с ума от страха при одной только мысли о том, что ее могли ранить или убить, хотя понимаю, что это невозможно. И тут же нахожу ее. Она стоит у края поляны, пытаясь выдернуть друс из тела мужчины, которого им убила. Копье засело глубоко, и я не знаю, зачем ей это, и мне противно даже смотреть в ту сторону. Но она стоит там и упорно дергает копье. Снова и снова, с упорством ребенка, решившего сделать то, что ему точно не под силу, просто из упрямства.
Никто не обращает на Унну внимания. Я позволяю Цили покорно вести себя к дому, откуда нас уже зовет Фраксис. Маги на поляне занимаются лошадьми, среди них нет убитых, есть только один легко раненный древком друса — я вижу его уже в доме, и Мастер перематывает ему голову повязкой.
На пороге я оглядываюсь. Светловолосый мужчина, тот самый Серпетис, о котором Унна думает и который почему-то оказался этой ночью именно здесь, в сердце вековечного леса, да еще и не один, а с моим братом и в компании магов, стоит рядом с ней. Он что-то ей говорит, и она отстраняется — так быстро, словно боится обжечься.
Серпетис протягивает руку, обхватывает древко ладонью и легко выдергивает друс из тела мертвеца.
Унна не благодарит его. Она опрометью бросается прочь, в лес, и спустя мгновение я слышу, как ее выворачивает наизнанку где-то под нависшими кронами.
Серпетис смотрит в мою сторону, но я уже внутри и не успеваю заметить выражения его глаз. Зато я замечаю кое-что другое. Его пальцы, сжимающие древко копья.
Они светятся.
В сонной, которую мы делили с Унной еще вчера, толпа народу. Раненого мага, совсем молоденького, укладывают на постель. Кажется, удар был сильнее, чем мне показалось. Я слышу, как он стонет и просит оставить его в покое, пока остальные суетятся вокруг, помогая ему устроиться поудобнее.
Без магической помощи ему придется справляться только своими силами, и это пугает не только меня.
— Дом не вместит всех, — говорит Мастер, вешая над огнем железную решетку для жарки мяса. В большом ведре все еще шевелятся набранные Унной крабы, и он подставляет его поближе к очагу. — Фраксис, выдели тех, кто будет охранять дом. Остальные пусть поедят и ложатся отдыхать. Сменятся к полудню. И вынесите из дома стол и лавку. Места будет больше.
Фраксис что-то говорит одному из магов, высокому и худому, и тот выходит за дверь, в утренний сумрак.
— Инетис, ты и моя ученица поможете мне, — говорит Мастер. Я не вижу его за стоящими рядом со столом людьми. — Нам надо накормить этих людей. А потом они должны отдохнуть перед дорогой.
Я слушаю его, но не киваю в знак согласия. Он не может приказывать мне. Я сама решу, помогать его людям или нет.
— Что случилось, и почему ты оказался с ними? — спрашиваю я у Цилиолиса, но ответа он мне не успевает дать — нас отстраняют, чтобы вынести стол и лавку наружу, как и сказал Мастер.
В домике слишком много народу. Раненому магу становится плохо, я слышу звуки рвоты, за которыми следует звук хлопнувшей двери. Высокий маг возвращается, с ним Унна и Серпетис. В маленькой комнатке мы слишком близко друг к другу, чтобы можно было отвести взгляды. Я вижу, как внимательно Унна смотрит на знак на шее Цилиолиса, и как не отводит взгляда от моего запястья Серпетис.
И золотистые огоньки на пальцах светловолосого воина мне не привиделись. Они и в самом деле там.
Из сонной Мастера выносят циновки, сплетенные из жестких дудуков, и маги один за другим расстилают их прямо на полу, пока Мастер жарит на решетке мясо краба-пискуна.
— Нарви плашмянки, девочка, — бросает он через плечо. — Нам нужно всех накормить.
Унна смотрит на меня, но не говорит ни слова. Она молча выходит из дома, подчиняясь словам того, кто больше не имеет права ей приказывать.
— Мне не хочется спать, — говорю я Цили. — А ты ложись.
Я подхожу к Мастеру и беру с полки двузубые роги — ими удобно есть жесткое мясо краба. Рогов всего пара, но, думаю, остальные запросто поедят руками. Маги выглядят усталыми. Два человека растягиваются на полу и сразу же начинают храпеть.
— Я немного отдохну, — говорит мне Цили, когда я поворачиваюсь, чтобы последовать за Унной. — Не спали мы всего лишь ночь. Ты расскажешь мне, откуда на тебе знак Энефрет?
Желающие поесть тоже выходят из дома. Фраксис отдает команды где-то снаружи, и вот уже в домике остаемся лишь мы четверо да храпящие маги. Я замечаю, что в сонной тихо. Видимо, раненый тоже уснул или потерял сознание.
— Полагаю, что оттуда же, откуда и у тебя, — замечает стоящий до этого молча Серпетис, и враждебность в его голосе нескрываема. Он смотрит на меня, чуть приподняв бровь — такую же белую, как и волосы. — Ведь так?
— Я не знаю вашей истории, — отвечаю я, неосознанно подобравшись от того, что слышу в его голосе. Слишком знакомая интонация, но я не могу понять, откуда. Я не видела его. Никогда не встречалась, и все же…
— Откуда на твоих пальцах знак неутаимой печати? — спрашиваю я.
— Он — наследник, — говорят одновременно Цили и Мастер. — Определенный наследник Асморанты и сын Мланкина, — продолжает Цили, пока Мастер накладывает на единственную в доме доску для еды прожаренное мясо. — Твой пасынок, Инетис.
Я молчу. Мысль эта слишком странна, чтобы я смогла принять ее сразу. Я забираю у Мастера доску и выхожу на улицу, не оглядываясь и не ожидая, что кто-то последует за мной.
