Молодой Барнс поднял глаза, вид у него был озадаченный.
— Послушайте, сэр! — удивленно начал он. — Если им понадобится целый час, чтобы посадить старшего офицера Вернера с расстояния всего в два диаметра, то на нас они потратят куда больше времени.
— Верно, — согласился Бордман.
— А разве вам хочется тратить три часа на посадку и час на ожидание, сэр?
— Ничуть, — признался Бордман. Разумеется, он мог сейчас отдать приказ. Но молодому офицеру полезно научиться мыслить практически, ведь это означает, что в один прекрасный день он может стать хорошим старшим офицером.
Бордману было известно, как мало людей подходит для такой работы. Если в результате прибавится еще один… Молодой Барнс заморгал.
— Но ведь на самом деле вовсе не важно, насколько далеко мы находимся от посадочной площадки! — изумленно воскликнул он. — Нас могут сажать хоть с десяти диаметров, хоть с одного! Им нужно только навести фокусирующее поле на нас, и, двигая это поле, они будут двигать нас вместе с ним.
Бордман снова кивнул.
— Таким образом, пока они приступят к нашей посадке, я могу использовать ракетные двигатели и подойти к расстоянию в один диаметр, сэр! И они могут достать нас там и сажать с расстояния в несколько тысяч миль. И мы сядем всего лишь через полчаса после другой лодки — вместо четырех!
— Точно, — согласился Бордман. — Применив лишь немного интеллекта и чуть-чуть топлива. Итак, вам удалось выработать многообещающую идею, лейтенант. Полагаю, вы в состоянии осуществить ее?
Юный Барнс бросил быстрый взгляд на Бордмана, переключил подачу топлива и специально подождал, пока первые молекулы топлива катализируются холодом.
— Зажигание, сэр, — уважительным тоном произнес он.
Раздался странный звук, сопровождающий запуск двигателей в пустоте, звук, порождаемый лишь грохотом металлической трубы двигателя. Затем возникло ощущение ускорения. Маленькая шлюпка повернула и понеслась вниз, к планете. Лейтенант Барнс нагнулся и застучал на клавиатуре компьютера.
— Надеюсь, вы извините меня, сэр. Я должен был придумать все это сам, без вашей подсказки. Но подобные проблемы возникают нечасто, сэр. Как правило, гораздо умнее поступать, опираясь на предыдущий опыт.
— Вот это уж будьте уверены! — сухо отозвался Бордман. — Но одно из важнейших оправданий существования младших офицеров — это то, что когда-то они станут старшими.
— Никогда не думал об этом в подобном ключе, сэр. Спасибо.
Он нахмурился, продолжая работать на компьютере. Бордман расслабленно откинулся в кресле, удерживаемый на месте легким ускорением и ремнем безопасности. Он так и не смог найти сколько-нибудь резонной причины для своего спешного вызова в Резиденцию. Мыслей на этот счет было мало. Но, скорее всего, там, внизу, что-то не в порядке. Два старших офицера оторваны от работы… И потом, Вернер… Бордман предпочел бы не иметь с ним дела. Вернер был ему несимпатичен, и он не мог заставить себя относиться к нему беспристрастно. Но придется, если возникнет необходимость. Их вызвали в Резиденцию, в то время как корабль невозможно посадить на площадку. Обычно площадка может захватить корабль с расстояния в десять планетных диаметров, тянуть с большим усилием и опустить легко, словно перышко. Может взять тяжелейший нагруженный корабль и остановить его на орбите, а потом посадить с восьмеричной силой гравитации. Но здешняя почему-то не в состоянии посадить даже один корабль! А шлюпке запрещено садиться на ракетных двигателях!
Бордман разложил все факты по полочкам в сознании. Он знал эту планету. Когда ему присвоили звание старшего офицера, он провел полгода на тренинге в Резиденции, практикуясь в новой должности. Там находится лишь один заселенный остров длиной двести миль и шириной сорок. Другой пригодной для жизни земли не наблюдается. Заселенный остров отличается горными массивами причудливой формы. С подветренной стороны поднимается огромная скала, возвышающаяся над поверхностью и глубоко уходящая под воду. Высота гор достигает четырех тысяч футов, а вся поверхность острова имеет наклон в одну сторону. Резиденция расположена на Канне-3, ибо считалось, что не найдется людей, желающих колонизировать такой маленький мир. Но люди появились, поскольку здесь существовала Резиденция. И каждый дюйм земли был культивирован, построили ирригационные сооружения и гидропонные установки, организовали интенсивное сельское хозяйство. Однако сотрудникам Резиденции пришлось оставить обширные резервные площади для тренировочных нужд. Разросшееся население страдало от недостатка земли, но Инспекции важно оставлять часть суши для своих потребностей. Когда Бордман учился здесь, об этом шли бесконечные разговоры.
