Если он хочет выполнить, что необходимо, то слабость была для него слишком опасна. Наверное, после завтрашнего дня Рантару, Виктории и Имве придется расстаться. Для них это будет гораздо лучше.
«А для меня?»
Рантар с размаху ударил по земле кулаком. Нет, глупый вопрос.
«Хватит. Я должен думать о деле».
Но получалось хуже некуда. Время шло, а его союзники так и не появлялись. Они должны были уже выйти, но в саду не было и следа их. Рантар уж было хотел идти за ними, но вовремя остановился. Так они просто разминутся. Нужно было ждать. Дать им шанс, довериться. Сделать то, с чем у него всегда были проблемы.
Время тянулось мучительно долго, будто вытягивало из Рантара жилы. Обе луны вышли на небо, давая возможность все получше рассмотреть. Из дворца лилась безмятежная музыка, ничто не говорило о беде. Рантар немного расслабился и принялся прикидывать, как быстрее добраться до церкви, где его будет ждать Семер.
Еще спустя целую вечность он увидел выбежавших в сад Имву и Викторию. Они не заметили его и спрятались в кустах. Кажется, дела были плохи. Сердце Рантара подпрыгнуло до горла, и он уже встал, когда заметил появившуюся в дальнем конце сада процессию. Голова закружилась, во рту пересохло. Это была она. Как в его снах, вернее, в кошмарах. В отражениях луж. Но на этот раз настоящая, в окружении гвардии и верного пса Феликса. Они шли прямо к Виктории и Имве – еще немного и наверняка увидят их. Может, те сбегут? Но позади них был обрыв и они со страхом выглядывали из-за своего маленького укрытия, глядя на приближающуюся королеву.
Рантар вновь перевел взгляд на Доротею. Этого момента он боялся больше всего со времен своего освобождения. Если он попадет к ней в руки, то уже может не вспомнить про Фило – она позаботится. С другой стороны, если сейчас Рантар отсидится, не будет вмешиваться, то потеряет своих единственных союзников в обоих королевствах, а Семер исчезнет и найти Фило станет невозможно.
Пара коротких мгновений отделяла замерших Викторию и амевана от поимки. Рантар мог сохранить свое присутствие в тайне, сбежать и попытать новый шанс. В конце концов он всегда выкручивался и умел находить новые пути. Он живучий. Да, так и есть.
Он сделал шаг, но не назад, а вперед, выходя из тени. Так, чтобы она увидела. Рантар старался не смотреть Доротее в глаза. Охрана выхватила оружие, и он заметил, что сжимает топоры. Был еще третий вариант. Рискнуть. Вот сейчас. Обойти их всех и отрубить ей голову. Сколько проблем в мире исчезнет, включая его собственные, с одной оторванной головой королевы-матери? Рантар плотнее сжал топоры. Он сомневался. Думал. Здесь может быть еще охрана поблизости, а в одиночку он может не справиться – элемент внезапности потерян.
Тут Доротея вышла вперед, отодвигая охрану. Она встала прямо перед Рантаром, гордая и спокойная. Но когда она открыла рот, тот услышал дрожь в ее голосе.
– Рантар?
На плечи будто свалилась скала или весь дворец целиком. Тело горело в муке, он зажмурился и… встал на одно колено, кладя перед ней топоры.
– Моя королева.
Доротея подняла его на ноги и знаком велела следовать за собой. Лицо Феликса перекосило, но он заставил всех убрать оружие.
Рантар послушно шел за Доротеей в окружении охраны, гадая, что будет дальше. Ведет ли она его на показательную казнь в бальном зале или хочет запереть в подвале? Или просто сделает вид, что ничего не было? И главное – сможет ли он ей помешать? На него напало странное оцепенение, как в тот далекий день, когда они только познакомились.
