— Митя, — произнёс он, и в голосе деда Димон услышал усталость и тоску. — Пожалуйста.
Диметриуш скрипнул зубами, расправил плечи, по-военному чётко щёлкнул каблуками, и, резко кивнув, вышел из кабинета.
Надо бы было наведаться к сёстрам, с родителями попрощаться перед отъездом, но Димон и не подумал свернуть в семейное крыло дворца, даже к себе в комнату не пошёл, а прямо тут, в коридоре, выхватил ключ и шагнул на платформу Лифта.
Первым его заметил, как это ни странно, Георгий Яковлевич. И нахохлился виновато, предчувствуя, что это не дружественный визит.
— Не изводите себя напрасно, — произнёс Диметриуш. — Здравствуйте. Фрося?
— Здравствуйте, — мужчина пожал протянутую руку. — Она, зараза. Ну, не может, чёрт её дери, язык за зубами держать. Уж столько у нас из-за этого проблем было. И обещала она мне, и плакала… И всё равно, не вытерпит и растрепется обо всём. Не родственникам, так соседям. Теперь вот журналиста этого откуда-то выцепила…
— Заплатил хоть за слив?
О том, что информацию в прессу слила именно Афродита Ефимовна, Диметриуш подумал сразу, как только узнал от родителей о скандале. Женщина была из видящих, поэтому, конечно, она не могла не заметить изменений в ауре Диметриуша, тем более что та, с кем Бьёри связал себя словом, в тот момент была рядом.
Нет, «хомячков» Димон не винил. Сам виноват, упустил из виду, что Афродита не отличается свойственной всем видящим молчаливостью. Можно было догадаться, что такую новость женщина не сможет удержать в себе.
Диметриуш криво усмехнулся своим мыслям, а Георгий Яковлевич махнул рукой и, отвернувшись, с несчастным видом стал наблюдать за тем, как один из работников заправки заливает топливо в зелёное спортивное авто.
— Да ладно вам, — попытался утешить Димон и похлопал старика по плечу. — К счастью, обошлось малой кровью. Не из-за чего переживать. Я вообще-то по другому вопросу приехал.
— Это по какому? — всполошился мужчина. — Уж не насчёт ли Любки?
— Ваша прозорливость меня иногда пугает.
Георгий Яковлевич, пропустив комплимент мимо ушей, ещё больше ссутулился.
— Что-то случилось?
— Случилось, — проворчал старик. — Нет больше Любки. Дня через два-три после того, как в Монастыре рвануло, уехала куда-то и не вернулась.
— В розыск объявили? — предчувствуя недоброе, спросил Диметриуш.
— Да кто ж объявит-то? Родственников у неё нет. Сирота же. А на наши с Фросей сигналы местные власти никогда не реагировали. Мы пытались с вами связаться, ждали пока вы своего человека пришлёте, как обещали… Фрося предлагала, на свой страх и риск, самим у Любки в саду покопаться, да я запретил.
— И правильно, что запретили, — кивнул Диметриуш и выудил из кармана телефон. — Чёрт! Батарея села… Георгий Яковлевич…
— Всегда пожалуйста, — старик протянул ему старенькую модель и деликатно откатился в сторону.
Димон по памяти набрал номер Савелия, а когда наружник снял трубку, поприветствовал:
— Бьёри у аппарата. Здорово.
— Шеф, это ты? Ты где? Чей это номер? Мы с ног сбились, тебя разыскивая. Ты где был? Правда что ли, в медовый месяц укатил?
— Не укатил. В Хомяки как быстро сможешь добраться?
В трубке что-то зашуршало и зачавкало.
— Минут за сорок-пятьдесят. Если на такси очереди нет.
— Служебный автобус возьми. Всё равно в такси вся бригада не влезет.
— Я б взял, да один штатный медиум заболел, а второй в декретный отпуск свалил. Свалила, в смысле… В отделе кадров истерика, вторую неделю замену найти не могут…
— Бардак, — проворчал Диметриуш. — Стоило отлучится на пару дней… Ладно, разберёмся. Я тебя на месте жду. И это… — Бьёри нетерпеливо похлопал себя рукой по бедру. — Побыстрее.
Савелий отключился, а Димон набрал ещё один номер.
Трубку Маша подняла после восьмого гудка.
— Алё? — произнесла она, и Диметриуш отчётливо услышал плеск воды.
— Ты в ванной, что ли? — вместо приветствия выпалил он и, бросив на Георгия Яковлевича смущённый взгляд, отошёл в сторону. — Это Дима.