Бордман проанализировал все это и пришел к неприятному выводу. Наконец поднял взгляд. Планета увеличивалась в размерах.
— Я полагаю, вам лучше уменьшить скорость, пока они нас не поймают, — сказал он. — Персонал площадки может иметь затруднения с фокусировкой, если мы подойдем слишком близко.
— Да, сэр, — отозвался Барнс.
— Внизу, похоже, настоящий ад, — продолжал Бордман. — Все плохо, иначе они не препятствовали бы посадке корабля. А хуже всего, что нельзя сажать лодку на ракетных двигателях.
Юный Барнс закончил с расчетами. Он выглядел удовлетворенным. Посмотрел на приближающуюся планету и слегка подправил курс. Потом огляделся по сторонам.
— Извините, сэр, вы сказали, что нас могут не поднять назад?
— Почти уверен в этом.
— А почему… не могли бы вы объяснить, сэр?
— Они не желают сажать нас. Вот в чем беда. Если не желают сажать, то не захотят и отправлять. За мной и Вернером послали, потому что без нас не обойтись. Но даже с посадкой возникла проблема. Я полагаю…
— С посадочной площадки вызываем шлюпку! С посадочной площадки вызываем шлюпку! — донесся металлический голос из динамика.
— Прием, — ответил Барнс, озадаченно глядя на Бордмана.
— Скорректируйте курс! — скомандовал голос — Нельзя садиться на ракетных двигателях ни при каких обстоятельствах! Это приказ лично самого начальника сектора. Остановитесь! Мы будем готовы принять вас буквально через пятнадцать минут. Но сейчас немедленно остановитесь!
— Да, сэр, — сказал Барнс. Бордман взял микрофон.
— Говорит Бордман, — сказал он. — Мне нужна информация. Что там стряслось и почему нельзя использовать двигатели?
— Двигатели шумят, сэр. Даже ракетные. У нас приказ воспрепятствовать любым физическим вибрациям, сэр. Но мне запрещено давать подробную информацию в эфире, сэр.
— Я отключаюсь, — сухо отреагировал Бордман.
Он отодвинул микрофон. И подавил гнев. Вернер в этой ситуации воспользовался бы званием и добился информации. Но Бордман считал, что не стоит нарушать запреты ради немедленного удовлетворения любопытства, — в свое время он все узнает.
— Сажаем лодку, — раздалось через несколько минут из динамика. — Приготовиться к фокусировке.
— Готовы, сэр, — отозвался Барнс.
Маленькая шлюпка затряслась и сильно накренилась. Начала вращаться и выписывать полукружья. Постепенно они становились все меньше. Космос перевернулся вверх тормашками, и шлюпку быстро потащило к поверхности водной планеты.
Барнс сказал:
— Простите, сэр, может быть, я не в своем уме, сэр, но что-то никак не возьму в толк, с чего бы это любые вибрации и шумы могли быть вредны целой планете? Какой вред они могут причинить?
— Это же планета-океан, — ответил Бордман. — Суша вместе с населением может уйти под воду.
Юный офицер покраснел и отвернулся. “Молодежь так чувствительна”, — подумал Бордман. Когда посадочная площадка примет их, Барнс обнаружит, прав он или нет.
И он оказался прав. Впрочем, как и Бордман. Люди на Канне-3 боялись вибраций из-за страха оказаться под водой.
И страхи эти были вполне обоснованными.
Через три часа после приземления Бордман стоял на грязно-серой скале, и в каких-нибудь двадцати ярдах от него был крутой обрыв примерно в милю высотой. Далеко внизу голубело ласковое море. Бордман увидел длинную цепь лодок, двигавшихся одна за другой. Между ними было что-то протянуто — и они тащили это за собой, проплывая строго параллельно линии скал.
Бордман понаблюдал за ними, а затем вернулся к обследованию серой грязи под ногами. Он перевел глаза на внутреннюю сторону грязевого болота посреди горных вершин. Неподалеку на скале высилась мачта. На ней было установлено нечто вроде видеокамеры.
— Извините, сэр, что делают эти лодки? — поинтересовался юный Барнс.
— Оттаскивают дальше в море нефтяное пятно. Здесь недостаточно нефти, чтобы пятно сохранялось в первозданном виде. Поэтому оно стремится прибиться к суше, а они улавливают его и снова транспортируют в море. Конечно, часть нефти они все же теряют.
