Т.В. — Люди со своими убеждениями раньше могли пойти в подполье, что-то делать. Такое моральное удовлетворение было. Работали, собирали народ. Они преследовались за это, сажались в тюрьмы. А сейчас заняться даже нечем. Вот сломили такой дух, как Жуков.
Г. —Да. И духа нет.
Т.В. — И он сказал — извините, больше не буду, и пошел работать. Другой бы, если бы был с таким убеждением, как ты, он бы попросился в отставку и ушел от всего этого.
Г. — Ему нельзя, политически нельзя. Его все равно не уволят. Сейчас только расчищают тех, кто у Жукова был мало-мальски в доверии, их убирают. А Жукова год-два подержат, а потом тоже—в кружку и все! Я очень много недоучел. На чем я сломил голову свою? На том, на чем сломили такие люди — Уборевич, Тухачевский и даже Шапошников.
Т.В. — Его информировали не так, как надо, после того, как комиссия еще раз побывала.
Г. — Нет, эта комиссия его информировала, по-моему, правильно, но тут вопрос стоял так: или я должен сохраниться, или целая группа людей должна была скончаться — Шикин, Голиков и даже Булганин, потому что все это приторочили к Жукову. Значит, если нужно было восстановить Жукова, Гордова, тогда булганщина, шиковщина и голиковщина должны были пострадать.
Т.В. — Они не военные люди.
Г. — Абсолютно не военные. Вот в чем весь фокус. Ты думаешь, я не думал над этим?
Т.В. — Когда Жукова сняли, ты мне сразу сказал: все погибло. Но ты должен согласиться, что во многом ты сам виноват.
Г. — Если бы я не был виноват, то не было бы всего этого. Значит, я должен был дрожать, рабски дрожать, чтобы они мне дали должность командующего, чтобы хлеб дали мне и семье? Не могу я! Что меня погубило — то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное, — тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. Отсюда у меня пошли настроения, мышления, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому, и это пошло как платформа. Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если сегодня снимут колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет все. Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали ее!
Т.Е. — Сейчас никто не стремится к тому, чтобы принести какую-нибудь пользу обществу. Сейчас не для этого живут, а только для того, чтобы заработать кусок хлеба. Неинтересно сейчас жить для общества.
Г. — Общества-то нет.
Т.Е. — Если даже есть — кучка, но для нее неинтересно жить.
Г. — А умереть тоже жалко.
Т.Е. — Хочется увидеть жизнь, до чего же все-таки дойдут.
Г. — Увидеть эту мразь?
Т.Е. — Нет, это должно кончиться, конечно. Мне кажется, что если бы Жукова еще годика два оставили на месте, он сделал бы по-другому.
Абакумов»{28}.
На донесении Сталину от руки написана резолюция: «Тов. Сталин предложил пока арестовать Рыбальченко. В. Абакумов». И еще фраза: «Передано по телефону 3.1.47».
Генералы Гордов, Кулик и Рыбальченко, конечно же, не планировали совершения военного переворота. Да и осуществить его, находясь в сотнях километров от столицы, было нереально. Но органами госбезопасности все это преподносилось как заговор с целью свержения советской власти. К тому же, как известно, Сталин и за разговоры карал так же строго, как за конкретные дела. Ему необходимо было «поставить на место» всех этих «победителей Германии и Японии, освободителей народов Европы».
В январе 1947 года начались аресты. 3 января был арестован генерал-майор Ф.Т. Рыбальченко, 11 января — генерал-майор Г.И. Кулик, а 12 января (по другим данным, 4 января) — генерал-полковник В.Н. Гордов. Все они обвинялись в проведении антисоветской агитации среди военнослужащих, в создании контрреволюционной организации, в покушении на измену Родине и в подготовке совершения террористического акта в отношении вождя.
Отдельным пунктом генерал-полковнику Гордову вменяли в вину то, что он был озлоблен на политаппарат армии и намеренно его дискредитировал. Выгонял из своего кабинета политработников, обзывал их бездельниками и ненужными в армии людьми. При этом в выражениях не стеснялся, крыл трехэтажным матом и посылал куда подальше.
Генералов-заговорщиков поместили в Лефортовскую тюрьму. Следствие по их делу длилось более трех лет. Беспрерывные ночные допросы сопровождались пытками и жестокими истязаниями, чтобы вырвать у генералов признание в совершении контрреволюционных деяний. Непосредственное руководство следствием осуществлял Абакумов, а вели его небезызвестные палачи и костоломы, заместители начальника следственной части по особо важным делам МТБ СССР Лихачев и Комаров.
