На секунду застываю, после чего, убираю руку и обращаю взгляд к Эмили.
— Я надеюсь, мы всё разрешили. Я простил тебя.
Не дожидаясь ответа, пулей лечу в сторону Трикси, которая тоже застыла. Я уже жду, что она сорвётся, чтобы бежать без оглядки, но она остаётся на месте, вздрагивая, когда я равняюсь с ней. Если бы я мог, то обнял её или просто коснулся. Но я не могу. Это будет самой большой ошибкой, которую сделаю. Никогда не стоит клясться в любви своей девушке, которая только что увидела тебя с бывшей девушкой. Я могу, но эти оправдания в виде: «Ничего не было, я люблю только тебя» — нахрен никому не нужны.
— Скажешь что-нибудь? — едва дыша, спрашиваю я.
Словно выйдя из состояния транса, Трикси наконец-то оживает и смотрит в мои глаза.
— Я не знаю, что говорить.
— Можешь ударить меня или сказать, что я козел, — пожимая плечами, предлагаю я.
— А это поможет?
— Хочешь узнать мою правду?
— Наверно, стоит. Это было бы… разумно.
— Я должен был поставить точки, чтобы она больше не звонила и не писала. Она хотела поговорить, и мы поговорили. Если я объяснял непонятно на этот раз, то больше не знаю других способов.
— На этот раз?
— Раньше я видел единственный способ: грубить и язвить. Сегодня попробовал другой.
— Какой?
— Я не знаю, какое название ему дать, — выдыхаю я. — Спокойный? Я был максимально вежливым. Хотя, это дерьмово.
Прохожу пятерней по волосам и делаю ещё один выдох.
— Насколько дерьмово говорить я не люблю тебя тому, кто желает обратного?
— Максимально дерьмово. Это больно… — кивает она.
— Я не могу врать. Я не люблю её, возможно, любил в школе.
Трикси закусывает губу, опуская голову к ногам и ковыряя носком ботинка плитку.
— Что скажешь? — снова спрашиваю я. — Ты всё видела.
— Думаю, касания были лишними.
— Наверно. Я не хотел, но пришлось.
— Пришлось?
— Полагал, что это поможет смягчить. По-идиотски, да?
— Не знаю, я не могу говорить за неё.
— Всё в порядке… у нас?
Пожав плечами, Трикси поднимает голову и встречается с моим взглядом. И сейчас я действительно напуган, как маленький пацан. Я не хочу потерять её. Я могу отказаться от многого, но не от неё.
— Поцелуешь? — прошу я.
Боясь получить отрицательный ответ, за секунду успеваю неплохо понервничать. Но напрасно. Трикси поднимает уголки губ.
— Да, — кивает она.
Положив ладонь на моё плечо, она ведёт ей к затылку и притягивает меня ближе. Выдыхаю, обвивая руками её талию и расслабляюсь. Я только что вышел сухим из воды. Трикси прикусывает мою нижнюю губу, из-за чего подпрыгиваю и издаю непонятный вопль.
— Черт, опять? — улыбаюсь я.
— Не опять, а снова, — посмеивается она, вновь встречаясь с моими губами.
Глава 34
Трикси
Необычное одиночество и тишина, от которых я успела отвыкнуть за те дни, что были в обществе Мэйсона. Соседняя кровать всё так же пустует, что порядком удивительно, ведь борьба за место в кампусе не на жизнь, а на смерть. Кроме того, я продолжаю задаваться вопросом, как Кортни смогла оторвать кусочек победы в виде комнаты тут. Как-то раз она обмолвилась, что снимает квартиру, и ни с того ни с сего, уже обитает в стенах этого здания. По какой-то причине, каждый раз забываю задать ей этот вопрос. Обычно я отвечаю на кучу, которую она сбрасывает на меня. И я бы с удовольствием заглянула к ней, но даже не знаю, где она проживает.
Взгляд останавливается на огромной плюшевой игрушке, которую мне когда-то вручил Мэйсон, и за секунду, я оказываюсь на ней, упав спиной. Убивать время работами до такой степени наскучило, что никаких сил. Звонок маме остаётся без ответа. Проходит не более получаса, как я поднимаюсь на ноги и подхватываю сумку, покидая комнату.
Ненавижу себя за то, что так быстро привыкла к нему и доверилась. В отличие от меня, Мэйсон не задаёт вопросов, он довольствуется тем, что я могу сказать. Кажется, что я знаю его больше, чем он меня. Подобная незаинтересованность ставит меня в тупик. Либо он действительно уважает частную жизнь, либо просто не имеет интереса. И первый довод причиняет боль. Я хочу знать его, и признаваясь самой себе, желаю того же в ответ. Знаю, с Мэйсоном можно быть до конца честной. При своей заносчивости и самоуверенности, он принимает и понимает.
