— Э? Что? — переспросил десятник, смущенный не столько вопросом, сколько повелительным тоном того, кто его задал.
И тут, на свою беду, он заметил на руке второго голыша золотой браслет. Да еще с такими камнями! Десятнику подумать бы, откуда может взяться золото у совершенно голого человека на совершенно пустой дороге. Но — алчность!
— Ну-ка дай сюда! — приказал десятник, указав на браслет коротким толстым пальцем.
— Э? Что? — переспросил Люг, и мысли не допускавший, что к нему могут обращаться подобным образом.
— Сымай вещицу! — подскочил второй стражник. — Или с рукой оттяпать?
И помахал мечом для острастки.
Стражники Реми — люди бывалые. Да и кому в голову придет, что два голыша начнут вздорить с тремя вооруженными солдатами?
У «голышей» же при виде обнаженного оружия начисто пропадала способность спокойно рассуждать. Вместо нее на свободу выбирался хищный и кровожадный зверюга, отточивший мастерство в сотнях стычек, схваток, битв и обыкновенных драк.
Но откуда об этом знать стражникам?
Люг рухнул под ноги солдата с мечом. Тот, потеряв «голыша» из виду, тупо уставился в прогретый маревный воздух (вроде и не очень пьян?). И тут обнаружил, что взлетает вверх! Еще он почувствовал, как меч выдирают у него из руки, а в довершение — неприятный удар головой о землю.
Тем временем Фаргал, не мудрствуя, треснул предприимчивого десятника в лоб. Оказал, так сказать, бедняге честь: как-никак, а кулак-то — императорский! Кстати, кулак сей мог убить лошадь, если бил в полную силу. Десятнику досталось — в четверть. Хватило с лихвой!
Третий стражник взялся было за меч, но, учуяв, чем пахнет, счел разумным бросить его на травку и продемонстрировать пустые руки.
Владыка Карнагрии обозрел всех троих оценивающим взглядом. Десятник валялся на спине без признаков жизни. Второй солдат сидел на траве, очумело мотая головой. Третий же был еще вполне способен подчиняться.
— Ну-ка, малый, — велел Фаргал. — Разоблачи мне этого красавчика!
Солдат с ужасом поглядел на великана. Потом на своего десятника. Потом снова на великана. Если у него и возникла мысль возразить, то от одного взгляда на Фаргала мысль эта умерла в младенчестве.
Через пару минут десятник стал таким же голым, как царь и его друг.
Однако странные люди никакого непотребства чинить не стали. Фаргал кое-как натянул на себя тунику. Благо, она была на шнуровке, а не цельносшитая. Сандалии пришлось обработать мечом. Слава Ашшуру — пешком идти не придется. О кольчуге и речи быть не могло — ее и Люгу не натянуть. Поняв, что жизнь его останется при нем, солдат куда спокойней воспринял желание сокта примерить его собственную одежду.
Меньше всего пострадал тот, кого швырнул на землю Люг. Сокт забрал его пояс и меч.
Теперь, вооруженные мечами и луками, верхом, друзья почувствовали себя намного лучше. В сумах нашлась еда. А вино во флягах, пусть и не то, что в дворцовых погребах, но все-таки — вино.
— Чувствуется, ты когда-то неплохо промышлял, — сказал Люг.
Друзья неспешно ехали по дороге в паре миль от места, где три стражника все еще не могли опомниться от прискорбного поражения.
— А то! — Фаргал усмехнулся. — Но из тебя, вождь, вышел бы недурной грабитель! Хотя, — он пощупал пропотевшую тунику, — голым, сдается мне, ехать приятнее!
— Ничего! — успокоил сокт. — В ближайшем городке разживемся более приличной одежкой!
— На коня, что ли, обменяем?
Люг ухмыльнулся и показал на собственный пояс. На нем висели два туго набитых кошелька.
— Эх, царь! — сказал он. — Пожалуй, ты уже слишком стар для дорожного промысла!
— Повесить тебя вон на том буке, вождь! — проворчал Фаргал. — Ладно! Вернемся в столицу, пошлю, чтоб возместили ущерб! — успокоил он сам себя.
— Ущерб, говоришь? А руки когда рубить прикажешь? До возмещения или после?
— Какие руки?
— Молодчики ведь ограбить меня собирались! Или забыл?
— Верно, забыл! — согласился Фаргал. — Ну раз так, все в порядке!
— Эй, человек! — крикнул он возчику на телеге с сеном. — Куда это мы едем?
— В Заралон, добрые люди! — с опаской поглядев на них, отозвался тот.
— Ну, от Заралона рукой подать до гнезда Сарнала! — сказал Фаргал. — Пусть только попробует не дать нам лучших коней, — за ноги повешу!
Проехав еще мили две, наткнулись на речушку. Напоили лошадей, выкупались. Теперь то, что произошло с ними в подземельях Клыка Кхорала казалось чем-то давним и ненастоящим. Но таким же показался Фаргалу и Дивный Город. Он вновь ощутил себя свободным человеком. Как лет двадцать назад. Когда только собственное желание повелевало им, а вся сила заключалась в добром мече и крепких руках.
— Хорошо! — вздохнул Фаргал, откидывая назад мокрые волосы. — Свобода!
— Никак заскучал, царь, по бродяжьему житью? — ухмыльнулся сокт. — А то плюнем на все и отправимся куда глаза глядят?
— Нельзя! — ответил Фаргал и еще раз вздохнул. — Долг!
— Нельзя так нельзя! — согласился Люг, пряча улыбку.
Его-то жизнь бродяги не прельщала. Вождь соктов сызмала был правителем, и отказаться от власти ради возможности болтаться по дорогам не показалось ему заманчивым.
Заралон, небольшой городок, окруженный десятком деревень, отстраивался. Не то чтобы он очень пострадал от набега ремийцев, но стена была порушена в трех местах. А это — непорядок! Так и заявил войсковой старшина местному совету. Выкладывайте денежки!
Пришлось выложить, ясное дело. У Владыки Сарнала разве что плетей получишь в ответ на просьбу о помощи.
Когда царь и сокт подъехали к городку, там как раз ставили новые ворота.
Работами руководил лично войсковой старшина, большой мастер фортификации.
Старшина был крупный сорокалетний мужчина, властный, хитрый и упрямый. Природа одарила его могучими челюстями и красным вислым носом. Глазки же у старшины были маленькие и блеклые. Под стать редким белым волосам, облепившим бугристую голову.
И сам старшина, и его работники, среди которых — половина заралонских стражников, не сразу заметили всадников. Слишком увлеклись делом. Поднимали на талях створы ворот.
Фаргал остановил коня. Въехать сейчас в городок не было никакой возможности.
Царь и сокт не без интереса наблюдали за происходящим.
— Ошибка! — заявил вдруг вождь. — Петли не совпадут!
— Думаешь? — откликнулся царь.
— Погоди, сам увидишь!
Говорили они довольно громко. Кое-кто из незанятых работников оглянулся.
Правая створка раскачивалась на тросах, никак не желая садиться на место. С ней и впрямь было что-то не то.
