— Тогда можно мне…
— Ответ все еще нет.
— Почему?
— Потому что ничто в этом мире не может быть свободным. Если ты хочешь вернуть его душу, то должна заработать ее или заплатить.
— Как?
— Ты не сможешь. У тебя нет для меня ничего интересного или ценного, на что можно было бы обменяться.
— Ох, Вы что, серьезно?
— Чрезвычайно.
Артемида превратилась в туман и исчезла.
Тьфу! Саншайн захотелось задушить эту женщину. Как она может быть такой эгоистичной?
— Артемида! — выкрикнула она, прежде чем смогла остановить себя. — Ты настоящая гадина!
Закрыв глаза, Саншайн вздохнула. И что ей теперь делать? Эта эгоистичная телка ни в какую не хочет отдавать душу Тэлона.
Что же им теперь делать?
Аманда Деверо-Хантер проснулась в семь тридцать утра. Она рассеянно посмотрела на часы и закрыла глаза, потом судорожно дернулась, осознав время.
Была половина восьмого утра, а малышка Марисса еще не просыпалась для пятичасового кормления. Не то чтобы паникуя, но определенно беспокоясь о своем ребенке, она поднялась и пошла в детскую, расположенную рядом.
Когда она подошла к кроватке, у нее остановилось сердце.
Там было пусто.
Трехмесячный младенец не мог просто так встать и уйти.
О, боже, это Дезидериус!
Он вернулся за ними!
При этой мысли ее охватил ужас. С тех пор, как они с Кирианом одолели этого монстра, ее часто посещали кошмары о том, что он восстал из мертвых, чтобы отомстить им.
— Кириан! — она помчалась к постели и разбудила мужа.
— Что такое? — заворчал он.
— Марисса. Ее нет.
Кириан сел, теперь полностью проснувшись.
— Нет где?
— Ее нет в кроватке. Я не знаю, где она.
Выпрыгнув из кровати, он схватил штаны с пола. Не дожидаясь Кириана, Аманда с колотящимся сердцем промчалась через комнаты верхнего этажа.
Где мог быть ее ребенок?
Мысль о потере ее крошки была худшим из кошмаров.
Она пронеслась вниз по лестнице и увидела, что парадная дверь открыта. Если кто-то вошел и забрал ее…
Аманда вошла в гостиную и остановилась, вытянувшись во весь рост. Потрясенная до глубины души, она уставилась на самую невероятную картину, которую видела в своей жизни.
На кожаной кушетке лежал Ашерон, с довольным видом прижимая к мускулистой груди Мариссу, уткнувшуюся ему в подбородок.
На кофейном столике, как гроб, возвышалась упаковка подгузников, и стояла пустая бутылочка из-под детского питания.
Облегчение и неверие одновременно охватили ее.
Ашерон был самой ужасающей личностью, встречавшейся в ее жизни, когда она впервые познакомилась с ним немногим более года назад. Мужчина состоял из такой невероятной смеси могущества и весьма противоречивых заявлений, идей и черт характера, что мог бы не захотеть общаться с ними, и тем не менее, он лежал там, нежно качая маленькую девочку в колыбели своих огромных рук.
— Что там…
Голос Кириана затих, когда он тоже увидел их.
Она поглядела на него через плечо:
— Я не знала, что Эш любит детей.
— Я тоже. Он скованно чувствовал себя в присутствии Мариссы, и я подумал, что раньше он не общался с ними.
Кириан был прав. Эш ничего не делал, просто по возможности избегал находиться рядом с Мариссой. Каждый раз, когда она начинала кричать, он фактически съеживался и поспешно уходил. Аманда никогда бы не подумала, что он будет присматривать за ее дочерью.
Пройдя через комнату, она потянулась к ребенку.
Эш мгновенно проснулся, и его взгляд был таким диким и жестоким, что женщина, задохнувшись, шагнула назад.
Он сел на кушетке, но больше не шевелился.
Мигнув, Эш увидел ее и Кириана.
— Простите, — выдохнул он. — Я не сообразил, что это вы.
— Я просто хотела забрать ее у тебя.
Он взглянул на Мариссу, она все еще спала у него на руках.
— О, должно быть, я заснул, пока она срыгивала.
Эш отдал ребенка ей, и то, как он это сделал, о многом сказало Аманде. У него были навыки, говорившие о том, что этот мужчина держал ребенка больше, чем несколько раз.
— Надеюсь, я не напугал вас, — сказал он извиняющимся тоном. — Когда я вошел, она кричала, и я пошел наверх проверить, все ли с ней в порядке.
Он выглядел странно бледным, как будто мысль о кричащем ребенке доставляла ему боль.
— Так как вы оба все еще спали, а я нет, я подумал, что дам вам, ребята, перерыв.
Аманда наклонилась и поцеловала его в щеку:
— Ты хороший человек, Эш, спасибо.
С болью в глазах он отпрянул от нее, встал с кушетки и поднял с пола рюкзак.
— Я пойду наверх, в кровать.
В прихожей Кириан остановил его.
— С тобой все в порядке, Ашерон? Ты выглядишь слегка взволнованным.
Эш засмеялся:
— Я волновался когда-нибудь?
— Достойный ответ.
Он хлопнул Кириана по плечу:
— Я просто устал.
— Я задавался вопросом, где ты был вчера. Ты не вернулся сюда, чтобы поспать.
— У меня было кое-что, о чем следовало позаботиться. То, что не стало бы ждать.
Аманда вздохнула.
— Знаешь, Эш, однажды ты окажешься перед необходимостью довериться кому-нибудь.
— Доброй ночи, Аманда, — сказал Эш, кивнул Кириану и пошел по лестнице.
Когда он исчез на верху, Аманда прижалась к мужу.
— Не могу поверить, что ты знаком с ним две тысячи лет и знаешь о нем так мало, что не можешь назвать его настоящий цвет волос.
Кириан пожал плечами.
— Эш настолько независим и сдержан, что я сомневаюсь, узнает ли кто-нибудь больше, чем его имя.
Утром Саншайн долго лежала в кровати, вспоминая звук глубокого дыхания Тэлона, когда он спал. Как он лежал, просунув колено между ее бедер, одну руку собственнически положив ей на грудь, а другая тонула в ее волосах.
Как же она тосковала без него.
Потом мысли уплыли в прошлое. Далеко, в ее другую жизнь…
«Не ходи, Спирр. Будет беда. Я знаю это».
Охваченный яростью, он выдернул руку из ее ладоней.
— Они убили моего дядю, Нинья. Ранили прямо у меня на глазах. Я не обрету покоя, пока не отомщу.
Будучи Ниньей, она слишком боялась потерять его, и не стала давить. Она всегда во всем подчинялась ему. Он был ее мужем. Но женское сердце знало, что он собирается запустить в движение такие материи, которые нельзя будет изменить.
И оказалась права.
И также она знала, что сегодня ночью он, так или иначе, разрешит конфликт.
Что, если она потеряла Тэлона?
Она не могла перенести мысль об этом даже больше, чем мысль прожить свою жизнь без него.
Саншайн оглядела свой чердак, все знакомые вещи.
Со дня развода с Джерри ее волновала только карьера и искусство.
