Салли чуть замешкалась в холле, заметив брошенные Гарриет вещи, которые так и не отнесли наверх, но, входя в комнату, выглядела как всегда собранной. Только глаза – усталые, с залегшими вокруг тенями – выдавали охватившую ее тревогу Гарриет и Марк здесь, вместе. Что она ему рассказала? Что придется объяснять ему?
– Гарриет, ты вернулась? – сказала она беззаботным тоном. («Как ей не стыдно?» – мрачно подумала Гарриет). – Поездка была удачной?
Гарриет, не ответив на вопрос, сама спросила:
– Как папа?
– Поправляется. Слава Богу, он сегодня действительно выглядит лучше. Он спрашивал про тебя.
– Я схожу к нему завтра.
– Да, да, сходи, он будет очень рад тебя видеть. Послушайте, мои дорогие, мне нужно принять ванну перед ужином.
– Ужин подождет, – сказал Марк, поднимаясь с кресла, в котором сидел. – Нам надо поговорить, мама.
По выражению его лица она поняла, о чем пойдет речь, но не подала виду.
– Нельзя ли отложить разговор? Я просто не вы держу, если сию же минуту не приму ванну и не смою с себя этот больничный запах Какой же он стой кий! Кажется, что все им пропахло, что он проникает внутрь.
– Мама, – угрожающе прервал ее Марк, – замолчи! Салли выдержала его взгляд, но даже под слоем косметики было заметно, что она побледнела.
– Что такое? Что случилось?
– Мне кажется, ты прекрасно знаешь, – сурово сказал Марк. – Больше нет смысла притворяться Гарриет рассказала мне все.
– Ты имеешь в виду. о? – Салли не могла заставить себя произнести имя своей сестры. Самообладание казалось, изменило ей, она была готова расплакаться – Да, мама Как ты могла?
Лицо Салли исказила судорога, руки нервно сжались.
– Я рассказала Гарриет, я все объяснила Поле нужны были только покой и тишина. Это все, что ей было необходимо.
– Но ты не должна была решать все сама Хьюго был ее мужем и имел право знать Особенно при таких обстоятельствах.
– Обстоятельствах?
– То что ты оставила Полу на попечение монахинь было не самое худшее, не так ли?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду…
– Мне все известно о ребенке, – спокойно сказала Гарриет.
Салли покачнулась. Марк оказался рядом и поддержал ее.
– Сядь. Я понимаю, что это для тебя потрясение – для нас тоже, но теперь, когда мы все узнали, больше нет необходимости скрывать. У Полы родился ребенок – ребенок Хьюго. Ведь это была дочь Хьюго, не так ли?
Салли покачала головой, не в силах произнести ни слова.
– Не знаю, я никогда не спрашивала. Я предполагала, что это ребенок Грега Мартина. Зачем было снова причинять Хьюго боль? Она и без того столько зла ему сделала! Я просто хотела, чтобы он совсем забыл о Поле и о том, как она с ним обошлась. Я хотела, чтобы Хьюго был счастлив. Я была уверена, что смогу утешить его, и он действительно был счастлив.
– Да, тебе это удалось, – согласился Марк. – Но неужели ты не понимаешь, что поступила жестоко, решив все за всех одна? Не говоря уже о том, что ты обманула Хьюго, ты не подумала о судьбе его ребенка. Ты лишила его дочь прав, принадлежащих ей по рождению.
– Нет, я позаботилась о том, чтобы она попала в хорошую семью. Ее удочерили порядочные люди. Организации, занимающиеся усыновлением, очень тщательно все проверяют… – Она подняла на Гарриет испуганный и удивленный взгляд. – Как тебе удалось все это разузнать по прошествии стольких лет?
– Ты знаешь, я ездила в Италию, Салли, – сказала Гарриет. – Я разговаривала с одной из монахинь, которая присутствовала при маминых родах, сестрой Марией-Терезой. Наверное, ты назвала девочку в ее честь?
– Да. Мне нужно было дать ей какое-то имя. Сразу же после родов я увезла ее в Лондон и там зарегистрировала.
– Как своего ребенка!
– Не могла же я записать ее как ребенка Полы, когда ту считали погибшей? Все прошло на удивление гладко. Девушка в мэрии, равнодушная ко всему на свете, не усомнилась в моих словах и не задала никаких вопросов. – Салли прищурилась. – Но как тебе удалось узнать ее имя? Сестра Мария-Тереза не могла тебе сказать. Об этом не знал никто, только я одна.
– Я знал, – сказал Марк.
Она взглянула на сына, и в ее глазах мелькнули страх и замешательство. Она не узнавала своего Марка, обычно такого сдержанного, обаятельного, чуть-чуть ироничного. Сейчас перед ней стоял рассерженный молодой человек, в его голосе звучали стальные нотки.
– Ты? – беспомощно воскликнула она.