Сбрасываю одежду и натягиваю форму, выходя из раздевалки в пустой зал. Вероятно, в пятницу тут и должна быть такая тишина, потому что вся основная масса стекается по разным братствам и барам в поисках приключений. Мой путь всегда краток: зал. Наушники и песня The Score — In My Bones — заполняют тишину, выгоняя прочь мысли. Руки делают работу, как и ноги. Разминка, растяжка, перчатки, груша — всё всегда по одному кругу. Дыхание периодически сбивается, но я продолжаю работать и подпевать словам. Таким ритмом убиваю парочку часов, гоняя себя и одну и ту же группу по кругу.
За окном давно стемнело, а майка пропиталась потом. Чувствую сухость в горле, собственный пульс, выбивающий барабанный ритм, слабость в мышцах и жар в теле. Но поворачиваясь, застываю на месте.
— Привет, Трикси, — говорит какой-то парень, откланяясь от стены напротив.
Моё лицо выражает полное недоумение и говорит о том, что я — не та, кто с радостью посудачит за тарелкой спагетти.
— Ты ещё кто? — небрежно бросаю я, скидывая перчатки.
— Какая разница? — ухмыляясь, он делает несколько шагов в мою сторону, сунув руки по карманам потёртых джинс.
Фыркнув, подбираю вещи и направляюсь к выходу, но он моментально закрывает проход своим телом.
— Как давно ты тут?
— Какая разница?
— У тебя один вопрос на всё?
— Думаю, ты понимаешь, что я могу с одного разворота сломать тебе челюсть так, что ни один врач не сможет собрать её.
— Думаешь, ты быстрей пушки?
По вискам начинает колотить ужас, а нервы путаются между собой. Если до этого у меня был жар и нехватка воздуха из-за тяжёлой тренировки, то сейчас по другой причине кровь покрывается инеем. Стоит мне пискнуть — и получу в ответ пустоту. Тренировочный зал в отдалённом крыле университета, и сейчас из живых тут только я и человек, угрожающий мне. Я снова единственное живое существо, которое может себя защитить. В голове возникает образ Мэйсона, но на этот раз, он не рядом и вряд ли вообще знает, где я. Он не защитит меня, как делал это несколько раз.
— Говори, что тебе нужно или проваливай, — стараюсь быть уверенной, но голос в любую секунду дрогнет. Я и пистолет — несопоставимые вещи.
— Пошли.
— Я никуда не пойду.
— Пойдёшь, если хочешь остаться, например, с целой чашечкой колена.
— Представим, что не хочу.
Последнее, что я должна делать в подобной ситуации — дерзить, но язык, вероятно, думает иначе. Ещё непонятно, бросается ли он лживыми козырями или говорит правду. Игра в русскую рулетку на собственное здоровье, вот же идиотка.
— Тогда попробуем, — скалится он, вытаскивая пистолет из заднего кармана.
В ту же секунду понимаю, что ошиблась. Он не разбрасывался словами. Что делает мой язык дальше? Продолжает.
— Родители купили тебе водный пистолет, и теперь ты решил пугать им округу?
— Давай проверим, какая в нём вода?
Парень поднимает пистолет, но моя реакция срабатывает раньше. Кулак врезается в его челюсть, и мой ужас с грохотом падает на пол, эхом отражаясь в стенах зала. Страх парализовывает каждую клеточку тела, и следующий удар только сильнее. За ним следует третий, четвёртый и пятый. В итоге, мой оппонент теряет равновесие и падает на пол, стукаясь виском о дверной косяк, из-за чего тело сотрясается, а слёзы проскальзывают по щекам. Я могу только пискнуть, испытывая животный страх теперь уже не за свою жизнь, а за того, кто угрожал.
Ноги несутся к телефону, а пальцы спешно набирают номер службы спасения. Голос дрожит, и каким-то чудом девушка всё же понимает меня, хоть и не с первой попытки. Она обещает отправить бригаду скорой и полиции, а я падаю на колени рядом с парнем. Руки в крови, но стараюсь обуздать эмоции и взять себя под контроль, чтобы нащупать пульс. Я не знаю, мог ли он причинить мне увечья или убить, но смогу ли я прожить с тем, что убила человека по неосторожности? Сейчас, кажется, что нет. Перед глазами кровь и пелена, а в голове такой кавардак, что не разберёт лучшая клининговая компания.
