Но что тогда? Искать новое место в этом мире? Ехать по дорогом с живодерской ордой? А если доведется нарваться на уцелевшую воинскую часть? «Уроды» не бойцы, они даже одного серьезного боя с подготовленным противником не выдержат. Им только оседать где-то в глуши, обзаводиться своим «княжеством» и не лезть на рожон. Но эти края уже поделены, куда еще можно податься?
Докурив до половины, он со злостью втоптал очередную сигарету в дерн и сразу же полез за следующей, хоть на нее уже смотреть противно было, а в горло как битого стекла натолкали.
– Петраков подъедет минут через тридцать, – доложил радист, высунувшись из КШМ.
Еременко кивнул, показал рукой, мол, «работай дальше», и уставился в пространство, сложив руки на груди. Что делать? Вот что, а? Кто бы подсказал? Примешь неверное решение – и остаток жизни будешь локти кусать. Да и сколько той жизни останется? Тоже вопрос вопросов. Тридцать минут на размышления. Полчаса.
Виталий Пилецкий, Пиля
27 мая, пятница, ночь
На спуск в канализацию выстроилась очередь. Сам Пилецкий вовсе не рвался спускаться в плохо пахнущее темное нутро тоннелей, поэтому с удивлением смотрел на чуть ли не толкающихся боками уголовников. То ли жажда мщения за своих убитых их подгоняла, то ли охотничий азарт, но они один за другим лезли в темный колодец, бетон вокруг которого был щедро залит кровью. Чья кровь – сомнений не было: два посеченных осколками трупа лежали у стены, и к ним от самого люка тянулись кровавые размазанные следы. Виталий справедливо предположил, что если противнику хватило ума поставить растяжку на люке, то что им может помешать ставить новые растяжки в темноте канализационных тоннелей? Или другую гадость придумать?
По суете, крикам и бестолковому бросанию гранат в колодец Пилецкий заключил, что бандитам и в канализации успело достаться. Чей-то дикий крик доносился снизу до тех пор, пока туда не полетели фанаты. После взрывов наступила тишина. Какой-то здоровенный парняга в разфузке на голое тело с пулеметом ПК в руках спустился вниз, и из колодца донеслись звуки длинных очередей. Пилецкий понял, что тот просто совал пулемет в тоннель и нажимал на спуск, надеясь поразить или отогнать противника. Затем вся «очередь» бандитов снова полезла вниз.
К его удивлению, четверо «спецов» в тоннель не лезли, а о чем-то тихо переговаривались, стоя в стороне, «уступив очередь» суетящимся уголовникам. И когда очередь дошла до «уродов», старший из них показал рукой всем понятный и доходчивый жест: «Стоп!»
У Виталия камень с души свалился. Он был готов на что угодно, лишь бы не лезть туда. Он и темноты боялся, и стесненных пространств, и мертвяков, и чего угодно. Рядом с ним издал вздох облегчения Бегемот, который тоже не рвался в бой.
Тем временем «спецы» отозвали в сторонку одного из уголовников, худого лысого мужика с синими от наколок кистями рук, и Клешню – их старшего. Уголовник кивал, слушая военных, затем жестом подозвал какого-то пронырливого вида малолетку с АКМС на плече и что-то начал выспрашивать у него. Тот кивал, затем несколько раз показал рукой в направлении центра города, к заметному удовлетворению старшего «спеца».
– Так, за мной все! – неожиданно сказал Клешня, махнув автоматом, показывая на выход.
«Уроды» с радостным оживлением ломанулись на выход, поняв, что спускаться в тоннель с сюрпризами не придется.
Клешня даже обматерил свое воинство, потребовав образовать нечто вроде походного порядка, а не ломиться всем как бараны.
Малолетка с автоматом шел рядом со «спецами», продолжая им что-то объяснять, а один из них что-то быстро чертил в блокноте, кивая головой. Поднявшееся было настроение Пилецкого снова начало падать. Непохоже, что их отводят обратно, на тихую позицию в лесу. Наверняка «спецам» пришла очередная идея, как лучше подвести «уродов» под пули.
– Сейчас точно нас в какую-то дупу загонят, – прошептал рядом Бегемот совершенно в унисон с мыслями Пилецкого.
– Да наверняка, – ответил Виталий. – Хрена ли от них еще ждать? Там блатарей подставили, нас в другую дыру запихают. А сами в шоколаде.
У Пилецкого в мозгу затрепетала робкая мысль о сопротивлении «спецам», но быстро погасла. Прямо на выходе из котельной стоял их пятнистый БПМ и возле него еще четверо его недругов. Вид у них был злой, как у чертей, а в борту бронемашины виднелись дыры от пуль немалого калибра. Боевой дух испарился сразу же, не успев укрепиться в душе.
