— Вряд ли, — поспешила возразить я и, похоже, перестаралась. Правда, Фрэнк никак это не прокомментировал. — Нечего надеяться. Потому что где здесь мотив? Если бы все хотели продать свои доли, а она им мешала, это еще куда ни шло. Но они скорее позволят ржавыми щипцами выдрать себе все зубы до последнего, нежели расстанутся с домом. Ну что бы они выгадали, если бы убили ее?
— Стоит уйти со сцены одному, как его или, в данном случае, ее доля переходит оставшимся четверым. Вдруг кто-то посчитал, что четверть этого очаровательного особнячка куда привлекательнее, чем пятая его часть. Думаю, красавчика Дэнни можно сразу исключить — если он хотел заполучить себе все, зачем было с кем-то делиться. Но даже в таком случае у нас с тобой остается трио потенциальных злодеев.
Я поерзала, удобнее устраиваясь на дереве. Хотя, если признаться, я была жутка рада, что Фрэнк бьет не по той мишени и, что самое главное, сам того не замечает. Впрочем, последнее скорее меня огорчило.
— А зачем? Я сказала, никто не намерен ничего продавать. Наоборот, они хотят там жить. А этого им никто не запретит, независимо от доли, которой они владеют. Или, думаешь, один из них пришил ее лишь потому, что ему приглянулась ее спальня?
— Или ей. Эбби, конечно, милое создание, но я бы не стал исключать ее из нашего списка. А может, деньги здесь вообще ни при чем. Может статься, наша Лекси доконала кого-то из них своими бзиками. Не забывай, люди живут в одном доме, бок о бок, а это чревато. Я не исключаю вероятности того, что она спала с кем-нибудь из парней, и не мне тебе объяснять, какие последствия это могло иметь. Если снимаешь крышу над головой, не велика беда — можно наорать друг на друга, пустить слезу, собрать остальных и, если невмоготу, подыскать себе другое жилье. Но что, если вы совладельцы? Выкинуть ее на улицу они не могут. Можно, конечно, попробовать выкупить у нее долю, однако я сильно сомневаюсь, что им такое по карману…
— Все верно, — согласилась я, — с той единственной разницей, что я не заметила отрицательного к себе отношения со стороны ни одного из них. Раф поначалу на меня дулся — якобы я не поняла, как они все из-за меня переживали, — но это, пожалуй, и все. Если бы Лекси кого-то так достала, что он решился на убийство, я тотчас бы заметила. Нет, Фрэнк, все они любят друг друга. Странная компания, но им самим она нравится именно такой.
— Тогда почему они скрывают, что совместно владеют домом? Зачем эти тайны мадридского двора, если нечего скрывать?
— Ничего они не скрывали. А не сказали лишь потому, что их никто не спрашивал. На их месте, даже будь ты чист как младенец, стал бы ты сам говорить легавым что-то такое, чего от тебя не требуется? Стал бы вообще часами отвечать на вопросы, как отвечали они?
— Знаешь, как ты сейчас рассуждаешь? — спросил Фрэнк, помолчав пару секунд. Похоже, он прекратил расхаживать из угла в угол. — Ты рассуждаешь как адвокат.
Я повернулась лицом в другую сторону и, перебросив ноги, уперлась ими в новую ветку.
— Будет тебе, Фрэнк! Я рассуждаю как детектив. А у тебя, похоже, завелись навязчивые идеи. Если лично тебе не нравятся эти четверо, что ж, твое право. Если тебе кажется, что с ними что-то нечисто, это тоже твое право. Не думай только, будто все, что тебе удалось раскопать, автоматически становится уликой против них.
— Не тебе, киска, сомневаться в объективности моих рассуждений, — возразил Фрэнк.
В его голос вновь вернулись ленивые нотки, отчего я еще плотнее прижалась к стволу спиной.
— И как это понимать?
— Так, что я сторонний наблюдатель и смотрю на вещи под несколько другим углом, в то время как ты по уши увязла в полевой операции, о чем я и спешу тебе напомнить. Это также значит, что всему есть свои границы, в том числе и восторгам по поводу того, какие они, мол, душки. Говорю тебе, твои ахи и охи до добра не доведут.
— Фрэнк, с чего ты сегодня так завелся? Мы ведь с самого начала исключили эту четверку из нашего списка. А два дня назад ты был готов упечь в каталажку Нейлора за то, что он якобы…
— И сейчас готов, и упеку, дай только найти мерзавца. Но я привык делать сразу несколько ставок. И я никого не исключаю, ни единой души, до тех самых пор, пока у меня не будет на то весомых оснований. В том числе и твоих четверых приятелей. Прошу об этом не забывать.
— Что ж, логично, — уступила я его доводам. — Пока Нейлор не объявится снова, я сосредоточусь на них.
— Вот-вот. И я тоже. И самое главное, Кэсси, будь осторожна. И не только за пределами дома, но и внутри. Поговорим завтра.
