будет готов. Теперь уже вспомнит — сам.
— Я был... — Олег медленно сел, не убирая ладони от черепа, — князем!
— Ну-ну, а я — непризнанным фараоном Египта, — с жеманным кокетством отозвался ангел смерти и тут же рявкнул: — круг сними, призыватель недоделанный!
— Да... да, сейчас, — кое-как нащупав на столике зачарованынй нож, Олег разорвал удерживающую линию.
Обретя свободу, ангел смерти для вида замахнулся на него кулаком, но потом лишь ухмыльнулся:
— Ладно, живи.
Он дотошно пересчитал деньги и сунул в карман пальто с довольной улыбкой. Олег думал, что он тут же исчезнет, но ангел смерти не спеша прошёлся по комнате, разглядывая мебель.
— Вау, вот это хоромы! Даже круче, чем у моего шефа! Прикинь, он за триста лет накопил себе на аренду особняка с колоннами. А я третий месяц всего работаю — и живу в однушке! Обидно, блин. Я не хочу копить триста лет, я хочу сейчас!
— Погоди, — удивился Олег, — вы что, живёте в обычных домах?
— Ну а ты как думал? — хмыкнул ангел смерти. — Мы водим людей отсюда туда, а обратно — нет. Естественно, мы живём на этом берегу.
Из разрозненных данных сложилась картина, которая Олегу в тот момент показалась очень любопытной и заманчивой.
— Хочешь переехать сюда?
Ангел смерти чуть шляпу с головы не уронил — вовремя поймал:
— Ты прикалываешься?
— Вовсе нет, — продолжал соблазнять Олег. — Тебе нравится мой дом, мне не нравится жить здесь одному, зато нравится магия. О которой ты, наверняка, знаешь побольше, чем большинство моих знакомых из эзотерической тусовки...
На его лице мелькнула тень глумливого понимания:
— Из эзотерической тусовки? Как этот... как уж там его... Коноплянкин? Такой дурачок! Эх... было забавно.
— Ты знаешь Эдика?!
— Ну да, это же я... — ангел смерти осёкся и погрозил ему пальцем. — Не заставляй меня разбалтывать конфиденциальные клиентские тайны!
— Извини, извини, — Олег примирительно поднял руки вверх. — А насчёт переезда ты подумай. А может быть я тебе ещё немного денег безвозмездно подарю...
Он понял, что нашёл слабое место — собеседник только делал вид, что раздумывает. Кто бы мог догадаться, что смерть любит деньги?
— Вообще, это не то, чтобы принято... но раз уж у шефа дома я видел людей, то чем я хуже? Так и быть, я согласен!
— Это хорошая сделка, — ещё раз заверил Олег. — И раз уж мы будем соседями, как тебя зовут?
— Меня... ну... — он снял шляпу и почесал лоб. — Никак. У нас это не принято. Хотя, если честно, бесит.
— Ну тогда... просто придумай себе имя, и я буду так тебя называть.
— Хм... — улыбнулся, как ребёнок, которому только что дали конфетку. — Ну нельзя же так сразу. Я пару дней подумаю, а потом скажу тебе, лады?
— Лады, — довольный собой, Олег присел на диван, откинулся на спинку, пристраивая ушибленную голову. Мелочь, заживёт. Кажется, сегодняшний эксперимент прошёл не просто хорошо — а блестяще.
Глава 37. ♛ Костры Старохронска
Своего младшего брата княжич возненавидел почитай с самого рождения — за то, что тот отнял у него матушку. Он слыхал, что княгиня-то и первые роды с трудом пережила, а в этот раз в пару дней как лучинка сгорела. А хуже всего, что казалось, будто не только без матери остался — но и без отца. Где это видано, чтобы младенец в отцовских покоях спал, и тот посреди ночи к нему вскакивал? Небось, к старшему, ни разу не подошёл... Казалось, будто всю нерастраченную любовь к матушке перенёс на ребёнка, будто сын у него только один. А второй так — наследник...
— Опять уходишь?! — не сдержавшись, крикнул княжич в спину отцу, когда тот, заслышав крик братца, оборвал и так редкий разговор и пошёл прочь, — тебе совсем нет дела, как я живу, чему научился?
Князь обернулся, нахмурил брови:
— Тебя шестнадцатый год пошёл, уже не мальчик — но мужчина! Хватит уже за родительский подол цепляться! Постыдное дело — на дитя несмышлёное сердиться!
— И что с того? Надо мной ты и в младенчестве, как рябая наседка, не трясся! Слова доброго не сказал, только поучения да назидания! Один Велеслав обо мне печётся, всегда утешит да выслушает! Лучше бы он был моим отцом!
Лицо князя побагровело от гнева:
— Видать правда чего упустил в твоём воспитании! Не будущий князь вырос, а боярышня избалованная! Ты или за ум возьмись, покуда брат не подрастёт, или я ещё подумаю, кому княжество доверить!
— Лучше бы ему вовсе не рождаться на свет!
Не удостоил его отец больше ни единым словом. По щекам потекли крупные злые слёзы — княжич их порывисто смахнул, чтобы слуги не увидали. Вроде терем большой — а сердца никому особо не откроешь. Был одно время дружок — сын прачки, но князь обоих сослал в посад, мол негоже княжичу с прислугой брататься. Бояре, кто помельче, лебезят, кто породовитее — важничают и жизни учить пытаются.
Один выбор, куда пойти — к Велеславу. Как шесть лет назад от мучительной смерти спас — так подле него и остался. Лучше наставника нельзя и желать — когда грамота княжичу не давалась, всё растолковал, когда отец попрекал, что лук как холоп деревенский держит, Велеслав слова дурного не сказал, просто за руку взял, хват поправил. Вот и сейчас он вошёл к наставнику без стука, на кровать подле сел, в грудь носом уткнулся. Сегодня от него пахло полынью и вереском.
— За что батюшка со мной так? Всё брат да брат... Сегодня вовсе сказал, что может и княжество не доверит, что я не сын ему, а недоразумение...
Не удержался — всхлипнул. И тут же голову в плечи втянул, ведь как бы князь такое услышал — снова бы осерчал. Велеслав мягко коснулся пальцами непослушной пряди у виска:
— Мой бедный княжич. Больно слышать каждый раз, убеждаясь, как родной отец тебя не любит.
— Но почему... почему... разве не положено родителям любить своих детей?
— Всякое бывает, — в окно взглянул, о чём-то горьком будто задумался, потом в глаза посмотрел, пронзил взглядом насквозь, — но ты должен быть сильным. И тогда ты всё сможешь, со всем справишься.
Вроде бы не сделал ничего, громких
