твои признания, дружище.
– Мой голос можно стереть. Или просто вырезать этот эпизод.
Таро кинул в рот орешек.
– Посмотрим.
Рэду замечание писателя не понравилось.
Что смотреть-то?! Он платил за все, он, как говорят, заказывал музыку, и он будет решать, что делать с видеозаписями!
– Не дуйся, старик, – примирительно сказал Таро. – Отдам я тебе твой диск, только позже. Я его чуток подкорректирую. К примеру, зачем тебе записи, где вы спите? Или как Алексей дрищет в ведро переваренным попкорном?! Лучше скажи, как я сыграл свою роль. Роль несчастного и забитого писателя, которого садисты заставляют есть собственную книгу! Тебе понравился мой грим?
Не дожидаясь ответа, Евгений открыл второй ящик тумбочки и вынул из него грязно-багровую тряпочку с алыми прожилками. Сняв кепку и обнажив на мгновение сверкнувшую лысину, Таро напялил на голову «парик», представлявший собой обнаженный череп, покрытый клочьями окровавленной кожи. Скорчив жалостливую физиономию, он опустил голову и театрально заканючил:
– Отпустите меня домой… Пожалуйста. Я больше не буду писать такие мерзкие вещи…
Рэд несколько раз хлопнул в ладоши:
– Браво. Очень натурально. Во всяком случае, ни у кого из этой троицы не возникло подозрений относительно того, что ты притворяешься. Надеюсь, ты ел страницы, приправленные томатным соком, а не настоящей кровью.
– Ты очень догадлив.
– А как же шланг с переливанием крови? – спросил Локко.
– Ловкость рук, особенности съемки плюс неважное освещение. Тебе, как режиссеру, такие хитрости должны бить известны.
– А кто комментировал этот процесс, когда ты сидел на стуле? Ведь, судя по всему, запись велась онлайн.
– Вместо меня с вами беседовал мой дядя. Все равно голос видоизменялся, вряд ли вы почувствовали разницу. Дональд Дак рулит!
Сняв маску, Таро положил ее обратно и вытащил прозрачный файл, в котором было несколько листов бумаги.
– Это отчет, Рэд. Чтобы ты не думал, будто я зажал твои деньги.
Режиссер вынул документы и стал внимательно изучать таблицу с цифрами.
– Зачем ты взял столько крыс? – недовольно спросил он. – Толку от них…
– Согласен, – не стал спорить Таро. – Это только в ужастиках они жрут людей. А в реале, как показала жизнь, они, оказывается, сами напуганы до смерти и просто тупо носятся из угла в угол. Надо отдать должное Юрику, он очень ловко с ними расправился.
– Что ты сделаешь с ними?
– Сейчас я пустил их в чашу.
– То есть? – не понял Рэд. – Ты… решил покормить их человечиной?!
– Вообще-то крысам тоже надо что-то жрать, – пояснил Таро. – У меня почти полсотни этих помойных засранцев, и они размножаются с неимоверной скоростью. Я отдам их тебе, когда ты будешь уезжать.
Рэд поморщился, как от зубной боли:
– Благодарю, не надо.
– У меня еще и змеи есть, – напомнил писатель. – Гадюки, десять штук.
– Я помню. Спасибо, что не купил крокодилов, – проворчал Рэд.
– Но я тебе их не отдам, хочу устроить террариум. Если хочешь, заплачу за них.
– Считай их моим подарком тебе, – рассеянно произнес Локко, пробегая глазами по таблице. – Памятник – пять тысяч рублей… Что-то дешево для бронзовой скульптуры! Я не возражаю, но где ты нашел такой?
– Он не бронзовый, – поведал Таро с заговорщическим видом. – Он из камня, мы с Эхом стырили его с кладбища. Поэтому четыре штуки – нам за работу плюс покраска! Теперь можно его оттащить обратно. А то родня усопшего, наверное, встревожена.
