Начальница с готовностью ответила:
— Вот здесь, СанСаныч, — завлаб показала на свой обширный стол накрытый толстым стеклом, — с начала перестройки я складывала визитки. Много фирм разных было, много было здесь визиток, весь стол покрыт был. Места свободного не было. А сейчас, посмотрите… — она убрала руки, приподняла бумаги… — видите: раз, два, и обчёлся…
Действительно, под стеклом было практически свободно.
— И что, куда вы их дели? Вы их убрали в визитницу?
— Какую визитницу, мил человек! Выкинула… как закрывшиеся. Позакрывались все. Растворились. Ушли. Одна ваша, да ещё с пяток, задержались. А мне жаль. Жаль, если ещё и вы уйдёте.
— Нет, мы не уйдём. — Уверенно заявил.
— Э-э-э! Не скажите!.. Вот тут, — хозяйка громко постучала ногтем пальца по-стеклу, — очень серьёзные фирмы были, мощные по-началу, не чета, простите, вашей, а… где они сейчас, вы знаете?
— Нет, не знаю. Перепрофилировались наверное.
— Вот именно, перепрофилировались… — бабулька саркастически хмыкнула. — В мафию они перепрофилировались, прости Господи, вот куда. Кстати, вы ещё, смотрите, туда не уйдите!
— Мы — нет.
— Вот и хорошо. Бог даст, может и устоите. А то я уже тут недавно про вас такое слыхала…
— Не обращайте внимания.
— А я так всем и сказала: я его знаю, он хороший человек, и фирма у него такая… И главбух у него… приезжала… молодец, толковая. Нечего напраслину на человека возводить.
— Спасибо!
— Не за что. Так что имейте в виду, если сбежите, я обижусь на вас… Лучше тогда не приходите. — С улыбкой пригрозила.
— Договорились!
И с поставками становилось труднее. Хотел прямо в Австралии товар закупать, на заводе. Прекрасный, говорят, Континент, экологически чистый. И производство детского питания там лучшее в Мире. И ближе, чем из Европы возить, и ассортимент раза в два больше, и экология там гораздо лучше, не то что в той же Польше или Югославии… Через российского торгового представителя в Австралии нашёл — всех нашёл! — даже фирму, которая взялась осуществить контракт. Всё обговорил: и условия, и ассортимент, и стоимость, и… всё! Уже и контейнер на судно был погружен, и судно в море вышло… А австралийскому посреднику не выдали разрешение работать в обход московского — опять эта Москва! — представителя! Не выдали сертификат качества! А без сертификата — известное дело — ни одна таможня товар не пропустит. Контейнер прямо в дороге в обратную сторону и перегрузили… Тьфу, ты!.. Такой удар… Ещё удар!
Ну что за дела… Вот, жизнь!
Работа тем не менее шла, но настроения у гендиректора не было. Хандрил… Нервничала и вся фирма. Не привыкли к такому руководителю, не такой он обычно был…
— Таня, — обратилась к главбуху юрист Людмила Николаевна. — Надо нам куда-нибудь СанСаныча на время отправить… чтоб развеялся. Может быть в Дом отдыха какой-нибудь его устроить… Я договорюсь.
— Надо бы, — согласилась Татьяна, она тоже это видела, тоже размышляла, думала, как бы так по-хорошему встряхнуть мужа. — Но он не поедет. — Уверенно заявила. — И трёх дней там не выдержит. Я знаю.
— Но надо что-то придумать. Надо! Может быть к родственникам, друзьям?..
— К друзьям? — задумалась Татьяна. — Может быть, к Артуру?.. А что, это идея. К родственникам он точно не поедет, а вот к своему армейскому однокашнику возможно…
— Это куда?
— На Сахалин. В Южно-Сахалинск.
— Так это же рядом! Вот и отлично, пусть и на Сахалин… И не очень далеко, кстати, не дорого. А ты сама его знаешь, Артура этого?
— Ну, конечно, знаю, лет двадцать, двадцать пять. Они в армии служили вместе.
— Ух, ты! Как хорошо. Вот и поговори с Артуром. Дней на десять, двенадцать…
— Люда, пять дней бы выдержал!
— Хорошо, пусть пять, и то ладно. Этому Артуру нужно срочно, Таня, позвонить, переговорить, чтоб задержал, если что. А они, там, не загуляют случайно с девочками, а?
— Ну… нет, наверное… — чуть растерялась Татьяна, — если уж только случайно. Артур ведь женат, как я знаю. Правда, с ней я не знакома, но его хорошо знаю: и на свадьбе у нас он был, и работали они вместе, и в армии служили… И маму его заочно знаю… Не загуляют уж сильно-то, я думаю.
— Ну и отлично… Звони тогда ему… Номер телефона есть?
— Есть, конечно. Где-то был… Сейчас… Да, вот!..
— Звони.
Через тридцать минут в кабинете СанСаныча раздался телефонный звонок.
— Да-да! — как всегда, бодро ответил в трубку СанСаныч.
— Привет, старина! — голос в трубке с хрипотцой, ироничный и весёлый. — Это Артурчик тебя беспокоит. Узнаёшь?!