«Спецы», шедшие с ними, перекинулись несколькими словами с приятелями, а во двор между тем заехал их «Урал», водителю которого Пилецкий сейчас отчаянно завидовал – вот кто точно ни в какую дыру не полезет, а так и будет покуривать в кабине, ожидая их возвращения. Почему сам в водилы не пошел?
Последовала команда на погрузку, и «уроды», пыхтя и матерясь, неловко полезли в кузов. Машины тронулись с места, БПМ пошла во главе, «Урал» пристроился следом. Ехали недолго, буквально пару минут, петляя и переваливаясь через какие-то препятствия. Затем скрипнули тормоза, грузовик качнулся, и ехавший в кабине Клешня скомандовал выгрузку. Энтузиазма никто не выказал, морды у всех сидящих в кузове были кислые, выбирались медленно, матерясь и проклиная неуместно активных «спецов». Те тоже почувствовали, что напряжение растет, и уже не гоняли «уродов», только смотрели на них недобро. Поняли, что загнали в угол немалую стаю самых настоящих крыс, и теперь те стали опасны.
Клешня кое-как разбил свой взвод на две группы, по десять человек в каждой, подчинив их четверкам «спецов». А сам с независимым видом залез в кабину «Урала», всем своим видом показывая: «Я свое дело сделал, а дальше вы уже сами разбирайтесь, не маленькие». Старший из «спецов» скроил злобную морду, но ничего не сказал, видать, ему было все равно, лично ли поведет командир «уродов» в атаку или нет. Но сами «уроды» разорались, и Клешне пришлось выбраться из кабины и присоединиться к воинству. Обладая неслабой глоткой, благодаря которой он, собственно говоря, в командиры и попал, он громогласно объявил, что полез в кабину за сигаретами.
Ему никто не поверил, но уже и без того висящее в воздухе тяжелым свинцовым облаком напряжение усилилось. «Уродов» от восстания удерживал только страх. Они тяжко ненавидели свое командование, погнавшее их на непонятное задание, ненавидели «спецов» и вообще весь окружающий мир. Пилецкому представилось, что он мог сидеть сейчас в деревенской хате, а грудастая девка с косой (такой у него был идеальный образ) наливала бы ему рюмку за рюмкой, а потом лезла бы на карачках под стол, ублажая. А вместо этого он должен сам лезть в канализацию.
– Заткнулись все! – рыкнул чей-то командный голос. – В колонну по одному, бегом марш!
Подействовало. Разобравшиеся на колонны «уроды» побежали следом за «спецами», две группы в противоположных направлениях. С их группой бежал пронырливый малолетка. Бежали недалеко, всего метров сто, но Пилецкий запыхался так, словно пробежал марафон. Сказалось похмелье, отсутствие физической нагрузки и вес полной выкладки. Не привык. Бегемот, так и оставшийся рядом с ним, тоже дышал запаленно, атлетов в их группе не нашлось.
Все столпились перед канализационным люком посреди улицы. Началась непонятная суета, искали, чем можно подцепить увесистую крышку. Как-то выкрутились и через пару минут тяжелый чугунный кругляк откатили в сторону, с гулким грохотом уронив на асфальт. Из-за зданий появилось несколько мертвяков, сразу с нескольких сторон. «Уроды» даже за оружие схватиться не успели, как «спецы» завалили их одного за другим точными одиночными выстрелами. А заодно отбили желание с ними связываться.
Пилецкий подумал, что «спецы» захотят погнать их впереди, но ошибся. Один из них, разложив какой-то странный прибор, похожий на смесь видеокамеры и миноискателя, аккуратно спустился вниз, а затем, следом за ним, в дыру полез второй. Двое остались наверху, и уже они скомандовали «уродам», чтобы те лезли следом.
Недовольно поворчав, бывшие вертухаи все же полезли в люк, матерясь, гремя оружием и снаряжением, наступая друг другу на пальцы на ступеньках-скобах. Бардак, в общем.
Из люка пахнуло гнилью, мертвечиной, еще чем-то. Однако за последнее время Пилецкий привык ко всему, поэтому его желудок, несмотря на похмелье, отреагировал вяло. Пару раз судорожно сглотнул слюну и не сблевал. Сблевал лишь малолетка, спустившийся вниз вместе с ними. Откуда он вообще взялся, кстати? Зон для несовершеннолетних в окрестностях не было, но пацан был – шпана шпаной. Таких большие ребята любили подсылать, чтобы стрельнуть закурить у прохожих.
Спустились они сразу в большую трубу, по щиколотки залитую жидкой грязью. И первое, что услышали, – звуки стрельбы, доносящейся откуда-то из глубины тоннелей. И стреляли активно, много стволов и длинными очередями. Поймали тех, за кем все гонялись, или с кем они там?
