сцены.
— Но сейчас?
— Но сейчас я останусь! И буду рядом на случай, если я ей понадоблюсь!
— Короче говоря, вы parfait gentil[940] рыцарь, — пробормотал Жерар.
— Прошу прощения?
— Мой дорогой сэр, в наши дни рыцарство сохранилось только среди американцев! Вы готовы служить вашей даме без всякой надежды на вознаграждение. Это замечательно! Что именно вы надеетесь сделать для нее?
— Повторяю: быть под рукой на случай необходимости.
— А могу я спросить, как к вам относится старшая миссис Бойнтон?
— Насчет старой леди я никогда не был вполне уверен, — медленно отозвался Джефферсон Коуп. — Как я говорил, она избегает внешних контактов. Но со мной она всегда любезна и обращается как с членом семьи.
— Фактически она одобряет вашу дружбу с миссис Леннокс?
— Пожалуй.
Доктор Жерар пожал плечами:
— Вам это не кажется странным?
— Позвольте заверить вас, доктор Жерар, — чопорно произнес Коуп, — что в нашей дружбе нет ничего постыдного. Наши отношения сугубо платонические.
— Я в этом не сомневаюсь. Но повторяю — поощрение этой дружбы со стороны миссис Бойнтон выглядит странно. Знаете, мистер Коуп, меня очень интересует миссис Бойнтон.
— Она, безусловно, замечательная женщина — обладает яркой индивидуальностью и необычайной силой характера. Как я уже упоминал, Элмер Бойнтон во всем на нее полагался.
— До такой степени, что оставил детей полностью зависимыми от нее с финансовой точки зрения. В моей стране, мистер Коуп, закон это запрещает.
Джефферсон Коуп поднялся.
— Мы в Америке верим в абсолютную свободу.
Доктор Жерар тоже встал. Замечание не произвело на него впечатления. Он слышал его раньше от представителей многих национальностей. Иллюзия свободы как прерогативы собственной нации — весьма распространенное явление.
Но доктор Жерар был достаточно мудр и понимал, что ни одна нация, страна или личность не бывает полностью свободной, хотя существуют различные степени зависимости.
Он лег спать в состоянии задумчивости и заинтригованности.
Глава 6
Сара Кинг стояла на территории храма — Харам-эш-Шериф[941] — спиной к «Куполу скалы». Она вслушивалась в плеск фонтанов. Маленькая группа туристов прошла мимо, не потревожив сонную восточную атмосферу.
«Как странно… — думала Сара. — Некогда один иевусей превратил эту скалистую возвышенность в гумно, позже Давид выкупил это место за шестьсот золотых шекелей, превратив его в жертвенник…[942] А теперь здесь слышны громкие голоса туристов со всего мира».
Она повернулась и посмотрела на мечеть, думая о том, был ли храм Соломона хотя бы вполовину так же красив.
Послышались звуки шагов, и из мечети вышла маленькая группа.
Это были Бойнтоны, сопровождаемые словоохотливым драгоманом. Миссис Бойнтон поддерживали с двух сторон Леннокс и Реймонд. Надин и мистер Коуп шли сзади. Кэрол замыкала шествие. Когда они проходили мимо, она заметила Сару, остановилась и после долгого колебания побежала к ней через двор.
— Простите, — запыхавшись, сказала Кэрол. — Я чувствую… что должна объясниться с вами.
— Да? — отозвалась Сара.
Кэрол дрожала всем телом. Ее лицо было бледным.
— Речь идет о моем брате. Когда вы… говорили с ним вчера вечером, то, наверное, сочли его очень грубым. Но Рей не хотел быть невежливым… он просто ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, поверьте мне.
Сцена казалась Саре нелепой, оскорблявшей ее гордость и хороший вкус. С какой стати эта странная девушка внезапно подбежала к ней с извинениями за своего невоспитанного братца?
На языке у нее вертелся резкий ответ, но внезапно ее настроение изменилось.
Девушка говорила вполне серьезно, и тот инстинкт, который подтолкнул Сару к медицинской карьере, подсказал ей, что тут что-то не так.
— Расскажите мне об этом, — ободряюще произнесла она.
— Рей говорил с вами в поезде, верно? — начала Кэрол.
Сара кивнула:
— Да, во всяком случае, я говорила с ним.
— Конечно. Так я и думала. Но понимаете, вчера вечером Рей испугался… — Она умолкла.
— Испугался?
Бледное лицо Кэрол покраснело.
— Я знаю, что это звучит абсурдно. Понимаете, наша мать… с ней не все в порядке, и она не любит, когда мы заводим друзей. Но я знаю, что Рей… хотел бы с вами подружиться.
Сара была заинтересована. Но прежде чем она успела что-то сказать, Кэрол добавила:
— Мы… довольно странная семья. — Она испуганно оглянулась. — Я… не должна задерживаться. Меня могут хватиться.
Сара приняла решение.
— Почему вы не можете задержаться? Мы бы вернулись вместе.
— О нет! — Кэрол отпрянула. — Я… не могу этого сделать.
— Почему?
— Не могу. Моя мать… она…
— Родителям иногда бывает трудно осознать, что их дети выросли, — спокойно продолжала Сара. — Они продолжают ими командовать. Но уступать им нельзя. Нужно отстаивать свои права.
— Вы не понимаете… — пробормотала Кэрол, нервно сплетая пальцы рук.
— Иногда приходится уступать, боясь скандала, — продолжала Сара. — Конечно, скандалы — неприятная вещь, но, по-моему, за свободу действий всегда стоит сражаться.
— Свободу? — Кэрол уставилась на нее. — Никто из нас никогда не будет свободен!
— Чепуха! — четко произнесла Сара.
Кэрол склонилась вперед и коснулась ее руки.
— Слушайте! Я должна заставить вас понять! До своего замужества моя мать — в действительности она моя мачеха — была надзирательницей в тюрьме. Отец был начальником тюрьмы, когда женился на ней. С тех пор она стала нашей надзирательницей. Вот почему наша жизнь превратилась в заточение! — Она снова обернулась. — Я должна идти.
Сара схватила ее за руку:
— Одну минуту. Нам нужно снова встретиться и поговорить.
— Я не смогу…
— Сможете! — властно прервала Сара. — Приходите в мою комнату, когда все лягут спать. Мой номер — 319. Не забудьте.
Она отпустила руку девушки. Кэрол побежала догонять семью.
Сара стояла, глядя ей вслед. Пробудившись от своих мыслей, она обнаружила рядом с собой доктора Жерара.
— Доброе утро, мисс Кинг. Значит, вы разговаривали с мисс Кэрол Бойнтон?
— Да, и разговор был необычный!
Она пересказала их беседу доктору. Одна деталь особенно заинтересовала Жерара.
— Выходит, старая бегемотиха была тюремной надзирательницей? Весьма многозначительный факт.
— Вы имеете в виду, что это и есть причина ее тиранических наклонностей? Привычка, оставшаяся от былой профессии?
Жерар покачал головой:
— Нет, вы спутали причину и следствие. Все дело в подсознательных стремлениях. Тиранические наклонности развились у миссис Бойнтон не потому, что она была надзирательницей, наоборот — они побудили ее стать таковой. Согласно моей теории, тайная жажда власти над другими людьми подтолкнула ее избрать эту профессию. — Лицо его было серьезным. — Подсознание таит странные вещи. Жажда власти, жестокость, неудержимое желание рвать и метать — все это наследие прошлого человеческой расы. Мы закрываем перед ним двери и не пускаем его в сознательную жизнь, но иногда… оно оказывается сильнее.
Сара поежилась:
— Да, знаю.
