— Простите, что так поздно, — сухо и как-то безжизненно начал он.
— Ничего страшного, я не спала, — моя улыбка не сгладила напряжение, напротив, лишь усилила его.
Муж, казалось, начинал злиться. Он сделал глубокий вдох и выпалил:
— Скажу, как есть. Пожалуйста, выдворите сержанта Вирона из своей комнаты и впредь не приглашайте его сюда. Я буду признателен, если вы немедленно сами выставите его. Я не хочу вытаскивать сержанта Вирона из-под вашей кровати или из шкафа.
— Почему он должен там оказаться? — я ошеломленно хлопала глазами, не понимая, как муж пришел к такому выводу.
Супруга моя реакция ранила. Это, как и усилившееся многократно разочарование, чувствовалось на магическом уровне, хотя его лицо оставалось бесстрастным. Только взгляд стал ожесточенным.
— Не нужно держать меня за дурака. Я все могу понять. И то, что сердцу не прикажешь, тоже. Я все понимаю. Кроме стремления наставлять мне рога не просто в одном доме, но и в соседней комнате.
Несколько невыносимо долгих мгновений понадобилось мне, чтобы сообразить, наконец, что происходит.
— Лорд Эстас, в моей комнате нет и не было сержанта Вирона, — я покачала головой и шире распахнула дверь, будто приглашая убедиться в правдивости моих слов. Он хотел возразить, но я опередила: — Я разговаривала с другим Артуром. Это мой хороший друг. И он призрак.
Облегчение, радость и смущение захлестнули мужа, отразились в серых глазах, изменили выражение лица. Всего несколько ударов быстрого сердца — а на его губах неловкая улыбка.
— Простите, — низкий голос чуть осип, и это сделало момент совершенно бесценным. Муж поверил мне безоговорочно, сразу.
— Я бы тоже огорчилась и возмутилась, если бы вы к Марике, например, обратились «дорогая моя», — улыбнулась я.
Он глянул веселей, и я, посторонившись, пригласила мужа войти:
— Хочу познакомить вас с Артуром.
Супруг живо заинтересовался, хоть и подчеркнул, что мне не нужно ничего доказывать, что он верит и так. Его эмоции, сияющие и воздушные, были в тот момент настолько прекрасны, что я не удержалась, взяла мужа за руку и, всем сердцем жалея, что не могу обнять, сказала:
— Знаю. Я дорожу вашим доверием и хочу поделиться с вами важным секретом. О том, что у меня есть друг призрак, я почти два года не рассказывала ни сестре, ни Джози.
— Польщен честью.
Муж улыбнулся, другую руку положил на мою кисть. Тепло его ладони, приятное и ласковое, ускорило мое сердце еще сильней. Дыхание сбилось, вдруг поняла, что лицо мужа близко, что сама подошла на шаг и с удовольствием вдыхаю чудесный аромат его духов. Томление, непонятное и незнакомое, смутило меня, вогнало в краску. Я поспешно отвела взгляд, отступила и, нехотя высвободив руку, нарочито бодро попросила мужа передвинуть стул ближе к руническому кругу.
Идея познакомить супруга с Артуром оказалась очень удачной. Пусть разговор был коротким, зато лорд Эстас узнал, почему я за все время в Рысьей лапе написала только одно письмо сестре. Случайно выяснилось, что его очень удивлял этот факт, ведь муж понял, что отношения с Нинон у меня замечательные, следовательно, для ограничения общения не существовало оснований. Он даже поблагодарил Артура за то, что тот взял на себя обязанности почтальона. Странно и радостно было осознавать искренность мужа, сердечно признательного моему другу за помощь.
Артуру мой супруг явно понравился. Значит, Нинон теперь будет спокойней. Она подозревала, что я приукрашивала действительность и лукавила, нахваливая мужа. А все из желания оградить сестру. Теперь появился независимый наблюдатель Артур, который мог лучше меня убедить Нинон в том, что для волнений нет причин. Конечно, я понимала, что окончательно сестра успокоится только после личного знакомства с Эстасом Фонсо. К сожалению, раньше летних каникул мечтать об этом не приходилось.
