взгляде на него у меня в груди ворохнулось какое-то чувство, что — то тревожное и волнующее, было оно мимолетным и почти сразу пропало.
Мы уже шли по единственной деревенской улице, направляясь к дому, когда около нас остановилась большая черная легковая машина. Ее стекла были затемнены, и кто ехал внутри, было не видно.
Дверь со стороны водителя открылась, и оттуда на меня глянул веселый мужчина среднего возраста с бритой головой. Он поздоровался и обратился к деду.
— Отец, не подскажешь, у кого можно здесь остановиться на месячишко? Приехали, понимаешь, отдохнуть, рыбки половить. Может, у тебя есть сараюшка какая?
От говорившего, явно несло любопытством и странным напряжением. Видимо дед тоже почуял это и недружелюбно ответил, коверкая русские слова.
— Так этта, нетту у меня свободного места, вон к тому дому езжайте, может Ирья вас на постой возьмет.
Водитель попрощался, и машина тронулась в сторону дома бабки Ирьи. Дед же зло сплюнули прошептал наговор от сглаза.
— Ты чего, деда? — спросил я, — вроде этот дядька добрый, веселый, вот только уж очень он меня разглядывал.
Вот-вот, — буркнул дед, — с чего это ему на мальчишку пялиться, как будто никогда таких не видел. Ладно, давай быстрее шевели булками, сейчас нам мать задаст дрозда за опоздание.
Действительно вместо обещанных шести часов мы пришли домой только в десять вечера. Мама встречала нас у калитки. Вид у нее был больной, глаза красные, как будто она только, что плакала.
— Проходите, гулены в дом, — сказала она, — а я еще подумаю, стоит ли вас ужином кормить. И тут ее прорвало, она перешла на карельский и громко стала ругаться с дедом. Но тот ее не особо слушал, и лишь один раз, при особо цветистом выражении, угрожающе стукнул свой клюкой.
— Наташка, мать твою! Замолчи, а то сама знаешь, что будет, — крикнул он.
Мама сразу перестала ругаться, и уже спокойно пошла сзади нас. Мне было интересно, что же такое мог устроить дедушка, что мама сразу стала, как шелковая, у бати так не получалось, за ней всегда оставалось последнее слово.
На ужин была опять все та же ряпушка, но после почти целого дня, проведенного в лесу, есть хотелось со страшной силой, и я один очистил полную сковородку. Мама с улыбкой смотрела, как я ем. Дед же ковырялсяв рыбе, отделяя мясо от костей. И затем осторожно пережевывал его деснами.
Неожиданно он сунул палец в рот и начал там что-то искать.
Мама скривилась.
— Папа, ну что за дела? Мы же за столом, а ты во рту ковыряешься.
— Ты понимаешь, Натаха, — сконфуженно произнес тот, — похоже, я косточку пропустил, она в десну воткнулась, теперь жевать мешает, может, глянешь, что там такое?
Мама вздохнула, встала, включила свет, скептически поглядела на тусклую лампочку надела очки и подошла к деду. Глянув ему в рот, попросила меня принести фонарик. Но даже со светом фонарика она ничего увидеть не могла.
— Саша, глянь ты, может, молодыми глазами увидишь, что там, у деда случилось.
Я встал на ее место, а дед, открыв рот, засунул туда свой корявый палец, постучал по десне.
— Вот тут смотри, — приказал он.
Я глядел на десну и по спине у меня пошли мурашки, в том месте, куда показал дед, у него из десны торчал белый кончик зуба.
— Деда, у тебя зуб растет, — шепотом сказал я.
Мама глядела на нас и видимо что-то сообразила.
— Так, признавайтесь, где вы сегодня были? Папа, ты, что его к Валитову камню таскал?
Не дожидаясь его ответа, она почти рухнула на стул.
— Так, что камень Саше откликнулся? — тихо спросила она.
Дед в ответ торжественно заявил.
— Откликнулся, да еще как. Из меня чуть последние мозги не вышиб.
— Так я и знала, — горестно сказала мама, — ведь догадывалась старая дура, что ты потащишь туда внука, и все же приехала.
— Да перестань, — сказал дед, — ты просто никогда мне не верила. Помнишь, сразу после войны, я вас туда втроем водил, так ты клюкву собирала, пока я с твоими братьями вокруг камня хороводы водил.
Мамины глаза наполнились слезой.
— Помню, конечно, эх, нет уже давно ни Вани ни Рейно.
Она перекрестилась.
— Упокой господь их души грешные.
И потом уже деловым тоном добавила.
— Папа, так может, завтра на могилки сходим, я там приберу немного, посидим, маму и братьев вспомним.
И тут же она повернулась ко мне.
— Сашка, заканчивай свои фокусы. В городе все цветы я порезала и в мусор вынесла, но если наш дед помолодеет, то беда придет настоящая.
— Мама, — заныл я, — ну, что мне было делать, дедушке было плохо, вот я его немного полечил.
Дед довольно засмеялся.
— Ишь, полечил, зуб у меня растет новый, кому только сказать! Санька, а другие зубы тоже вырастут?
Мне пришлось пожимать плечами.
— Да, не знаю, может, и вырастут, я ведь просто хотел немного здоровья тебе добавить. А тут зуб откуда-то взялся.
— Смотри сынок, чтобы у тебя, как в песне у Аллы Пугачевой не получился слон с рогами, — предупредила мама.
Как и все новое, ее слова вызвали к жизни массу вопросов от первого; кто такая Алла Пугачева, до последнего, что это за песня про слона с рогами.
Дед во время нашего разговора, куда то вышел и через несколько минут принес большой магнитофон, на котором была надпись «Яуза».
— Вот это да! — восхитился я, — вот это вещь!
— Папа, — воскликнула мама, — я думала, вы давно уже выбросили эту рухлядь.
— Сщас! — скептически отозвался тот, — он еще пригодится в хозяйстве.