– Да, я. Я хочу рассказать тебе, мама, историю об одном парне, который встретил красивую молодую девушку по имени Тереза Арнолд. Он безумно влюбился в нее, даже начал подумывать о женитьбе. – У его губ затвердели жесткие складки, Марк не отрывал глаз от лица матери. – Он уже спал с ней. И вот в один прекрасный день девушка рассказала, что родители удочерили ее грудным младенцем и что ее настоящая фамилия такая же, как у него, – Бристоу. Имя отца ей было неизвестно, она знала лишь имя матери. Ее звали Салли Маргарет Бристоу из Кенсингтона. Тебе это ни о чем не говорит, мама?
Салли побледнела, в ее лице не было ни кровинки, и только нарумяненные щеки и накрашенные губы выделялись резкими яркими пятнами. Она закрыла побледневшее лицо руками. Говорить она не могла.
– Мне не нужно называть имя этого парня, не так ли? Это я. Я прошел через все муки ада, когда Тереза назвала мне имя, проставленное в ее свидетельстве о рождении. Мне ли не знать его и, естественно, я сделал вывод, что Тереза – твоя дочь… и моя сестра. Боже, что за ситуация! – При одном лишь воспоминании об этом у него на лбу выступили крупные капли пота. – Я, конечно, сразу же порвал с ней.
Салли глубоко, прерывисто вздохнула.
– Ты не сказал ей… о своих подозрениях?
– Нет, черт возьми, нет! Как я мог сказать ей что-либо подобное? Я сам чуть не сошел с ума, думая, что совершил кровосмешение! Но этого не было, ведь правда, не было? Она ведь не твой ребенок, а дочь Полы.
– Да, – прошептала Салли. Она помолчала, потом, как бы собравшись с силами, спросила:
– Как тебя угораздило встретиться именно с ней? В Англии много других девушек…
– Я встретил ее в Сомерсете, менее чем в пяти милях от городка, где родились и выросли вы с Полой. Я ездил навестить бабушку Бристоу, а Тереза оказалась там в поисках работы. На обратном пути в Лондон я подвез девушку, голосовавшую на дороге. Это была Тереза.
– Как она сейчас выглядит? – спросила Салли, которую одолело любопытство. – У нее есть какая-нибудь профессия?
– Не поздновато ли сейчас проявлять заботу? – хриплым голосом спросил Марк. – По правде говоря, из нее получилась красивая девушка, несмотря ни на что. У нее было счастливое детство, приемные родители ее любили и баловали, так что, когда в восемнадцать лет она получила на руки свидетельство о рождении, ей не захотелось разыскивать родную мать к счастью для тебя. Когда мы познакомились, она только что окончила художественное училище, получив диплом модельера, а теперь изо всех сил старается наладить производство одежды по своим эскизам и под своим фирменным знаком. Она пошла в Хьюго, унаследовала от него и его внешность, и его талант. И мне кажется, ей пора узнать правду.
– О Марк, Марк… – простонала Салли, раскачиваясь всем телом, – Ты не должен ей рассказывать.
– Почему? – мрачно спросил Марк.
– Потому что возникнет множество осложнений. Поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось узнать обо всем таким образом, я понимаю твои чувства. Но только представь себе, каким потрясением это может стать для Хьюго!
– Тебе следовало бы подумать об этом двадцать лет назад, – сказал Марк. – Неужели ты надеялась, что правда никогда не выйдет наружу?
– Не знаю. Я надеялась, что тайна не раскроется, убедила себя в этом. – Салли помедлила, не желая признаться, что все эти годы жила в страхе. – Я старалась сделать как лучше, – упрямо повторяла она.
– Лучше для кого? Для тебя?
Нет, не только для меня. Для всех нас. Я хотела, чтобы у нас была дружная семья, чтобы все мы жили счастливо. Бремя тайны несла я одна. Я спасла всех вас от последствий того, что натворила Пола. – Теперь она с вызовом смотрела ему прямо в лицо, и Гарриет вдруг подумала, какой страшной может быть уверенность в своей правоте, оправдывающая любые средства для достижения цели.
– А как насчет Терезы? – спросил Марк. – Ты и о ее благе думала, когда отдавала ее приемным родителям?
– Да! – горячо воскликнула Салли. – Какая жизнь ждала бы ее здесь, с нами? Окажись ее отцом Грег Мартин, как я предполагала, Хьюго невзлюбил бы ее, потому что она постоянно напоминала бы о том, что Пола его обманула, и он относился бы к девочке соответственно. Она росла бы с мыслью, что ее мать была сумасшедшей, а это крест, непосильный для ребенка. Она, конечно, стала бы задумываться, не ожидает ли ее то же самое…
– Большое спасибо, – сухо прервала ее Гарриет. Салли, почти не обратив внимания на ее слова, продолжала торопливо оправдываться.
