— В госпиталь отправили на обследование. Вот они, какие дела. Ну да ладно, заговорился я с вами. Пойду сверю курс. А вы ребятам своим все-таки скажите, чтоб раньше времени за кольцо не дергали...
— У меня народ опытный.
Штурман поднялся и исчез за дверью пилотской кабины.
Через несколько минут раздался тревожный вой сирены. Зажглась и погасла красная лампочка.
— Приготовиться к прыжку! — подал команду Мурзин.
Он встал и, придерживаясь рукой за борт, подошел к двери, возле которой уже орудовал штурман. Тяжелая дверь распахнулась. В кабину со свистом ворвался холодный ветер. Далеко внизу в глубокой тьме пылали четыре ярких костра.
Мурзин в последний раз придирчивым взглядом окинул своих десантников, проверил подгонку снаряжения на каждом. Ободряюще улыбнулся.
— С прыжком не медлить. Парашют раскрывать через три секунды после отделения.
Снова дважды надрывно прогудела сирена и дважды красная лампочка осветила кабину.
— Пошел! — крикнул Мурзин.
Один за другим десантники молча исчезали в черном квадрате открытой двери. Капитан Мурзин покинул самолет последним.
ИМЕНИ ЯНА ЖИЖКИ
С утра сильный северо-западный ветер разметал по небу дождевые тучи. В голубых просветах заиграли яркие солнечные лучи. На сизых макушках высоких гор появились первые снежные россыпи. В лесу, где разместились партизаны, хотя холод, особенно по ночам, давал о себе знать, земля еще не оделась в снежный наряд. Днем снежинки таяли прямо в воздухе, а ночью оставались лежать на палых листьях до восхода солнца.
В тот день Мурзин и Ушияк уже собрались отправиться на встречу с представителями подпольных организаций, когда в лагерь пришел Гаша Ташиновский.
— Хорошо, что застал вас. Боялся разминуться, — обрадовался он.
— А что случилось? — нахмурившись, спросил Мурзин.
— Нет, все в порядке, — поспешил успокоить его Ташиновский. — Просто руководители городских подпольных групп Компартии решили переменить место встречи. В населенном пункте собираться рискованно. Боши могут нагрянуть. Поэтому совещание перенесли в маленький туристический ресторанчик на горе Мартыньяк. Там обеспечена надежная охрана. Пойдем. Нас ждут ровно в полдень. А туда добираться не меньше двух часов...
И действительно, скрытый в лесу возле горной дороги, заброшенный летний ресторанчик оказался самым подходящим местом для тайного совещания. Туристский сезон уже кончился. А проливные дожди, хлеставшие последние дни, вряд ли могли привлечь в горы случайных путников.
Когда Мурзин, Ушияк и Ташиновский в сопровождении шести партизан вошли в зал ресторана, их там уже ждали. Здесь собрались представители партийных организаций Коммунистической партии Чехословакии из городов: Брно, Всетин, Валашские Мезеричи, Моравская Острава, Преров. Рассевшись за маленькими столиками, делегаты попросили Ушияка рассказать о деятельности партизанского отряда имени Яна Жижки и подробно остановиться на том, какую помощь партизаны хотели бы получить от подпольных организаций.
Ушияк вышел из-за стола и начал говорить:
— Товарищи! Наш партизанский отряд прибыл в Моравию для активных действий. До сих пор мы находимся в стадии организации, но уже приступили к диверсиям. Только за последнее время наши люди взорвали железнодорожный мост на участке Злин — Преров, подорвали возле Всетина три немецких воинских эшелона с оружием и боеприпасами. Действуя из засад, партизаны уничтожили восемь немецких грузовиков с военным имуществом. Мы разгромили небольшой гарнизон в селе Карловиче, обезоружили роту венгерских солдат на дороге Злин — Всетин. Взорвали два склада с боеприпасами.
Это только начало. Численность наших отрядов растет с каждым днем. В дальнейшем партизаны намечают усилить удары по гитлеровским коммуникациям. Но впереди зима. У нас нет теплого обмундирования, не хватает медикаментов и продовольствия, хотя местное население и помогает нам в меру сил. Мы не можем брать продовольствие бесплатно, поэтому нам нужны деньги, чтобы расплачиваться с крестьянами.
Все молча слушали Ушияка, а когда он кончил говорить, поднялся представитель города Брно.