Для меня этот ритуал вызова призрака стал совершенно новым опытом. Работая с клиентами, я чувствовала их страх, ужас или некое благоговейное восхищение от того, что они смогли с моей помощью прикоснуться к вечному и непостижимому. Но впервые человек, присутствовавший при ритуале, откликался таким теплом. Мужу нравилось наблюдать за мной, и не смущали его ни сияющие глаза, ни шевелящиеся волосы. Из-за пристального и очень доброжелательного внимания мне было немного неловко и в то же время очень приятно.
Когда я отпустила Артура, мы с мужем еще недолго поговорили о моем друге и о ритуалах призыва. Лорд Эстас улыбался, его сердечность и удовольствие от общения будто обнимали мои обостренные из-за работы с потоками чувства. Прощаться не хотелось. Надо же, какое чудесное завершение трудного дня!
Глава 48
Проповедь подходила к концу, Тэйка, виноватая и хмурая, сидела рядом с отцом, так и не решившись взять его за руку. Эта робость дочери была Эстасу созвучна. Он поймал себя на том, что почти не слушает годи и думает только о жене. Леди Кэйтлин сидела справа, ее руки лежали на коленях, и Эстас размышлял, уместно ли будет взять жену за руку. Ему очень этого хотелось, но он помнил, как смущали девушку даже случайные прикосновения, и решил не создавать неловкую ситуацию.
Священник говорил о пророке Триединой, упомянул известное высказывание о семейных ценностях. Эти слова легли на канву размышлений Эстаса, заметившего, что последние несколько минут смотрит только на руки леди Кэйтлин. На ее пальце светилось поймавшее солнечный луч обручальное кольцо. Если не считать простых серебряных сережек, это было единственное украшение жены. И то спорное, напоминающее о принуждении.
Теперь образ девушки дополняли гребни. Как низко было пытаться испортить впечатление от этого подарка, даже жестоко! Эстас очень надеялся, что годи сможет повлиять на Тэйку, сгладить ненужную ревность. Это разрушительное чувство вредило в первую очередь самой дочери.
Служба закончилась, отзвучали последние ноты гимнов, рыси постепенно расходились. Отец Беольд поманил Тэйку — дочь, предчувствуя заслуженно трудный разговор, понуро побрела к священнику. Эстас, проводив Тэйку взглядом, прошел за женой к дверям часовни. Там он набросил форменный тулуп, подал жене шубу. Пока леди Кэйтлин застегивала пуговицы, командир достал из-за пазухи конверты.
— Годи привез почту, передал мне до службы. Есть одно письмо вам, — Эстас протянул жене желтоватый плотный конверт с печатью столичного банка.
— О, от лорда Девона, — удивилась леди Кэйтлин. — Наверное, он увидел, что на счет поступила большая сумма. Штраф, который вы назначили.
— Скорей всего, — согласился командир и предложил жене опереться на его руку.
Командир расстался с женой у ее дверей и зашел к себе. Годи обещал отвести Тэйку в комнату и зайти к Эстасу. Разговор с отцом Беольдом ожидался сложный, и его не мешало сгладить чаем и сладким.
Эстас возился с заваркой, когда в дверь постучали. Он недоуменно глянул на часы. По его представлениям, годи никак не мог закончить разговор с Тэйкой за каких-то двадцать минут. На пороге была леди Кэйтлин. Она вошла, не говоря ни слова, протянула Эстасу исписанные знакомым почерком лорда Девона листы. Жена казалась серьезной, напряженной, и от этого сердце забилось с мерзким предчувствием неприятностей. Ситуацию не улучшил ее молчаливый отказ сесть у камина. Она так и осталась стоять в шаге от мужа посреди гостиной.
Письмо банкира выбило почву из-под ног. Лорд Девон просил леди Кэйтлин уведомить его о беременности. Просьба была связана с распоряжением Ее Величества открыть для первенца четы Россэр-Фонсо счет и положить на него тысячу золотых в качестве королевского подарка. При этом лорд Девон упомянул, что в договоре, который Эстас подписал, была обозначена другая сумма, и не оговаривалось, на какой счет поступят деньги, если леди Кэйтлин забеременеет в течение первого года брака.
Слова банкир подобрал умело, отчего создавалось смутное ощущение, что Ее Величество сожалела о прописанном ранее условии и по этой причине увеличила сумму подарка и отменила временные рамки. Но это не перечеркивало фраз о том, что Эстас подписал постыдный договор.
