«Нет. Не думай об этом». Собрав всю свою волю, Элеонор выдернула руку из руки Бена и пошла вверх по ступенькам. Нужно сосредоточиться и проверить, все ли она сделала, чтобы план сработал. Усыпил ли лишний глоток виски няню Бруен? Отвлекает ли мистер Ллевелин Элис, которая весь вечер была просто невыносима?
На самом верху Элеонор взглянула в глазок на потайной двери. Невыплаканные слезы мешали, и потому она несколько раз яростно моргнула. В коридоре никого не было. Издалека доносились хлопки фейерверков. Элеонор посмотрела на часы. Осталось десять минут. Вполне достаточно. Пора.
Ладонь легла на ручку двери, твердую, осязаемую, реальную. Вот оно. Она знала, что этот миг наступит, но не хотела о нем думать, предпочла сосредоточиться на отработке деталей плана, не давая себе представлять, что почувствует, когда будет стоять у порога.
– Расскажи мне еще раз, какие они, – тихо попросила она.
Его голос был наполнен теплотой и печалью, и, что хуже всего, в нем звучала покорность судьбе.
– Самые лучшие люди из всех, кого я знаю, – сказал Бен. – Работящие, преданные и веселые. В их доме всегда пахнет вкусной едой, и даже если чего-то не хватает, то любви там с избытком.
«Где это? – рвалось у нее с языка. – Куда ты его увозишь?» Но Элеонор сама заставила Бена дать слово, что он никогда ей не скажет. Она себе не доверяла. Их план сработает только в том случае, если она не будет знать, где найти Тео.
Бен положил руку ей на плечо.
– Я люблю тебя.
Она закрыла глаза, уткнулась лбом в жесткую, холодную доску двери. Понятно, Бен хочет, чтобы она сказала ему то же самое, однако она промолчала. Это стало бы роковой ошибкой.
Слегка кивнув, Элеонор подняла потайную защелку и осторожно выбралась в коридор. Над озером еще грохотал фейерверк, красные, синие, зеленые всполохи освещали окна, проливались на ковер разноцветными лужицами.
Элеонор собралась с духом и вошла в детскую.
* * *Тео неожиданно проснулся. Было темно, на кровати в закутке тяжело храпела няня Бруен. Вдалеке что-то хлопнуло, и по тюлевой занавеске прокатилась волна зеленого цвета. Из-за окна доносились веселые звуки, как будто там было много людей. Но Тео разбудил не шум. Он пососал большой палец, прислушался, а потом улыбнулся.
Мама еще не успела подойти к кроватке, а Тео уже знал, что это она. Мама взяла его на руки, и Тео угнездился под ее подбородком – было там уютное местечко, как раз для его головы. Она говорила что-то ласковое ему на ухо, а он поднял левую ручку и погладил маму по лицу. Тео довольно вздохнул. Больше всего на свете он любил маму. С сестрами было веселее, а папа мог поднять его выше, но в маме он любил все: ее запах, звук ее голоса, ласковые прикосновения, когда она гладила его по лицу.
Раздался еще какой-то звук, и Тео поднял голову. В комнате стоял кто-то еще. Глаза Тео привыкли к темноте, и он разглядел рядом с мамой мужчину. Тот подошел ближе, улыбнулся… Бен из сада! Тео очень нравился Бен. Он делал игрушки из бумаги и рассказывал истории, которые заканчивались веселой щекоткой.
Мама что-то шептала, однако Тео не слушал, он то выглядывал из-за маминого плеча, то снова прятался, стараясь привлечь внимание Бена. Мама прижимала его к себе крепче, чем обычно, и Тео забарахтался, пытаясь высвободиться. Она несколько раз поцеловала его в щеку, но Тео отодвинулся. Он хотел, чтобы Бен улыбнулся. Тео не нравилось, что его тискают, ему хотелось играть. Когда Бен погладил его по щеке, Тео засмеялся, по-прежнему с пальцем во рту.
– Ш-ш! – прошептала мама.
Ее голос звучал как-то странно, и Тео поднял голову. Мама больше на него не глядела, она показывала на что-то под кроваткой. Бен присел, а потом снова встал с сумкой на плече. Сумку Тео не узнал и потому больше не обращал на нее внимания.
Бен подошел ближе, погладил маму по лицу. Она закрыла глаза и прижалась к его ладони.
– Я тоже тебя люблю, – сказала мама.
Тео смотрел то на маму, то на Бена. Они оба стояли неподвижно и молчали, и Тео попытался догадаться, что будет дальше. Когда мама отдала его Бену, Тео удивился.
– Время, – прошептала мама, и Тео взглянул на большие часы на стене. Он не понимал, что такое время, но знал, что оно живет в часах.
Они вышли из детской, и Тео стало интересно, куда они идут. Странно, ночью из детской никуда не ходят. Он сосал палец, смотрел и ждал, что будет. Они подошли к двери в коридоре, которую Тео раньше не замечал. Теперь мама ее открыла. Бен остановился и придвинулся к маме, а она зашептала что-то ему в ухо, слов было не разобрать. Тогда Тео сам залепетал, будто шепча «Шу-шу-шу», и довольно улыбнулся. А потом Бен понес его и дверь за ними тихо закрылась.
