Дэниел двигался с завязанными глазами. Две невидимые фигуры мягко, но уверенно вели его за руки. Он чувствовал, как изменился характер поверхности под ногами; чувствовал, как прохлада ночного воздуха сменилась теплом восковых свечей и густым запахом благовоний.
Кроме того, он ощущал присутствие большого количества людей. Сегодня вечером начиналась самая важная ночь его жизни. Все они пришли, дабы засвидетельствовать и поддержать его; он едва мог дышать и сглатывать комок в горле.
Звенели натянутые нервы. Вот он чувствовал себя могучим и сильным, возбужденным пониманием того, что приближается к цели своего бытия, а в следующую минуту ему казалось, что им владеет бесконечная слабость. Он был испуган даже больше, чем тогда, когда в первый раз очутился здесь.
Дэниела волновал ритуал инициации, который ждал его. Он никогда не спал с женщиной, его беспокоило, наступит ли у него эрекция, он боялся, что будут смеяться над размерами его пениса, который казался таким маленьким по сравнению с гигантским фаллосом Магистра Храма. И он был очень озабочен, сможет ли продержаться достаточно долго, чтобы пронзить ее и лишить невинности.
Группа ребят из школы всего пару дней назад болтала о сексе. Один из них имел дело с проституткой, но излился прежде, чем вошел в нее. Дэниел боялся позора и поношений, если сейчас с ним случится нечто подобное.
Он сжал пальцы, чтобы обрести покидающую его уверенность. Дверь закрылась; звякнули запоры, входящие в свои гнезда. Затем прозвучал одинокий удар гонга.
За ним раздался громкий мужской голос:
— In nominee Dei Nostri Satanas Luciferi exelsi!
Набирая силу, он, казалось, повис в воздухе, а затем, превратившись наконец в эхо самого себя, медленно растаял.
— Слава Сатане, — произнес другой голос, — Владыке Земли.
Это стало словно сигналом к взрыву громового хора голосов вокруг Дэниела:
— СЛАВА САТАНЕ!
Снова ударил гонг, за которым последовал мужской голос:
— Сегодня Брат Теутус станет сорок вторым Посвященным, сорок вторым Мастером, сорок вторым Сведущим в Храме Нового Ордена Сатаны. Если кто-то из присутствующих готов бросить вызов его посвящению, излагайте свои возражения — или вы будете обречены жить под угрозой вечного забвения. Говорите же во имя Сатаны!
Наступило долгое молчание. Дэниел затаил дыхание. Полтора года. Полтора долгих года он ждал момента посвящения. И теперь наконец он станет адептом первой ступени. Сегодня вечером! 30 апреля, Вальпургиева ночь; вторая святая ночь года.
Тонко звякнул ручной колокольчик.
Снова прозвучал речитатив на латыни. Тут Дэниел почувствовал, как с плеч его снимают мантию, и он остался совершенно голым, если не считать повязки на глазах. Чьи-то мягкие руки чувственными умелыми движениями стали втирать масло ему в кожу, нежные, шелковые пальцы коснулись его члена, что-то втерев в него, после чего у него возникло ощущение жжения. Он изо всех сил старался держать себя в руках, чувствуя, что внизу живота уже начинается острое возбуждение. Он собрался, напомнив себе о людях в помещении, но в то же время чувствовал, как его пенис набухает и вздымается рывками, словно обладает собственной жизнью.
И тут властно прозвучал голос Магистра Храма:
— Его Сатанинское Величество приказывает тебе, Посвященный Теутус, показать свои знания, процитировав девять Сатанинских Заповедей!
Как его и учили на репетициях, Дэниел помедлил. Ударил гонг. Он набрал в грудь воздуха и самим громким для себя голосом сказал:
— Сатана позволяет быть снисходительным к своим желаниям, а не отказываться от них!
Гонг!
— Сатана говорит, что надо наслаждаться радостями жизни, а не жить духовными мечтами!
Гонг!
— Сатана представляет чистую мудрость, а не лицемерный самообман!
Он подождал следующего удара гонга и продолжил громким и чистым голосом:
— Сатана дарует своей любовью тех, кто этого заслуживает, а не униженных и оскорбленных!
Гонг!
— Сатана требует мстить, а не подставлять другую щеку! — Его голос крепнул и мужал, он разносился по помещению и возвращался к нему, отражаясь от стен. — Сатана возлагает ответственность на тех, кто способен ее нести, вместо заботы о психических вампирах!
Он почувствовал, как тело его пронизала вибрация гонга.
— Сатана считает человека всего лишь разновидностью животного. Порой лучше, а куда чаще хуже тех, кто ходит на четырех ногах. И кто в силу своей божественной духовности и интеллектуального развития становится самым жестоким животным из всех!
