правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути».
— Советское правительство, — говорил Молотов послу, — к сожалению, не видит другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о национальных меньшинствах в Польше и должен так или иначе оправдать свое вмешательство в глазах заграницы.
Из Берлина прислали проект совместного коммюнике о вступлении советских войск в Польшу. Шуленбург привез его Сталину. Тот прочитал русский перевод и сказал, что должен кое-что поправить. За несколько минут, не спрашивая совета у Молотова, сидевшего рядом, он исправил текст и передал германскому послу. Шуленбург сказал, что переправит новый текст своему правительству.
Сталин кивнул и добавил:
— Не забудьте, что и древние римляне не вступали в битву голыми, а прикрывались щитами. Сегодня роль таких щитов, защищающих нас от общественного мнения, играют искусно составленные политические коммюнике.
Оба текста положили Гитлеру на стол. Он выбрал вариант, составленный Сталиным:
— Конечно, этот! Разве вы не видите, что он намного лучше!
Материалы из советской прессы активно использовались пропагандистской машиной нацистской Германии. Имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс получал удовольствие, читая переводы из «Правды» и «Известий».
Статью из «Правды», опубликованную 14 сентября 1939 года, «О внутренних причинах поражения Польши» нацисты перепечатали не только в своих газетах, но и перевели на другие языки и распространили по всему миру как убедительнейшее свидетельство своей правоты.
14 сентября военные советы Белорусского и Киевского особых военных округов получили секретную сталинскую директиву: «Молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника».
17 сентября в два часа ночи немецкий посол Шуленбург, военный атташе генерал Кёстринг и советник Хильгер были приглашены к Сталину, который сообщил, что в шесть часов утра Красная армия перейдет советско-польскую границу.
Генерал Кёстринг сказал, что за эти несколько часов немецкое командование не успеет предупредить все наступающие части и потому возможны столкновения. Нарком обороны Ворошилов ответил Кёстрингу, что немцы с их организационным талантом справятся и с этим.
Шуленбург немедленно телеграфировал в Берлин:
«Сталин в сопровождении Молотова и Ворошилова принял меня в два часа ночи и проинформировал, что Красная армия перейдет в шесть утра советскую границу на всей ее протяженности от Полоцка до Каменец-Подольского.
Во избежание инцидентов Сталин срочно просит позаботиться, чтобы немецкие самолеты, начиная с сегодняшнего дня, не летали восточнее линии Белосток—Брест-Литовск—Лемберг (Львов). Начиная с сегодняшнего дня советские самолеты начнут бомбардировать район восточнее Лемберга».
17 сентября 1939 года советские войска без объявления войны вторглись на территорию Польши. В тот же день утром немецкие войска получили приказ остановиться на линии Сколе—Львов—Владимир-Волынский—Белосток.
Польскому послу в Москве первый заместитель наркома иностранных дел Владимир Потемкин вручил ноту советского правительства:
«Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать».
Посол ноту отверг с возмущением: Варшава еще не пала, и польское правительство действует.
В этот же день, выступая по радио, Молотов заявил, что советские войска с освободительной миссией вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Это была территория истекающей кровью Польши.
— В связи с призывом запасных в Красную армию, — говорил Молотов по радио, — среди наших граждан наметилось стремление накопить побольше продовольствия и других товаров из опасения, что будет введена карточная система. Правительство считает нужным заметить, что оно не намерено вводить карточной системы на продукты и промтовары. Боюсь, что от чрезмерных закупок продовольствия и товаров пострадают лишь те, кто будет этим заниматься и накоплять ненужные запасы, подвергая их опасности порчи...
Начальник штаба генерал-квартирмейстера в главном командовании немецких сухопутных войск Эдуард Вагнер записал в дневнике: «Сегодня в 6 утра выступили русские... Наконец-то! Для нас большое облегчение: во-первых, за нас будет преодолено большое пространство, затем мы сэкономим массу оккупационных сил, и, наконец, Россия очутится в состоянии войны с Англией, если этого захотят англичане. Союз будет полным...»
Для войны с Польшей еще 11 сентября были образованы два фронта — Белорусский и Украинский.
Белорусским фронтом командовал командарм 2-го ранга Михаил Прокофьевич Ковалев, членом военного совета утвердили первого секретаря ЦК компартии Белоруссии Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко. Штаб расположился в Смоленске. В состав фронта входили четыре общевойсковые армии, кавалерийско-механизированная группировка и 23-й отдельный стрелковый пехотный корпус.
Украинский фронт возглавил командарм 1-го ранга Семен Константинович Тимошенко, членом военного совета стал первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Сергеевич Хрущев. В состав фронта вошли три общевойсковые армии, отдельный пехотный корпус, три кавалерийских и танковый, а также пять отдельных танковых бригад.
В общей сложности на границе с Польшей сосредоточили около миллиона солдат и офицеров Красной армии, четыре тысячи танков, две тысячи самолетов, пять с половиной тысяч артиллерийских орудий.
Историки обращают внимание на то, что советские люди были рады начавшейся войне, считали ее справедливой. Недаром нарком Ворошилов заявил, что советский народ «не только умеет, но и любит воевать».
Польшу советская пропаганда так долго изображала врагом, что страна в это поверила и считала поляков фашистами. Драматург Всеволод Вишневский просил немедленно отправить его на фронт.
Поэт Михаил Исаковский завидовал тем, кто отправлен на фронт: «Очень я завидую тебе и всем тем, кто находится в эти дни по ту сторону бывшей границы. Такие дни бывают далеко не часто, и видеть события собственными глазами, участвовать в них — это большое счастье. Если бы я был хоть чуть-чуть поздоровее — непременно поехал бы тоже».
Партийные органы докладывали о том, как идет мобилизация в армию:
«Надо отметить как положительный факт высокое морально-политическое настроение призываемых: гармошки, пляски, здоровое настроение — сознание своего долга перед родиной характеризуется хотя бы тем, что очень мало заявляют о болезнях, по которым они не могут быть призваны. Второе — очень мало было провожающих, мало можно увидеть плачущих из состава провожающих».
По просьбе Наркомата обороны Верховное командование вермахта представило Наркомату обороны подробную информацию о составе и дислокации польских войск.
Перед частями Красной армии была поставлена задача разгромить вооруженные силы Польши и взять их в плен, захватить стратегически важные объекты и не допустить ухода польских солдат и офицеров на территорию Венгрии и Румынии.
19 сентября 1939 года одновременно в центральном органе ЦК ВКП(б) «Правде» и в центральном органе немецкой Национал-социалистической рабочей партии газете «Фёлькишер беобахтер» появилось совместное коммюнике, в котором говорилось, что задача вермахта и Красной армии — «восстановить в Польше порядок и спокойствие... и помочь населению Польши переустроить