Было темно. Бен включил фонарь и стал спускаться по ступенькам. Тео огляделся, ища маму. Ее нигде не было. Может, она спряталась? Это новая игра? Он выглянул из-за плеча Бена, надеясь, что мама выскочит и скажет «Ку-ку!». Тео все выглядывал и выглядывал, а мама так и не появилась.
Нижняя губа Тео задрожала, и он уже хотел было заплакать, но Бен что-то говорил, и от его голоса Тео стало тепло и уютно. Было в этом голосе что-то правильное, такое же, как уютное местечко у мамы под подбородком, как запах сестренки Клемми, похожий на его собственный. Тео зевнул, поднял Щена, пристроил на Беновом плече и прижался к игрушке щекой. Сунул большой палец в рот, закрыл глаза и стал слушать.
Тео было хорошо. Он узнал голос Бена точно так же, как узнавал свою семью, тем особенным чутьем, древним, как сам мир.
Глава 33
Корнуолл, 2003 г.
Стояла кромешная тьма, только яркие белые лучи фонарей освещали землю на несколько метров вперед. Питер так толком и не понял, почему они с Элис сейчас здесь, в лесу за Лоэннетом, а не в деревне на празднике солнцестояния. Он охотнее угостился бы рыбным рагу, а потом стаканчиком местного меда, однако Элис повела себя упрямо и не в меньшей мере загадочно. «Согласна, ночь – не лучшее время, – сказала она, – но дело есть дело, и я должна его закончить». Напрашивался вопрос, почему они не сделали все раньше, днем, как и собирались. «Я не хотела этим заниматься в присутствии сыщицы и ее деда. Это личное».
Отчасти правда, Элис действительно терпеть не могла вмешательства в личную жизнь и была очень скрытной. Питер удивился, что Элис позвала его с собой, но список вещей, которые она поручила достать (Элис упорно называла их «снаряжением»), предполагал, что Питера взяли в качестве рабочей силы. Он нашел все, что она просила. Нелегкая задача, учитывая, что времени было мало.
Очевидно, Элис считала это дело очень важным, судя по тому, что она позвонила Питеру в пятницу поздно ночью и заявила, что поедет с ним в Корнуолл. Она говорила непривычно возбужденно, даже многословно, и Питер подумал, а не перебрала ли она оставшегося джина с тоником. «Я не собираюсь командовать», – сказала она и тут же добавила, что в пять утра будет уже готова, пусть Питер за ней заедет. «Лучше выехать пораньше, пока мало машин, вы согласны?» Питер согласился и хотел было повесить трубку, когда она добавила:
– Да, кстати…
– Что, Элис?
– Не могли бы вы достать лопату и пару крепких садовых перчаток? Пока мы там будем, я хочу кое-что сделать.
Всю дорогу из Лондона Элис сидела рядом с Питером. Судя по застывшему выражению лица, она полностью погрузилась в свои мысли и лишь отвечала коротким «не нужно», когда Питер предлагал сделать остановку, чтобы подышать свежим воздухом, поесть, попить или хотя бы размять ноги. Разговаривать ей явно не хотелось, и хорошо. Питер включил аудиокнигу и начал слушать очередную порцию «Больших надежд». Последние две недели он крутился как белка в колесе; долгая дорога даст ему возможность закончить книгу. Они уже подъезжали к деревне, когда Питер предложил сначала заехать в гостиницу, но Элис категорически возразила: «Ни в коем случае. Едем прямиком в Лоэннет».
Тогда-то она и попросила его принести ей ключ.
– Наверху есть комната для сушки белья. Там под вешалкой одна половица отходит. Вы сразу заметите: завитушка на ней очень похожа на голову лося. Под половицей вы найдете маленький кожаный мешочек. Внутри лежит ключ. Это мой ключ, и мне его долго не хватало.
– Понял, – кивнул Питер. – Отошедшая половица, завитушка, похожая на голову лося, маленький кожаный мешочек.
Элис по-прежнему была полна решимости выполнить свое таинственное дело, когда они вместе с остальными устроили пикник. Она заставила Питера взять тележку и отвезти «снаряжение» к месту пикника, так как намеревалась пойти в лес сразу после еды, но потом дед Сэди Спэрроу, Берти, пригласил ее на праздник солнцестояния, и Элис согласилась. Питер наверняка очень удивился бы, если бы еще утром не заметил одну странность, которая, похоже, объясняла, почему Элис передумала идти в лес. Похоже, ей очень понравился Берти. Она внимательно его слушала, смеялась над его шутками и воодушевленно кивала, когда он что-то рассказывал. Совершенно несвойственное ей поведение, решил Питер, Элис не из тех, кто быстро сближается с людьми, да и вообще она предпочитает одиночество.
