— А когда ты приедешь туда, Стив? Я ведь писала туда тебе дважды, но ты… — она не закончила.
— Я не видел этих писем, девочка, как, вероятно, и многих других. Так получилось, что я там не был уже более полутора лет. Видишь ли, Инге, сейчас я объясню тебе нечто… — он сделал долгую паузу. — Ты не удивляйся и ни о чем не спрашивай пока. Потом поймешь сама… Но хорошо запомни, что я тебе сейчас скажу, и никому, запомни, никому об этом ни слова. Потому что от сохранности этой тайны зависит моя судьба, а теперь, может быть, и твоя. Видишь ли, Инге, Стива Роулинга — бизнесмена больше не существует…
Она испуганно отшатнулась.
— Нет–нет, ты не пугайся. Я это я, и, конечно, живой человек, а не призрак, но… меня теперь зовут Джон Смит, да–да, самый обыкновенный Джон Смит, каких на свете, вероятно, сотни тысяч. Впрочем, для некоторых я “папа Лука”, как я и подписался в этой записке. Поэтому нигде, даже в Гвадалахаре, не вспоминай о Стиве Роулинге. Это имя тебе просто неизвестно. Ты поняла?
— Д–да… Но как же мне называть тебя теперь?
— Зови Джоном.
— А эта сеньора Мариана — она… знает… кто ты теперь?
— Конечно. Она служила у Стива Роулинга, который умер, а дом продал Джону Смиту. То есть сначала продал, а потом умер. Хотя подожди — кажется, Джон Смит купил этот дом после смерти Роулинга. Да–да, именно так… Но это совершенно неважно. Хозяин дома в Гвадалахаре теперь Джон Смит — то есть я, а послал тебя туда “папа Лука” — то есть тоже я. Это не очень сложно?
— Довольно сложно, Стив, то есть, прости, Джон.
— Постарайся не ошибаться, девочка. Это важно.
— Я буду очень стараться… Джон. Скажи мне еще: как называется фирма, в которой я буду работать?
— Это очень известная фирма, Инге. Я говорю о головной. Это транснациональная “Фигуранкайн корпорейшен”. А ты будешь работать в одном из ее многочисленных ответвлений. Оно называется “Смит–Цвикк лимитед”. Ты потом получишь копию контракта — там все будет указано.
— Смит — это, значит, ты?
Стив кивнул:
— Ты правильно догадалась. Однако нам пора, — он подозвал официанта–малайца и расплатился. — Пойдем теперь поищем Тео, а потом я отвезу тебя в какую‑нибудь приличную гостиницу…
— А ты… Джон?
— Мне придется временно исчезнуть. Получишь от меня известие уже в Гвадалахаре.
Она вздохнула:
— Ты всегда так занят?
— Не всегда, но часто.
Когда они выходили из кафе, лицо Инге вдруг искривилось от боли. Она остановилась и закусила губы.
Стив встревоженно наклонился к ней:
— Тебе нехорошо?
— Немного… Может быть, съела… что‑нибудь нехорошее.
— Давай вернемся. Ты посидишь в кафе, а я найду такси.
— Нет… Я с тобой. Ох!
— Что ты чувствуешь, дорогая?
— Тут очень болит, — она показала где, — и сильная слабость… Боюсь — упаду. Ох!..
Стив, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и снова мысленно ужаснулся: она оказалась почти невесомой. Держа Инге на руках, он медленно пошел по пустынной улице, озираясь в поисках такси.
Из тумана вынырнула фигура полисмена в каске и накидке от дождя. Он неторопливо подошел и молча преградил Стиву путь.
— Леди заболела, — сказал Стив, — где тут ближайший госпиталь?
— На Кромер–стрит. Это не очень далеко.
— Может быть, вы смогли бы вызвать санитарную машину или найти такси?
— Свободное такси стоит рядом за углом, сэр. Вам помочь?
— Нет, донесу сам.
Стив направился в указанном направлении, держа Инге на руках. Глаза ее были закрыты. Дыхание чуть слышно. Полицейский молча следовал за Стивом.
Когда они подошли к машине, полицейский помог Стиву уложить Инге на заднем сиденье, а сам сел рядом с шофером.
— В ближайший госпиталь, — сказал Стив.
И шофер, и полицейский молча кивнули. Стив бросил взгляд на часы. Стрелки приближались к десяти сорока…
Тибб появился в центре связи сразу после наступления темноты. Цвикк уже ждал его.
— Как Цезарь? — спросил Тибб, входя.
— Жив пока, но этот разбойник ничего не хочет слушать. Обещает вернуть его живым только после того, как будет получено известие от Вайста, что УЛАК приземлился в Африке. И требует большой УЛАК, на котором хочет отправить часть своих людей.
— Да, я знаю, — кивнул Тибб. — Что с самолетом Цезаря?
Цвикк махнул рукой:
— Никаких известий… Или направился не сюда, или что‑то случилось. Ты прилетел малым аппаратом?
— Большим.
— А где сели?
— Тут, на вертолетной площадке.
У Цвикка округлились глаза.
— Как ты умудрился?
— Все в порядке, — нетерпеливо отозвался Тибб. — Что вы предлагаете, Мигуэль?
Цвикк потупился и покачал головой:
— Ума не приложу. И так, и этак поворачиваю. Все плохо… А ты что думаешь?
— Есть одно… средство, но мне очень не хотелось бы им воспользоваться. И я не знаю… — Тибб не кончил.
— А, — Цвикк махнул рукой, — в нашем положении все средства хороши.
— Людей удалось собрать? — спросил после короткого молчания Тибб.
— Собрали…
— Поселок окружен?
— Окружен‑то окружен, да что толку. У них площадка и вертолеты. Словом — поймал парень медведя, а медведь его не отпускает. Да–а… Так и мы. И главное — Цезарь…
— Их вертолеты легко вывести из строя, — заметил Тибб.
— А дальше что?
— Дальше?.. — Тибб на мгновение задумался. — Дальше предлагаю поступить так…
На лестнице, ведущей в центр связи, послышались голоса и какой‑то шум.
Тибб быстро встал, а Цвикк, продолжая сидеть, извлек из кармана и положил на стол большой автоматический пистолет.
Голоса на лестнице продолжали препираться. Тибб подошел к двери и распахнул ее. За дверью оказался взволнованный Филипп Корт — начальник центра связи.
— Тут появился один человек. Я его совсем не знаю, — начал Корт, обращаясь к Цвикку. — Он настаивает на немедленном свидании с вами.
— Кто там? — Цвикк тоже поднялся с кресла.
— Это я, сэр, извините, — послышалось за спиной Корта, — я — Суонг.
— Давай–давай сюда, — обрадовался Цвикк. — Где пропадал? Тебя схватили люди Люца?
— Да, я был у них.
— И что нового?
— Немного есть новое, — усмехнулся Суонг. — Мы принесли их командир.
— Кого принесли? — не понял Цвикк.
— Их командир… Мистер Полшер или мистер Люц мы не знаем точно, как называется…
— Подожди‑ка, — все еще не веря своим ушам, перебил Цвикк, — где этот, кого вы… принесли, говоришь?
— Здесь, внизу.
Цвикк, не говоря ни слова, ринулся вниз по лестнице. Тибб последовал за ним.
В вестибюле, окруженный инженерами центра связи, лежал на полу Полшер, туго спеленутый капроновым шнуром. Лицо его было почти черным, изо рта торчал кляп, но глаза были открыты. Возле Полшера сидел на корточках еще один индонезиец, которого Цезарь захватил с Явы вместе с Суонгом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
