была всё ему отдать — и рассказала о фамильном золоте. Верила, что он станет героем. А потом выстрел, ещё один выстрел — и две смерти. Не стало моей любви — и того, кому не следовало доверять. Иногда я думаю, как бы сложилось, ежели бы я тогда промолчала? Может, в столицу бы переехали, может... а что теперь гадать?...
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Так призраки, считай, одними воспоминаниями и существуют. Отчего бы не поделиться, если к слову пришлось?
Но жнец продолжал молча смотреть на неё, давая понять, что не собирается разгадывать туманные намёки.
— Попросить тебя хотела — или предостеречь, — наконец произнесла прабабушка, — Постарайся не стать для правнучки кем-то таким, как мой комиссар. Чтобы ей никогда не пришлось вспоминать — и сожалеть, что выбрала тебя.
И в этом коротком предупреждении будто собрались все страхи, все сомнения, которые нет-нет, а зарождались в мыслях, сколько ни пытайся гнать их прочь. Имел ли он, порождение пограничья, право занимать это место? Не должно ли оно принадлежать кому-то, у кого по венам течёт горячая кровь, чьи поцелуи не причиняют иллюзорной боли? Но права она, чертовски права — уже не отступился вовремя, уже занял. Значит, остаётся только идти до конца.
Промолчал. Но призраку и не требовался ответ. Она лишь снова посмотрела в окно и сменила тему:
— Хорошая ночь — чтобы уйти. Покажешь мне дорогу? Или опять скажешь ждать рабочей недели?
Жнец чуть оттянул бабочку и, подумав, снял её вовсе. Лучше вовсе без галстука — так меньше бросается в глаза, что одет не по форме. Чёрное и чёрное.
— Покажу.
Под властью чар стена с окном превратилась в ворота пограничья. Вдоль зыбкой тропы цвели голубые асфодели.
Глава 36. ⟰♛ Взятка практиканту
Утопающий во тьме большой актовый зал был заполнен едва ли на треть. По большей части собрались участники эзотерического кружка — и ещё немного случайных зевак. Олег не был разочарован лишь потому, что уже успел увлечься новой целью, а лекцию теперь воспринимал как добровольное обязательство. Хотя нет, всё-таки — немного разочарован. Магия была естественной частью быта предков — неужели даже историкам настолько неинтересно?
А вот что Олега приятно удивило — Третьякова действительно пришла. Даже если ей не нужны знания, то хотя бы о своих обещаниях помнить умеет, он же правда показал ей летающие крендели, которые печенье.
Как бы там ни было, шоу должно продолжаться. Олег размял пальцы, как перед игрой на фортепиано, и включил проектор.
— Добрый вечер, коллеги, спасибо, что пришли. Сегодня я хочу поделиться с вами некоторыми выводами, которые сделал, изучая мистическую сторону культуры древних славян...
Он мысленно похвалил себя, что выбрал правильную подачу — без упора на эффективность тех или иных методик, зато с акцентом на распространённость и анализом общих черт и географических различий. Даже из пришлых ни один не сбежал с середины, кто-то даже записывал.
Словом, под конец настроение Олега изрядно улучшилось — от гордости за хорошо проделанную работу. Ответив на немногочисленные вопросы, он стал собирал свою технику, а когда разобрался с этим, увидел, что Третьякова не ушла, а с кем-то активно переписывалась. Олег всегда старался общаться только с людьми, которым нужен больше, чем они ему — претило находиться на уязвимой позиции, а потому он никогда не предлагал сотрудничество более одного раза. Но совпадение, что несостоявшийся информатор задержался в зале, почему-то показалось ему знаком судьбы.
— Не думал, что ты придёшь, — подойдя к девушке, Олег обаятельно улыбнулся. — Как тебе моё выступление?
Она быстро сунула телефон в карман и подняла глаза:
— А знаешь, мне понравилось. Почти без подтасовки фактов, с глубоким разбором письменных источников. Если бы все маги подходили к написанию своих работ так же, как ты, я думаю, общество бы не относилась к ним настолько предвзято.
Олег хмыкнул, вспомнив Эдика со «спиральной силой земли». Похвала показалась ему искренней, а потому ответ прозвучал теплее, чем обычно:
— Спасибо. Не хочешь присоединиться к нашему кружку? В следующий раз я собираюсь сделать доклад по методикам воспоминаний о прошлой жизни — уже только для своих.
— Зачем такие сложности? Чтобы вспомнить прошлую жизнь, нужно просто поцеловать ангела смерти.
Признаться, реакция Третьяковой стала для него полной неожиданностью, — лицо спокойное, без тени усмешки, а памятуя о загадочном «дядя», даже сразу не скажешь, может и не издевается. Поэтому Олег, добавив в голос нарочитого скепсиса, спросил:
— Ты, наверное, пробовала? Ну и как?
— Незабываемо, — ответила она, глядя на него в упор. А потом расхохоталась, хлопая себя рукой по коленке:
— Прости, прости, у тебя всегда такое лицо в такие моменты, что я не удержалась. Я пошутила. Просто в дораме видела.
Даже если это была всего лишь шутка, мысль показалась настолько интересной, что Олег обдумывал её всю дорогу до дома. Углубившись в свои чертоги разума, он едва не проглядел светофор и чудом не въехал в законопослушно остановившийся отечественный внедорожник. Хорошо, что всё-таки успел среагировать — даже на небольших скоростях металлический бампер этого чуда инженерной мысли превратил бы капот кабриолета в гармошку.
Нет, определённо стоило взять себя в руки и думать только о дороге. Олег даже смог заставить себя поужинать, прежде чем набрать номер очередного своего сотоварища по магической тусовке — некроманта из Сибири.
— Здорово, Потрошитель.
— Олег, блин! — тот не оценил приветствия. — Я завязал с этим, завязал! Я, вообще-то, кардиохирург! А если пациенты услышат?
Вообще, прозвище приклеилось к некроманту, когда он виртуозно ощипал и разделал свежую курицу, которую кто-то привёз на слёт от бабушки из деревни, но тогда оно показалось ему скорее лестным.
— Надо же, как время летит. Кажется, как будто только-только интернатуру закончил... — Олег привычно попытался сгладить ситуацию, — ладно, я не поэтому звоню. У тебя остался тот рецепт дедовой настойки? Ну... для внетелесных практик.
— Тебе зачем? — напрягся некромант. — Дед был опытный шаман, и то в конце концов от неё в ящик сыграл.
— Твоему деду было сто три года, а я молодой и здоровый. У меня выбора нет. Мне нужно поймать ангела смерти. Так что если не дашь, мне придётся останавливать себе сердце, как в том сериале, над которым мы на шабаше ещё смеялись. От этого точно в итоге помру, и моя безвременная кончина будет