Королева не оборачивалась, не издавала ни звука, лишь стук каблуков и шаги стражи отдавались в тишине. Топоры еще были при Рантаре, никто не стал их отбирать – значит, его ждет не казнь. В ноздри ударил сладковатый, еле уловимый запах Доротеи. Каштановые волосы, как всегда, лежали безупречно. Но что-то подсказывало Рантару, что все эти дни она была в бесконечных разъездах, возможно, останавливалась только на ночлег, а это платье можно было назвать очень простым. Доротея обладала способностью выглядеть прекрасно даже в походной одежде. Даже дырявая тряпка могла смотреться произведением искусства, если была на ней. Об этом Рантар думал без прежнего ядовитого восхищения, он еще сохранял рассудок и собирался беречь его столь долго, сколько получится. С такой женщиной невозможно угадать, что случится в следующую минуту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рантар шел, прислушиваясь, как звуки шагов смешиваются с ударами сердца в груди. Вот он, момент, которого Рантар так долго боялся – и вот он добровольно шагает за королевой вместо того, чтобы выбить из нее силой признание о сыне. Пришлось сжать кулаки, чтобы подавить дрожь, которая уже начала зарождаться в груди. При этой женщине нельзя было проявить и капли слабости, иначе она засунет руки прямо в Рантара и вывернет наизнанку, как рукавицы.
Хотелось верить, что его выходка помогла ребятам и они уже добрались до Гуго вместе со шкатулкой. Иначе все окажется напрасным.
Согбенные пополам, слуги открыли перед ней дверь в покои. Огромные картины, безвкусные гобелены и поблескивающие драгоценностями рамы зеркал. На полу валялись бархатные подушки самых разных размеров. Все жгуче-красные. В такой безвкусной комнате мог жить только граф.
– Оставьте нас, – протянула королева, и с легким щелчком двери за спиной Рантара закрылись.
Итак, он остался с ней наедине, слуги и стража были снаружи. В тишине он отчетливо слышал свое тяжелое дыхание. А Доротея стояла к нему спиной, не спеша оборачиваться. Длинные волосы закрывали спину каскадами кудрей. Она не двигалась, не издавала ни единого звука. Что делать? Что-нибудь сказать или просто ударить по затылку топором? Рука легла на лезвие, но там и замерла.
– Ты сбежал, – в ровном голосе не было ни следа эмоций. Ни обеды, ни гнева, ни любопытства.
Она повернулась. В мягком свете пары зажженных канделябров Рантар наконец увидел, насколько уставшей она выглядит. Под глазами пролегли мешки, а на лице появилось несколько новых морщин. Доротея никому бы не позволила видеть себя такой, обычно она проводила у зеркала по несколько часов.
– Ты сбежал, – повторила она.
В груди сжался узел, который понемногу начал расползаться, обдавая волнами гнева. Рантар хотел уже ответить, но тут королева за считаное мгновение оказалась рядом и отвесила ему звонкую пощечину, от которой у него будто посыпались искры из глаз.
– Ты бросил меня! – Второй пощечины он точно не ожидал.
Доротея никогда прежде не давала ему пощечин. Рантар просто стоял и моргал. А дальше случилось то, чего он ожидал еще меньше. Она бросилась ему на грудь и прижалась к ней щекой. Руки сцепились за его спиной, будто стальные прутья.
– Никогда не бросай меня! Никогда-никогда! – Доротея шептала совсем тихо, все туже сжимая его в объятиях. Он почувствовал, как на его ладонь упала капля слезы. В горле совсем пересохло.
Рантар не знал, что ему делать, а рука инстинктивно легла ей на плечо. Доротея сжалась, в ней не было ни прежней величественности, ни гордой осанки, ни капли решительности и суровости. Еще немного – и она, наверное, растеклась бы в его руках, как воск. Не такой реакции Рантар ожидал. Чего угодно, но только не этого.
– Почему ты ушел? – Доротея наконец-то подняла на него блестящие глаза. Ничего королевского в ней не было – просто напуганная женщина.
Рантар столько лет смотрел в эти глаза не отрываясь, что на секунду те показались ему родными. Такими знакомыми и естественными. Смотреть в них было так правильно. Он сделал над собой усилие и прочистил горло.
– Где Фило? Где мой сын?
Зеленые глаза королевы все так же смотрели на него, в них ничего не поменялось. В них дрожали блики свечей, как и его ноги.
– Так это все из-за него? Ты поэтому ушел?
– Где он? – Рантар вцепился в спасительную мысль, как утопающий. Голова уже начала кружиться, нельзя было снова попасть в этот водоворот, этот сон, где не было ничего, кроме нее.
