— Разве это не мерзко? — спросил Камулус.
И его счастливая улыбка противоречила его страшным словам.
Саншайн хотелось плакать. Этого не должно было случиться. Спасая себя, она осудила на смерть Тэлона. Нет! Она не позволит этому произойти.
— О'кей, должен быть еще один путь.
Камулус прищурился, как будто размышляя.
— Возможно, есть. Скажи мне, Саншайн. Как много для тебя значит счастье Тэлона?
— Все, — искренне ответила она.
— Все. Ну, это конечно много, — его взгляд стал пугающим и заблестел холодной сталью. — Оно значит столько же, как и твоя собственная душа?
— Саншайн, — сказал Зарек, — не смей.
— Ты, заткнись, — рыкнул Дионис.
Зарек хрустнул суставами пальцев.
— Не говори мне, что делать. Я этого не люблю.
Саншайн не обращала внимания на них.
— О чем Вы говорите мне, Камулус?
Он засунул руки в карманы и держался также невозмутимо, как если бы сплетничал о погоде, а не решал судьбу ее бессмертной души.
— Простая сделка. Я снимаю с него проклятие. Ты отдаешь мне свою душу.
Саншайн колебалась.
— Это кажется легким.
— Так и есть.
— И что Вы собираетесь делать с моей душой, как только получите ее?
— Ничего. Я буду держать ее у себя, точно так же, как Артемида держит душу Тэлона.
— А мое тело?
— Чтобы функционировать, ему не нужна душа.
Зарек положил ей на плечо руку.
— Саншайн, не делай этого. Ты не можешь доверять богу.
— Уверен, что может, — произнес Стикс. — Доверившись им, я сделал лучшее, что мог.
— Я не знаю, — выдохнула Саншайн, пытаясь сердцем и мыслями решить, что она должна сделать.
Ашерон и Тэлон стояли на улице, запруженной народом. Люди были везде, большинство из них — пьяные, потому что праздновали Марди Гра.
Тэлон получше вгляделся в приплясывающего перед ним мужчину, задрапированного узорчатой тканью с золотыми бутафорскими крыльями за спиной. Его длинные светлые волосы были связаны сзади золотым шнуром, в одной руке он держал золотой арбалет, а в другой — бутылку «Джека Дэниэлза». Отпивая виски, он наобум стрелял золотыми стрелами в людей, проходивших мимо него.
— Эрот! — выкрикнул Тэлон, выхватывая у него лук. — Что ты делаешь?
— Я праздную.
Ашерон оглядел «костюм» Эрота менее чем удивленным взглядом.
— Что это за прикид?
Эрот пожал плечами:
— Если вы не можете победить их, тогда присоединяйтесь[80]. Они думают, что Купидон одевается в узорчатый балахон, так вот он я, пожалуйста. Клевый Купидон в узорчатом балахоне. — Он обхватил рукой плечи Тэлона. Бог был так пьян, что с трудом держался на ногах. — Эй, я узнал кое-что интересное. На сегодняшнюю праздничную ночь Дайон объединился с другим богом. Думаешь, это тот же самый парень, о котором ты меня спрашивал? Что за чувак этот Камулусу?
Тэлон похолодел:
— Камулус?
— Да, точно. Я слышал, что они собираются повеселиться с твоей женщиной, и что психованный Охотник с Аляски приведет ее к ним.
У Тэлона закипела кровь. Он оттолкнул Эрота и бросился к машине.
Ашерон его перехватил. По выражению лица Эша можно было сказать, что во всем услышанном ими не было ничего, чего бы он уже не знал.
— Тэлон…
— Ты знал! — прорычал Тэлон, пораженный подобным предательством Эша. — Как ты мог?
Эш ответил ему твердым взглядом:
— Тэлон, все в порядке.
— В порядке, как в аду, — в нем бушевала злость.
Как мог Ашерон вот так предать его? Как мог он передать Саншайн в руки человека, который, как ему было известно, собирался отдать ее богу, желавшему наказать Тэлона?
— Будь ты проклят, пошел ты на фиг, к чертям!
Он врезал кулаком в челюсть Ашерона.
Эш, не дрогнув, принял удар, но когда Тэлон замахнулся второй раз, он поймал его руку.
— Этим ты ничего не добьешься.
— Это заставляет меня чувствовать себя лучше.
Эш схватил его за плечо кожаной куртки и заставил стоять неподвижно.
— Послушай меня, Тэлон. Единственный способ спасти вас обоих — это не дать ослабнуть твоим силам. Доверься мне.
— Я устал доверяться тебе Эш, особенно, когда ты не желаешь делать то же самое. Скажи мне, что здесь происходит и почему ты послал к ней Зарека, зная, что он собирается отвернуться от нее?
— Потому что некоторым вещам предназначено произойти.
В нем забурлил гнев. Он не ребенок, чтобы читать ему лекцию о предопределенности судьбы.
— Кто ты, к черту, такой, чтобы говорить мне это? Ты не бог, хотя и претендуешь быть им со своими мутно-дерьмовыми замечаниями и сверхъестественными возможностями. Ты знаешь о будущем не больше, чем я, — рычал на него Тэлон. — Если он убьет ее, то, боже помоги мне, я убью тебя.
— Послушай, Кельт, — резко ответил Эш. — Если ты хочешь разрушить проклятие Камулуса, сегодня ночью вы должны противостоять ему оба. Это — единственный шанс, который у тебя будет, чтобы вырваться от него на свободу.
Тэлону не понравилось ничего из всего сказанного. Будь проклят Эш со своими тайнами.
— Где они?
— Они на складе. Если ты успокоишься, я перенесу тебя туда. Ночь еще не закончилась. Загляни в себя и обрети мир внутри. Если не сделаешь этого, ты проиграешь, даже не начав сражения.
Тэлон сделал это, хотя достичь мира в себе было трудно. Почти невозможно. Но у него не было выбора. Он должен обуздать себя, иначе будет бесполезен для Саншайн.
Когда голова очистилась, Эш отпустил его.
«Крепись».
Голос, казалось, прозвучал в мыслях Тэлона.
Эш положил руку ему на плечо.
Только что они были на Бурбон-стрит, а в следующее мгновение оказались перед зданием склада.
— Что ты сделал? — спросил Тэлон, задаваясь вопросом, сколько людей видело, как они исчезли.
— Я делаю то, что должен. Не беспокойся, никто не видел, как мы исчезли и появились. Подобных ошибок я не совершаю.
Тэлон надеялся, что это так.
Эш придержал для него дверь, и Тэлон первым вошел внутрь здания.
Они были в центре главного зала, когда у потолка сверкнуло что-то, похожее на молнию. В воздухе раздались крики.
Тэлон утратил спокойствие и рванулся к лестнице, Эш наступал ему на пятки. Они пронеслись через дверь и едва не сбили Зарека, покрытого кровью, на руках у него была Саншайн.
— Какого черта? — Тэлона охватил ужас. — Что с ней случилось?
Прежде чем Зарек смог ответить, дверь в комнату сорвало с петель.
— Бегите! — выкрикнул Зарек.
Но, ни у кого не было возможности убежать. В комнату влетела стая омерзительных крылатых демонов. Тэлон выдохнул проклятие. Он никогда не видел прежде ничего подобного. Демоны, цвет которых напоминал о ржавчине, завизжали как баньши[81] и налетели на них.