— Ясно, — сказал он. — Теплую одежду и деньги мы соберем. Но партизанская война — это очень мало. В Моравии надо поднимать людей на восстание. Брновский военный гарнизон готовит вооруженное восстание. Нам надо объединить свои силы. Поднимать восстания и в других городах. Время для этого подходящее. Много гитлеровских дивизий ушло из Моравии в Словакию, много отправились на Восточный фронт. Сейчас в Моравии боши не имеют больших сил. Так давайте воспользуемся моментом, подымем вооруженное восстание на моравской земле...
Делегаты других городов тоже высказались за это предложение.
— А хватит ли у вас оружия, хватит ли людей? — спросил Ушияк.
— Оружие добудем, и люди есть!
— Мы можем вам людей дать!
— Берите наших!
— Организуем партизанскую бригаду!
Предложения неслись со всех сторон.
После бурного обсуждения единогласно решили: готовить на Моравии вооруженное восстание; партизанский отряд имени Яна Жижки преобразовать в бригаду; от каждой подпольной организации послать в нее по пятьдесят человек; в десятидневный срок собрать для партизан деньги и теплую одежду.
Мурзин подсчитал, что в ближайшее время в бригаде должно появиться около тысячи бойцов. Сразу возникают новые задачи: надо подумать о их размещении, подготовить подходящие районы для базирования новых отрядов.
Довольно потирая руки, к нему подошел Ушияк. В его добрых голубых глазах, в простодушной улыбке сквозила нескрываемая радость.
— Скоро настоящую войну начнем, Даян, — сказал он.
— Это хорошо. Но все получается как-то стихийно. Разве такое восстание можно проводить без решения Центрального Комитета Компартии Чехословакии?
— Не беспокойся. Предварительное решение о восстании принято нашим ЦК. Сейчас мы должны подробно разобрать все организационные вопросы, а потом окончательный план будет представлен на утверждение в ЦК Компартии. По нашей радиостанции будет передан сигнал к вооруженному восстанию.
— Что ж, если на то будет решение вашего ЦК, мы будем его выполнять. Но об этом надо немедленно сообщить и Советскому командованию. В Киеве и Москве должны знать о наших планах.
— Да, конечно. Иначе я и не мыслю. Сейчас в Москве находится Клемент Готвальд. Наш подпольный ЦК имеет с ним надежную связь. Без его указания восстание не может начаться...
К Ушияку подошел молодой высокий чех и, взяв его под руку, начал что-то ему рассказывать. Улавливая отдельные знакомые слова, Мурзин понял, что разговор идет о партизанском отряде Грековского. Ушияк внимательно выслушал собеседника и тут же представил его Мурзину:
— Знакомься, Юра[12]. Это слесарь Всетинского военного завода Карел Гопличек. Он же руководитель подпольной коммунистической организации Всетина.
Мурзин встал и пожал чеху руку. А Ушияк продолжал:
— Содруг Гопличек говорит, что наши люди из отряда Грековского прошлой ночью взорвали трансформатор Всетинского оружейного завода у деревни Яблунка. Уже второй день завод не работает. И не будет работать еще двое суток, пока не восстановят этот трансформатор.
— Та-ак! Слушай, Ян. Это хорошая мысль. Я видел в горах высоковольтные линии. Будем взрывать металлические опоры электропередач. Представляешь, сколько заводов выйдет из строя в Зволене, Всетине, Моравской Остраве, пока боши восстановят эти линии?
— Ано, ано! Мы обязательно должны это делать.
— А теперь пусть Карел Гопличек скажет, сколько оружия он может передать партизанам со своего завода к началу восстания? — попросил Мурзин.
— Он говорит, что его ячейка выносит с завода каждый день по два автомата и около сотни патронов. Этого, конечно, мало, — перевел Ушияк, — но они сообщают Грековскому о каждом транспорте, который прибывает на завод за оружием. По его сведениям, Грековский уже захватил два грузовика с боеприпасами. Надо организовать партизанские засады на дорогах в окрестностях Всетина, тогда можно добыть много оружия. А еще лучше атаковать ночью заводской склад. Сейчас его охраняют солдаты венгерской армии.
— Дельное предложение. Надо посоветоваться с Грековским, как это сделать.
Мурзин начал обдумывать планы будущих диверсий на территории Чехии и Моравии. Карел Гопличек стоял рядом и думал: «Если бы я был не простым рабочим-слесарем, а директором Всетинского завода, с каким удовольствием передал бы я этим людям тысячи автоматов, чтобы скорее избавить родину от фашистов!»
Меньше всего мог тогда предполагать коммунист Карел Гопличек, что пройдет всего несколько лет и народная власть, за которую он боролся, поставит его директором Всетинского завода. Только в новой Чехословацкой Социалистической Республике этот завод будет выпускать не оружие, а бесчелночные ткацкие станки для легкой промышленности братских стран социализма.