Он дал отбой.
Я же задумалась о четвертом мотиве: любовь. Неожиданно мне вспомнилось видео на телефоне — пикник на морском берегу предыдущим летом. Вся компания лежит на траве: попивают вино из пластиковых стаканчиков, едят клубнику, лениво спорят о том, раздута слава Элвиса или нет. Дэниел тогда пустился в длинный монолог о социокультурном контексте. Он был готов рассуждать до бесконечности, если бы Раф и Лекси не решили, что раздуто буквально все, кроме Элвиса и шоколада, и не принялись кидаться в него клубникой. Телефон с включенной камерой они пустили по рукам, так что видеоклипы были разрозненными и нечеткими.
Лекси лежит, положив голову на колени Джастину, а он тем временем засовывает ей за ухо маргаритку. Лекси и Эбби, спина к спине, сидят и дышат полной грудью, любуются морем, а ветер треплет обеим волосы. А вот другой кадр: Лекси смеется Дэниелу в лицо, вынимая из его волос божью коровку, вот она держит свою находку на ладони прямо над ним, а тот с улыбкой наклоняет голову. Я видела эти кадры такое количество раз, что они сделались частью моей памяти, словно я сама пережила эти удивительные моменты. Да, в тот день они лучились счастьем, все пятеро.
Их лица светились любовью. Простой и естественной, как хлеб. Они жили ею; она была их средой, в ней они чувствовали себя в своей стихии. Они дышали ею, словно то был воздух. Но Лекси вознамерилась разрушить сказочный мир. Она просто помешалась на этой идее. Ее каракули в записной книжке — тому доказательство. Внешне все было как прежде: вот она, хохоча, спускается с чердака, с ног до головы перепачканная пылью. Проживи она на две недели дольше, и ребята, проснувшись в одно прекрасное утро, обнаружили бы, что ее и след простыл. Ни записки, ни последнего «прощай»; никаких колебаний. Неожиданно в дальний уголок моего сознания проскользнула мысль, что Лекси Мэдисон была опасна, что под улыбчивой, солнечной внешностью таился темный омут. Возможно даже, что он никуда не исчез.
Я соскользнула со своего сука и, уцепившись руками за ветку, прыгнула вниз. С глухим стуком приземлившись на дорогу, засунула руки поглубже в карманы пальто и зашагала к дому. Во время ходьбы лучше думается. Ветер пытался сорвать с меня шапку, подгонял в спину, а в какой-то момент едва не сбил с ног.
Нужно поговорить с Недом, причем срочно. К сожалению, Лекси не оставила никаких инструкций на тот счет, как они связывались друг с другом. Только не по мобильнику — Сэм первым делом проверил все ее звонки. Никаких неопознанных номеров — ни входящих, ни исходящих. При помощи почтовых голубей? Оставляли друг другу записки в дупле? Обменивались дымовыми сигналами?
Времени у меня было в обрез. Фрэнк понятия не имел, что Лекси встречалась с Недом, равно как и о том, что она подумывала, а не послать ли к чертям собачьим всю эту идиллию. Внутренний голос подсказывал мне, что наверняка должна быть веская причина, почему мне не хотелось делиться с Фрэнком моей находкой — дневником Лекси. К тому же кто, как не он сам, говорил: внутреннее чутье работает гораздо быстрее мыслей. Другое дело, что смириться с таким Фрэнк не мог. Наоборот, вцепился в расследование мертвой хваткой и рано или поздно сделает аналогичное открытие. О Неде мне практически ничего не известно. Но и того, что было, достаточно, чтобы пригласить этого типа в комнату для допросов, где Фрэнк обработал бы его по полной программе. И минут через пять наш Нед выложил бы все как на духу. Нет, только не это — делиться своим открытием я не собиралась. Какие бы делишки ни обтяпывал Нед, желательно раскопать правду раньше Фрэнка.
И если я хотела назначить Неду встречу, причем так, чтобы другие ни о чем не догадались, как же мне это сделать?
Никаких мобильников. Сотовые телефоны регистрируют все звонки, на которые потом приходят счета на оплату. Лекси ни за что не стала бы разбрасывать по дому такие улики. Обычной телефонной линии в доме не было. В радиусе пары миль от дома телефонные автоматы отсутствовали. Теми, что в колледже, пользоваться было опасно. Можно, конечно, отпроситься в туалет — в таком случае удобнее всего воспользоваться таксофонами, установленными в здании гуманитарного корпуса. Однако забреди туда случайно кто-нибудь из оставшихся четверых, Лекси выдала бы себя с головой. А в ее ситуации такие проколы исключались. Зайти к нему домой — тоже исключено. По словам Фрэнка, Нед живет в Брэе, работает в Киллени, а это не ближний свет. Туда просто так не сходишь пешком, чтобы твоего отсутствия не заметили. Письма, как простые, так и электронные, также отпадали. Лекси ни за что ни оставила бы после себя улик.