— Привет, Дима, — почти после минуты тишины ответила Мария. — У тебя пена для ванны одна шоколадная, а вторая клубничная. Прямо открываю тебя с какой-то неожиданной стороны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Димон на вдохе оборвал смешок и застыл, глядя в пространство, пока воображение услужливо предоставило картинку. Маша, откинув голову, лежит в его ванной, в правой руке трубка, ноги небрежно заброшены на бортик, а из пушистой пены заманчиво выглядывают холмики груди.
— Мне сеструха на День транспортника подарила, — прохрипел он. — И какую ты выбрала?
— Какую? — она словно сомневалась, отвечать ли. — Выбор мне дался тяжело, но я всё-таки склонилась в сторону блондинки в шоколаде.
Диметриуш шумно выдохнул.
— Машка, ты что? — неверяще. — Заигрываешь со мной?
— А ты против?
Он определённо не был «против». Он же не дебил! И если бы между ними не было херовой тучи проблем и полусотни километров, он с огромным удовольствием продемонстрировал бы своей ведьмочке, насколько он «за». Но Мария, судя по всему, пока не поняла, как крепко он в ней увяз.
— Извини, если что-то не так, — напряжённым голосом произнесла она. — Я просто подумала, что…
— Ты всё очень правильно подумала, — перебил Димон. — И если бы ты знала, как у меня от тебя рвёт крышу, — оглянулся, чтобы проверить, не слышит ли его Георгий Яковлевич, — то не стала бы подливать масла в огонь.
Она нервно хохотнула.
— Правда?
— Да.
Вздохнула.
— Ну, ладно… — ладно? Ладно и всё? — А ты зачем звонишь? Чей это номер? Случилось что-то? С Бусей?
— Ничего не случилось, — недовольно ответил Диметриуш. — Звоню просто узнать, как ты. Сержант сильно шумел?
— Не хочу о нём говорить. Ты где? Скоро приедешь?
— Я тут часа на полтора занят. А потом ещё в Управление надо заскочить, хотя бы бумаги домой взять. Наверное, поздно буду. Дождешься?
— Дождусь, — и после секундной паузы:
— Хочешь, чтобы я что-то приготовила?
Мысль о том, что посторонний человек — женщина! — будет хозяйничать на его кухне, не вызвала в Диметриуше ожидаемой протестной волны. Наоборот, захотелось вдруг капризным тоном потребовать к ужину пирожков с грибами и борщ. Улыбнулся своим мыслям и покачал головой.
— Не надо. Лучше просто отдохни. Возле Управления хороший ресторан есть. Я что-нибудь там закажу.
— Хорошо. Тогда… пока?
— Пока, — с сожалением вздохнул Димон и разъединился.
Георгий Яковлевич дожидался его у входа в кафе. Со словами благодарности Диметриуш отдал мобильник, мысленно отметив, что надо будет при ближайшем же случае подарить старику новый телефон.
— Поговорили? — на морщинистом лице появилась хитрая улыбка, и Диметриуш абсолютно неожиданно для себя смутился.
— Э-э-э… да… — и поторопился перевести разговор, пока старик тоже не стал уточнять насчёт медового месяца. Какой тут месяц!? Хоть бы один вечер спокойный, чтоб никто не мешал:
— А вот насчёт Любки…
Георгий Яковлевич вмиг утратил веселье и, нахмурившись, поманил Димона пальцем, дождался, пока тот к нему наклонится, а затем шепнул:
— Что мне в этой истории не нравится больше всего, так это то, что после её исчезновения Фрося как не своя ходит. Молчит всё время. Представляешь? Фрося — и молчит.
И расстроенно потёр кулаком левый глаз, даже не заметив, как перешёл «на ты».
— Серьёзно что ли?
— Ну…
— А кстати, — Диметриуш нервным движением заправил за ухо прядь волос, — где ваша половинка? Я здесь уже минут двадцать, и всё ещё не умираю от обжорства. М?
— Так в столицу поехала, — Георгий Яковлевич махнул рукой и недовольно поджал губы. — Клиент у неё там какой-то появился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Какой клиент?
— Да чёрт его знает! Были б мы помоложе, решил бы, что любовник. Уж больно довольной она из этих поездок возвращается. Да ещё и при деньгах — неплохих, между прочим…
— Георгий Яковлевич, я же не раз говорил! Если вам не хватает, вы только скажите…