Гонг! Дэниел рос на глазах, он становился мужчиной. Он чувствовал, как удлиняются его конечности, он знал, что его пенис возвышается над головами аудитории, знал, что все они в его власти.
— Сатана превозносит все так называемые грехи, если они ведут к физическому, духовному или эмоциональному наслаждению!
Он сделал долгую паузу, дожидаясь, пока стихнут звуки очередного гонга, зная, что у собравшихся нет иного выбора, кроме как ждать его, и он чувствовал себя великолепно, лучше просто нельзя, зная, что все они в его власти. Его голос, которым он провозглашал последнюю Заповедь Сатаны, заполнил весь храм:
— Сатана — лучший друг Церкви из всех, что у нее имелись, потому что все эти годы Он обеспечивал ее работой!
— Слава Сатане! — одобрительно поддержал его голос Магистра Храма.
И хор грянул:
— СЛАВА САТАНЕ!
Гонг!
Чьи-то руки сняли повязку с глаз Дэниела. Он моргнул, когда она исчезла, увидел пламя свечей, обнаженные тела, пятна лиц — и больше ничего, кроме темноты за ними. Он осознал, что в первый раз видит членов ордена без масок. Он видел, как высоко на стене сияет в темноте перевернутая пентаграмма. Сам он одиноко стоял в центре пентакля на полу, во всех пяти углах которого горели свечи. В северном углу лицом к нему стоял Магистр Храма, на котором была только корона; обеими руками он держал массивный блестящий церемониальный меч, направленный острием кверху.
Магистр медленно опустил его, пока клинок не принял горизонтальное положение, сделал шаг вперед и упер острие в грудь Дэниела.
— Во имя Сатаны! — провозгласил он. — С этой отметкой, о могучий Сатана, прими в Свое вечное царство Твоего нового адепта Теутуса!
Теперь его фаллос стал твердым и напряженным. Магистр сильнее вдавил клинок в грудь Дэниела и с силой рванул его кверху, оставив двухдюймовый разрез на коже грудины.
Дэниел задохнулся, когда перед его глазами блеснуло лезвие; он почувствовал обжигающую боль, и когда на мгновение опустил глаза, то увидел клочья плоти и стекающую кровь. Но он-то мог справиться с болью. Он больше не был Дэниелом Джаддом. Он больше не был ребенком, которого готовили к посвящению. Он был Адептом Теутусом. Мужчиной! Адептом первой ступени Нового Ордена Сатаны.
И он стал Сведущим. Сорок вторым и последним Сведущим. Ныне орден закрыт. На следующей неделе он может появиться в выбранной им маске; ему придется подумать, какой она может быть, прикинуть, какого создания не хватает.
Моргана, Верховная Жрица, медленно подошла к Дэниелу. На ней была только ее корона, кольца на пальцах и ожерелье из крохотных амулетов.
— Слава Посвященному Теутусу, — сказала она. — Будь благословенны твои ноги, которые привели тебя на этот путь. — При этих словах она встала на колени и поцеловала сначала его правую ногу, а потом левую. Проделав это, она приподняла голову и припала поцелуем сначала к правому колену, а потом к левому, произнеся при этом: — Да будут благословенны твои колени, которые ты преклонишь перед священным алтарем.
Затем она кончиками пальцев осторожно взяла его член. Дэниел почувствовал, что он отвердел еще больше, но теперь его это не волновало. Теперь он испытывал лишь гордость; он был горд его размером.
— Да будь благословен твой фаллос, без которого нас не было бы, — сказала она. Затем она поцеловала кончик члена, коснувшись его губами, и нежно лизнула, не сводя с Дэниела глаз. Затем, поднявшись, она по очереди поцеловала соски его грудей. — Да будь благословенна твоя грудь, олицетворение мощи.
Наконец, глядя ему прямо в лицо, Жрица торжественно произнесла:
— Да будут благословенны твои губы, которым предстоит произнести священные имена. — Она поцеловала Дэниела в губы и отступила в сторону. Когда она это сделала, другая женщина из посвященных заняла ее место и повторила ритуал. Все женщины в храме по очереди последовали за ней.
Последняя была самая молодая, почти девочка, лишь чуть старше его самого, подумал Дэниел. Она застенчиво посмотрела на него — удивительно красивая стройная девочка с длинными густыми волосами и мягкой улыбкой. Наверху ее полных грудей лежало ожерелье из бисера, и он поймал себя на том, что не может отвести взгляда от рубиновых сосков. Его пенис, поднявшись, устремился к ней, как развернувшаяся змея, и он заметил, с каким одобрительным выражением она уставилась на него.