В ходе проверки по делу Гордова Лихачев был допрошен и признал, что, исполняя указания Абакумова, неоднократно жестоко избивал Гордова в боксе Лефортовской тюрьмы. Лихачев продолжал «готовить» генерала к судебному процессу и после окончания следствия. Последний раз «обработал» его за день до суда{29}. Избиения и истязания подтвердил и Рыбальченко: «Следователь довел меня до такого состояния, что я готов был подписать себе смертный приговор»{30}.
23 августа 1950 года состоялось закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР по делу генералов Гордова, Кулика и Рыбальченко. Но приговор им был вынесен заранее и не в зале суда. Согласно указанию «отца народов», все трое подлежали расстрелу. Поэтому добавили создание контрреволюционной организации (ст. 58—11 УК РСФСР), покушение на измену Родине (ст. ст. 19,58—1 б) и на совершение террористического акта в отношении вождя (ст. ст. 19, 58—8). Интересный момент — с 1947 по 1950 год в Советском Союзе не было смертной казни. Но к моменту суда над генералами законодательство изменилось. В январе 1950 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12.01.1950 г. «О применении смертной казни к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам», который признал возможным применение смертной казни к поименованным лицам.
На закрытом заседании Военной коллегии генералы Гордов, Кулик и Рыбальченко виновными себя не признали, отказавшись от признаний, сделанных во время следствия. Гордов заявил, что не является врагом и контрреволюционером, а горячо любит свою Родину. Хотя и не отрицал, что вел «нездоровые разговоры о коллективизации и во время одного такого разговора допустил выпад против Сталина»{31}.
Но судьи, руководствуясь указанием свыше, были неумолимы. 24 августа 1950 года Военная коллегия Верховного Суца СССР на основании того, что Гордов В.Н. «обвиняется в измене Родины. Являясь врагом Советской власти, стремился к реставрации капитализма в СССР и вместе со своими сообщниками... Рыбальченко и... Куликом в 1946 г. высказывал угрозы по адресу руководителей ВКП(б) и Советского государства, заявлял о необходимости свержения Советского правительства. На протяжении ряда лет группировал вокруг себя враждебные элементы, в беседах с которыми возводил гнусную клевету на ВКП(б) и Советское правительство и делал злобные выпаду против Главы Советского государства... изобличается как участник антисоветского военного заговора», приговорила его к расстрелу. Такая же мера наказания была применена в отношении генерал-майоров Кулика Г.И. и Рыбальченко Ф.Т.
В деле Военной коллегии подшито секретное предписание председателя коллегии генерал-лейтенанта юстиции Чепцова (он был председательствующим по делу Гордова и Кулика) начальнику отдела «А» МТБ СССР генерал-майору А.Я. Герцовскому от 24 августа 1950 года №0014315: «Прошу дать указание коменданту МГБ СССР о немедленном приведении в исполнение приговора в отношении осужденного к высшей мере наказания — расстрелу Гордова Василия Николаевича, 1896 года рождения»{32}.
Генерал-полковник Гордов и генерал-майор Кулик были расстреляны сразу после суда, 24 августа 1950 года. Приговор в отношении генерал-майора Рыбальченко был приведен в исполнение на следующий день. Предположительным местом захоронения генералов является Донское кладбище Москвы, где на участке № 3 установлен памятник жертвам политических репрессий с указанием их имен.
11 апреля 1956 года дело по обвинению Героя Советского Союза гвардии генерал-полковника Гордова Василия Николаевича было пересмотрено Военной коллегией Верховного Суда СССР. Приговор Военной коллегии от 24 августа 1950 года в отношении его по вновь открывшимся обстоятельствам был отменен и дело за отсутствием состава преступления прекращено.
Именем Героя Советского Союза гвардии генерал-полковника В.Н. Гордова названа улица в г. Мензелинске Республики Татарстан.
Награжден: присвоено звание Героя Советского Союза (1945) с вручением медали «Золотая Звезда» за № 6096,2 ордена Ленина (1945), 3 ордена Красного Знамени (1921, 1942, 1944), 3 ордена Суворова 1-й степени (1943, 1944, 1945), орден Кутузова 1-й степени (1943), орден Красной Звезды (1941), медаль «XX лет РККА», медаль «За оборону Сталинграда», медаль «За взятие Берлина», медаль «За победу в Великой Отечественной войне».
