фирма стала базовой в крае… как учебный комбинат. Успешно работали уже несколько небольших торговых точек, с таким же отличным товаром, с таким же толковым имиджем, как и у него. Люди обучились в его фирме, на его товарном кредите потом и поднимались…
Но всё одно, работать становилось всё хуже и хуже. Просто невозможно. И не в конкуренции дело, а в том, что ощущения удовлетворённости, такой, как в начале, уже не было. Терялось, исчезало ощущение безбрежности перспектив… Наоборот, всё сузилось до размеров постановления на обыск, на создание многостраничного бухгалтерского баланса, и ожидания разных ведомственных проверок с неминуемыми штрафами, либо откупных наличных денег. Естественно, не учтённых… В этот замкнутый подлый круг Думцы, и прочие чиновники, легко загнали всех предпринимателей… Доили.
Фирме СанСаныча в этом повезло: к нему за данью не приходили. Или совесть не позволяла руку на детское питание поднимать, возможно других фирм достаточно ещё было. Круг их непонятным образом всё время мигрировал. СанСаныч внутренне гордился направлением своей работы, но расслабляться не позволял. Работал на опережение… Не оставлял поводов для штрафов, так, если по-мелочи что… Многие работы выполнял сам. Сам, например, отвозил образцы очередной, или новой товарной поставки в городскую СЭС. Хоть и пахло там не качественно, и не ухожено всё было вокруг, но ездил сам. Там его знали, исследовали быстро, без задержек… Встречали приветливо: «А, детское питание опять к нам! Давайте, давайте свои кашки. Что сегодня хорошенького нашим деткам привезли?»… Последнее время смотрели, бабулька особенно, начальница, оформляя документы, принимая образцы, как-то и с уважением, и с сочувствием. Он спросил тогда, поправляя галстук:
— Не на месте?
— Ваш галстук? — с интересом переспросила бабулька. — Нет, галстук тоже красивый, на месте.
— Мне показалось… вы смотрите…
— Нет, я думаю о другом — вы так долго и упорно работаете с детским питанием… Я вам просто удивляюсь!
— А что такое?
— Да нет, я смотрю, на долго ли вас ещё, вот так вот, хватит?
— А что такое, в чём дело, что-то не так?
Начальница с готовностью ответила:
— Вот здесь, СанСаныч, — завлаб показала на свой обширный стол накрытый толстым стеклом, — с начала перестройки я складывала визитки. Много фирм разных было, много было здесь визиток, весь стол покрыт был. Места свободного не было. А сейчас, посмотрите… — она убрала руки, приподняла бумаги… — видите: раз, два, и обчёлся…
