class="p1">– Ее величество отдыхает, нет у нее времени принимать вас, – холодно отрезала Минъюй. – Пожалуйста, возвращайтесь к себе.
Будь здесь Вэй Инло, она бы непременно признала в этих наложницах благопристойную и добродетельную Налань Чуньсюэ и робкую, пугливую, но несравненно прекрасную Лу Ваньвань. Обе девушки стали самыми достойными на последнем отборе.
Никогда еще Налань Чуньсюэ не терпела подобной наглости от слуг. Переменившись в лице, она сунула серебро Минъюй и сказала:
– Барышня Минъюй, я специально людей в Фуцзянь послала за ласточкиными гнездами с кровью. Хочу угостить ими ее величество. Пожалуйста, сообщи ей.
Та взвесила в руке кусочек серебра, затем с презрением бросила его обратно:
– Государь очень любит нашу госпожу, – сказала она, окинув наложниц высокомерным взглядом. – И во всяких драгоценностях наш дворец недостатков не имеет. А ваши гнезда с кровью что? Нашли чем удивить!
– Ты! – Даже мягкая от природы Лу Ваньвань не выдержала.
Налань Чуньсюэ придержала девушку за руку, тихонько покачав головой:
– Мы поняли. Тогда навестим ее величество в другой раз.
На обратном пути Лу Ваньвань начала сетовать:
– Слышно же было, что императрица в главном зале, но Минъюй настаивала, что это не так. Почему же она так открыто унизила нас?
– Во дворце Чанчунь нам не рады, – усмехнулась Налань Чуньсюэ. – Но ничего, найдем выход. Пошли! Отправимся во дворец Чусю!
Уже в сумерках к дворцу Чусю подошли две фигуры. Поздно вечером сквозь оконную бумагу отражалось три женских силуэта, явно что-то обсуждающих. Что за беседы они вели, известно было только свече на столе подле них.
Минъюй так и не поняла, какой беде она стала причиной.
Она металась, ненавидя то Инло, которая отняла у нее любовь императрицы, то саму госпожу, которая променяла ее на новенькую игрушку. И все пыталась придумать, как же ей вернуть и расположение ее величества, и ее прежнее отношение к себе.
Через несколько дней ей представился отличный повод. В главном зале дворца Цяньцин устроили празднество в честь выздоровления государя от болезни, и все жены и наложницы должны были подготовить для него подарки.
Пиршество проходило очень оживленно, ярче всех блистала благородная супруга Хуэй. Она хлопнула в ладоши, поднялся желтый занавес, и показались несколько евнухов с западными музыкальными инструментами в руках.
Одновременно заиграли виолончель, скрипка, кларнет, флейта и фисгармонь. Разумеется, подаренная императрицей картина феи реки Ло не могла сравниться с их торжественностью и великолепием.
Хунли глубоко задумался, мелодии западных инструментов пробуждали в нем давние воспоминания.
Он припоминал, что его отец, император Юнчжэн[104], держал коллекцию таких музыкальных инструментов, а сам Хунли в юности учился играть на них у иностранных миссионеров. Неуклюжие звуки скрипки и флейты, которые получались во время его игры, до сих пор грели его сердце.
– Хорошо постаралась, благородная супруга, – вздохнул Хунли.
Каждому было ясно, что на этом празднестве госпожа Хуэй перетянула на себя все внимание, именно ее подарок больше всех остальных пришелся по душе императору. Даже если другие обитательницы гарема рискнули бы с ней поспорить, едва ли у них что-нибудь бы вышло. Но вот она, вопреки своему обычному своевольному и властному характеру, решила порекомендовать государю одну девушку и позволить ей разделить его внимание, чем вызвала всеобщее удивление.
– Ваше величество, я не одна постаралась для вас, но и старшая наложница Шу тоже без дела не сидела, – сказала она, подзывая рукой одну из новеньких наложниц. – Хотите взглянуть, что она приготовила?
– Старшая наложница Шу? – переспросил Хунли. Все же в гареме было много женщин, всех не упомнишь.
У Минъюй сердце зашлось, когда она увидела, кого позвала госпожа Хуэй.
Она сразу признала новенькую наложницу, которую так нагло и язвительно прогнала из дворца Чанчунь. Неужели та переметнулась к благородной супруге?
Налань Чуньсюэ преподнесла в качестве дара маленькую глазурованную пагоду. Сам по себе такой подарок не был чем-то необычным, но редким и драгоценным его делала реликвия шарира[105] на вершине. Поговаривают, что эта шарира стала самой ценной из семисот реликвий, оставленной сунским буддийским наставником Сиюанем после того, как он погрузился в нирвану. Она была создана из его сердца, поэтому ее называют Священным лотосом.
– Государь, – спросила благородная супруга, – разве не это сокровище уже долгие годы ищет ее величество вдовствующая императрица?
Если даже самому Хунли подарок мог и не понравиться, его матушка обязательно пришла бы от него в восторг.
Минъюй совершенно разнервничалась, увидев, что девушка, с которой она так бесстыже обошлась, добилась такого успеха.
– И ты хорошо постаралась, – закивал Хунли, а после обратился к своей законной супруге: – Императрица, выбери из подаренного несколько новых занятных вещиц и вместе с этой пагодой отправь вдовствующей императрице.
– Конечно, – учтиво и покорно ответила ее величество, пряча свою тоску глубоко в душе.
Ее фея реки Ло по сравнению с оркестром западных инструментов и буддийской реликвией выглядела совсем уж заурядной и неинтересной. Хунли едва взглянул на нее и тут же позабыл. Быть может, она была не так уж и похожа на небожительницу с полотна, а может, он уже просто пресытился ею.
– Инло, – тихонько позвала она свою служанку, отбросив мрачные мысли. – Возьми пагоду.
– Слушаюсь, госпожа, – ответила Инло, с сочувствием глядя на императрицу. Она взяла пагоду и вместе с ответственными за подарки евнухами и служанками направилась в восточные комнаты, где хранились все дары.
Минъюй, завидев это, мгновенно устремилась следом.
Подарков было очень много. И первым делом Инло должна была внести каждый из них в специальную учетную книгу, а потом отобрать, что из них отправится к вдовствующей императрице.
– Пара расписных фонарей с пожеланиями долголетия.
Инло обмакнула кисть в тушь и начала выводить на бумаге иероглифы.
– Две яшмовые вазы с узорами журавля и оленя[106].
Не успела она дописать последнее слово, как кто-то безжалостно вырвал из ее рук учетную книгу.
Инло повернулась.
– Минъюй, что ты делаешь? – хмуро спросила она.
– Вести учетную книгу и записывать ценности всегда было моей работой! Не за свое ты дело взялась! – воскликнула Минъюй, вцепившись в книгу. Было видно, что без боя она сдаваться не собирается.
– Ее величество поручила это мне это, – сказала Инло.
Но у Минъюй уже было заготовлено оправдание.
– А ты императора не слышала? – не раздумывая брякнула она. – Тебе нужно выбрать пару-тройку вещей, которые понравятся вдовствующей императрице! А ты у нас прям так хорошо в ее вкусах разбираешься, да?
Инло на это не сказала ни слова, а Минъюй продолжила:
– Раз не разбираешься,