— О! Артур, дорогой, здорово! — обрадовался СанСаныч. — Ты как это надумал… Я уж думал, ты забыл меня.
— Это ты забыл. — Не согласился Артур.
— Я — нет.
— И я — нет. Как я могу забыть?!
— И я не могу… Ну, и как ты?
— Нормально. Тебя жду.
— Как меня? Куда?
— Ко мне, в гости…
— Так у меня же сейчас, Артур, понимаешь…
— Ничего. У тебя всегда так будет, — перебивает Артур, — поэтому и говорю: завтра я тебя встречаю первым же рейсом в аэропорту. Всё. До встречи, чертяка. Целую, обнимаю, Танюше и детям привет…
— Артур! Алло, алло, Артур!.. Вот, чёрт, разъединили…
В кабинет, будто случайно, вошла юрист Людмила Николаевна.
— Что-то случилось, СанСаныч?
— Не знаю, разговор прервался… Друг с Сахалина звонил, Артур…
— Друг — это хорошо. И что? — с невинным видом поинтересовалась Людмила Николаевна.
— Да вот, в гости приглашает…
— Ну и хорошо! Надо, значит, ехать.
— Не получится. Он меня уже завтра первым рейсом встречать собирается… А я не успею, да и билетов нет, и погода там всегда плохая…
— Как же вы не успеете: Таня всё вечером и соберёт. Я какой-нибудь презент вашему другу сейчас куплю, а с билетами Лёша всё сделает, и отправит… так что, всё хорошо. Нельзя друзей обижать. Он же ждёт… Вы ведь, на его бы месте, тоже бы ждали…
— Ну да, наверное.
— Вот и всё. Если друг пригласил, надо обязательно ехать…
— Надо-то, надо… да…
— Никаких «да» — я еду за билетом. Давайте свой паспорт…
* * *
Ту-154 снижался изматывающе долго. Порой, то осторожно, то, казалось, довольно стремительно пробивал собой сплошную серо-молочную пену облаков, упорно приближаясь к невидимой, где-то там, внизу, земле. Её, самой, всё ещё видно не было и с каждой секундой в самолёте казалось, что вот сейчас… именно сейчас… вот!.. самолёт не сядет, а ткнётся в землю носом, бухнется об её гранитную твердь… В глазах пассажиров читался прорывающийся страх, порой и ужас. Это было заметно и в застывших фигурах, угловатых позах, неловких движениях, серых масках на лицах… Тянулись долгие, тягостные минуты ожидания…
Но нет — слава Богу, и лётчикам! — едва только в рваном белёсом просвете мелькнула долгожданная земля, как самолёт, резко снизив обороты двигателя успокаивающе мягко заурчал, дёрнулся, высвобождая затёкшие от долгого ожидания шасси, резко клюнул носом, будто курица зерно, и плавно заскользил вниз, как с высокой горки… Уже через несколько минут коснулся колёсами посадочной полосы… Чиркнул ими по бетонке, выравниваясь, и только потом опустил нос на переднюю стойку шасси… Радостно ревя двигателями, покатил в сторону аэровокзала. «Ну, слава Богу!» «Всё!» «Прилетели!» Пронёсся по салону вздох облегчения. Пассажиры зашевелились, задвигались, некоторые, вставая, нетерпеливо уже тянулись за своим багажом. Лица пассажиров окрасились в весенний, яблочный румянец — ожили.
Здание аэровокзала, выстроенное ещё в далёкие советские времена, напоминало армейскую казарму, только потолки выше, да шума больше… Шум издавал транзитный люд напрочь засевший в непогоду. Шумел беззастенчиво, как осенний лес в ненастную погоду. В тёплых куртках и пальто — середина января — женщины в шубах. Все с мешками, тюками, сумками, рюкзаками, чемоданами, включая и коробки с иностранными надписями на боках, то ли китайском, то ли близких к нему языках, различных размерами, да рисунками на них: это телевизор, а это магнитофон, это видеомагнитофон, а это пылесос, а это вообще не пойми что, какой-то кухонный комбайн, наверное… «Чтоб дома яйца мужику сбивать!» «А может и посудомойка домашняя. Хм-м!» Действительно, странная для России вещь, совсем непривычная (и зачем такие деньги тратить, когда жена запросто всё руками вымоет! А ещё лучше тёща!..). Шумел транзитный и сочувствующий люд, нервничал; спал на своём, в кучу сваленном багаже; ел, пил и закусывал там же; похмельно бродил из угла в угол и обратно; с ухмылкой разглядывал яркие, диковинные безделушки и прочий разноцветный ширпотребовский товар, размещённый на витринах бесчисленного множества торговых точек-клетушек (метр на метр); поминутно заглядывая на обширное, высоко висящее автоматическое информационное табло, которое механически, русскими буквами нагло, вот уже несколько дней, светилось одной и той же отупляющей фразой: «задерживаются по метеоусловиям». И список рейсов в придачу: и Курилы там, и Камчатка, и северный город Оха… Ехидно усмехались над автором песенных слов: «Вот тебе, на хрен, и нормальная на острове погода!..»
