к шатру. Все уже собрались вокруг стола, за исключением доктора Жерара и миссис Бойнтон. Слугу послали сообщить старой леди, что ужин подан. Внезапно снаружи послышался шум — двое испуганных слуг вбежали в шатер и возбужденно заговорили с драгоманом по-арабски.
Махмуд огляделся вокруг и вышел. Сара, повинуясь импульсу, последовала за ним.
— Что случилось? — спросила она.
— Старая леди, — ответил Махмуд. — Абдул говорит, что она заболела — не может сдвинуться с места.
Сара ускорила шаг. Следом за Махмудом она вскарабкалась на скалу, подошла к покоящейся на стуле фигуре и притронулась к пухлой руке, пытаясь нащупать пульс.
Когда Сара выпрямилась, ее лицо было бледным.
Она поспешила назад к шатру и задержалась в проходе, глядя на группу в дальнем конце стола. Она заговорила, и собственный голос показался ей резким и неестественным.
— Я очень сожалею. — С усилием Сара заставила себя обратиться к главе семьи — Ленноксу. — Ваша мать умерла, мистер Бойнтон.
Словно издалека, она наблюдала за лицами пятерых человек, для которых это сообщение означало обретение свободы…
Часть II
Глава 1
Полковник Карбери улыбнулся своему гостю и поднял бокал:
— Ну, за преступление!
Глаза Эркюля Пуаро блеснули, выражая согласие с уместностью тоста.
Он прибыл в Амман с рекомендательным письмом к полковнику Карбери от полковника Рейса.[956]
Карбери было интересно повидать всемирно известного детектива, чьи таланты так превозносил его друг и коллега по Интеллидженс сервис.[957]
«Лучший пример психологической дедукции, какой только можно найти!» — писал Рейс о разгадке убийства Шайтаны.[958]
— Мы должны постараться показать вам местные достопримечательности, — сказал Карбери, подкручивая седеющие щетинистые усы.
Это был коренастый, не слишком опрятный мужчина среднего роста, с солидной лысиной и младенчески наивными голубыми глазами. Он нисколько не походил на военного, не будучи ни особо бдительным, ни ярым поборником дисциплины. Тем не менее в Трансиордании[959] он являл собой власть.
— Например, Джераш, — продолжал Карбери. — Хотите там побывать?
— Меня интересует абсолютно все!
— Да, это единственно правильное отношение к жизни. — Полковник сделал паузу. — Скажите, с вами когда-нибудь случалось, чтобы ваша профессия следовала за вами?
— Pardon?
— Ну, допустим, вы едете куда-то отдохнуть от преступлений, а вместо этого находите очередной труп?
— Случалось, и не раз.
— Хм… — рассеянно произнес полковник Карбери. — У меня как раз имеется труп, который меня беспокоит.
— В самом деле?
— Да. Здесь, в Аммане. Престарелая американка отправилась в Петру с семьей. Утомительное путешествие, необычная для этого времени года жара и больное сердце сделали свое дело — старуха сыграла в ящик.
— В Аммане?
— Нет, в Петре. Сегодня тело доставили сюда.
— Ну?
— Все выглядит абсолютно естественно. Но…
— Но что?
Полковник почесал лысину.
— Но меня не покидает мысль, что ее прикончила собственная семейка!
— Ага! И что же заставляет вас так думать?
Карбери ответил уклончиво:
— Покойница, кажется, была пренеприятной особой. По общему мнению, потеря невелика. Как бы то ни было, трудно что-либо доказать, если все члены семьи действуют заодно и, в случае надобности, готовы лгать сколько угодно! Легче всего спустить дело на тормозах, тем более что зацепиться абсолютно не за что. Знал я одного врача. Он говорил мне, что часто испытывал подозрения по поводу преждевременной кончины пациентов, но считал, что о них лучше помалкивать, если нет никаких зацепок, иначе рискуешь погубить свою репутацию. Тем не менее… — он снова поскреб лысину, — я человек аккуратный.
Галстук полковника съехал под левое ухо, носки были сморщенными, пиджак — рваным и грязным. Однако Эркюль Пуаро не улыбнулся. Он ощущал внутреннюю собранность собеседника, его умение тщательно отсортировывать все факты и впечатления.
— Да, я аккуратный человек, — повторил Карбери, сделав неопределенный жест рукой. — Терпеть не могу путаницу. Понимаете?
Эркюль Пуаро серьезно кивнул. Он все понимал.
— А там не было врача? — спросил он.
— Даже целых два. Хотя один из них слег с малярией, а другая — девушка, только что закончившая обучение, но вроде бы знающая свое дело. В самой смерти не было ничего необычного. У старухи было никудышное сердце, она уже некоторое время жила на лекарствах. Нет ничего удивительного, что она внезапно померла.
— Тогда, друг мой, что же вас беспокоит? — мягко осведомился Пуаро.
Полковник Карбери устремил на него встревоженный взгляд голубых глаз.
— Вы слышали о французе по имени Жерар — Теодор Жерар?
— Разумеется. Выдающаяся личность в своей области знаний.
— Да, в психологии, — подтвердил Карбери. — Если вы в возрасте четырех лет влюбляетесь в уборщицу, значит, в тридцать восемь вы объявите себя архиепископом Кентерберийским.[960] Никогда не мог понять почему, но эти ребята все объясняют очень убедительно.
— Доктор Жерар, безусловно, авторитет в области некоторых форм глубоких неврозов, — с улыбкой согласился Пуаро. — И его… э-э… взгляды на происшедшее в Петре основаны на сходных доводах?
Полковник Карбери энергично покачал головой:
— Нет-нет, иначе я не стал бы из-за этого беспокоиться! В такие вещи я не верю. Я просто не могу их понять. Это совсем как один из моих бедуинов, который может выйти из машины посреди пустыни, пощупать землю рукой и определить, где вы находитесь, с точностью до одной-двух миль. Хотя это и не волшебство, но выглядит похоже. Нет, история доктора Жерара основана только на фактах. Если вам интересно.
— Да, конечно.
— Тогда я устрою, чтобы он пришел сюда, и вы сможете выслушать его сами.
Когда полковник отправил ординарца за доктором Жераром, Пуаро спросил:
— Из кого состоит эта семья?
— Их фамилия Бойнтон. Два сына, один из них женат. Жена славная женщина — спокойная и разумная. И две дочери — обе миловидные, хотя и по-разному. Младшая выглядит немного нервной — но это может быть следствием шока.
— Бойнтон… — Пуаро поднял брови. — Странно, очень странно.
Карбери вопросительно посмотрел на него, но, так как Пуаро ничего не добавил, заговорил снова:
— Судя по всему, мамаша была форменной чумой! Требовала постоянного внимания и держала детей в черном теле. Ни у кого из них не было ни пенни за душой.
— Ага! Очень любопытно! А известно, как она распорядилась своими деньгами?
— Я потихоньку навел справки. Все делится поровну между детьми.
Пуаро кивнул.
— Вам кажется, что они все в этом замешаны?
— Не знаю. В том-то и вся трудность. Либо это были объединенные усилия, либо блистательная идея одного из членов семейства. Может, все это вообще не стоит выеденного яйца. Мне бы хотелось выслушать ваше профессиональное мнение. А вот и Жерар!
Глава 2
Француз вошел быстрым,