«Встревожена – не то слово», – подумал Рэд, на секунду представив себе реакцию людей, которые пришли на могилу близкого и не увидели на ней памятника. Он продолжил проверять список.
– Обогрев «кинозала»… Ведра, простыни, медицинский жгут… Попкорн, пиво… – бубнил он. – Мог бы и подешевле взять. Хватило бы «Жигулей», а ты «Миллер» купил… Памперсы, молочка для ребенка… Кстати, где он?
– Ты о ком?
– О ребенке.
Таро взял стакан и посмотрел на режиссера сквозь мутное стекло:
– Ты же ел бульон.
– Бульон? – переспросил Локко, и Евгений хитро подмигнул ему:
– Именно. Из него и был сварен этот супчик. Прямо как в твоем фильме. Мой дядя Ух не только хороший врач, он еще первоклассный повар. Особенно хорошо у него получаются первые блюда. Вкусно?
Рэд почувствовал, как выпитый сок поднимается изнутри кипящим столбом и заполняет рот горькой желчью.
– Ты что… окончательно свихнулся?!
Таро покатился со смеху.
– Видел бы ты себя со стороны! – воскликнул он, хлопая ладонью по столу. – Умора с тобой, Рэд… Я же пошутил, разве непонятно?
– Нормальному человеку невозможно привыкнуть к твоему чувству юмора, – бросил Рэд.
Продолжая хихикать, Таро ткнул пультом в экран, и рядом, в левом нижнем углу, вспыхнул новый сектор. На картинке было видна небольшая комната, вроде той, где пришел в себя Локко. Посреди кровати лежал запеленутый ребенок, он спал. Рядом на офисном стуле-вертушке, уставившись в телевизор, сидел Ух.
– У моего дяди есть опыт обращения с грудничками, – с гордостью сказал Таро.
– А что потом? Я о ребенке.
Писатель склонил голову и с интересом посмотрел на Рэда:
– Пока не знаю. Может, убью. Могу тебе подарить.
– Благодарю покорно.
– А может, отвезу его папаше.
– Ты же сказал, что муж Жанны в коме, – заметил Локко.
– Мало ли что я сказал, – беспечно заявил Таро. – Все в порядке с этим типом. Я ведь тоже не всемогущий, как Старик Хоттабыч. Знал бы ты, каких трудов мне стоило вытащить сюда мать Алексея и дочь Юрика!
– Догадываюсь.
Рэд перевернул лист бумаги и сказал:
– Тут сумма на триста тысяч больше, чем мы обговаривали изначально.
– Верно. Увеличение первоначальной стоимости произошло из-за родственников твоих друзей. Считай это непредвиденными расходами. Я ведь предполагал, что этот Юрик заартачится. А когда он увидел свою дочку на разделочном столе, все сразу решилось.
– Как они?
Таро вздохнул:
– К сожалению, мама толстяка умерла. Внезапная аллергия на наркоз, хотя Ух сделал все, что мог. А с Кристиной все о’кей. Книги хоть читать начала. Современная молодежь ведь как – все в телефонах! Не переживай. Ух вколет ей специальный препарат. После этого она будет как новорожденная, ни фига ничего из своего прошлого помнить не будет. Мы отвезем ее в какой-нибудь поселок и оставим на лавочке.
– Она останется инвалидом, – сказал Рэд, вспомнив стопу девушки, с которой не расставался Юрий.
На круглом лице Таро отразилось искреннее удивление:
– Ты стал заботиться о других, старик? Я потрясен. Как, собственно, потрясен всей твоей затеей. Это уму непостижимо. В шестьдесят лет согласиться на такой зубодробильный и сносящий-мать-его-башню эксперимент! Заплатить деньги за то, что тебя могут грохнуть в любую минуту!
«И грохнуть, и трахнуть», – мрачно подумал Рэд.
– Десять дней жить в дерьме да еще заплатить
