в портовом районе недалеко от доков, этот приход постепенно терял прихожан в течение нескольких десятилетий, поскольку дома рабочих медленно, но неуклонно вытеснялись коммерческими и военно-морскими складами. Затем огромное расширение верфей для удовлетворения потребностей джихада чрезвычайно ускорило это перемещение. На самом деле архиепископ Труман и епископ-исполнитель Уилсин всерьез подумывали о том, чтобы полностью закрыть церковь Сент-Незбит. В конце концов, они решили этого не делать. Вероятно, потому, что Мать-Церковь всегда ненавидела закрывать церкви — и, как могли бы добавить более циничные, лишать приходских священников их приходских домов, — но также и потому, что епископу Стейфану Мейку и его сотрудникам требовались офисные помещения в его качестве интенданта королевского доларского флота.
Однако никто из этого персонала не присутствовал в столь поздний час в среду. Неф и святилище были пустынны, освещенные только мерцанием ламп присутствия вокруг главного и боковых алтарей, когда Рейнос и Лэттимир обходили орган и хоры. Из-под закрытой двери боковой часовни, посвященной архангелу Лэнгхорну, пробилась полоска света, и Рейнос легонько постучал по лакированному дереву.
— Войдите, — ответил голос, и брови Рейноса удивленно поднялись, когда он узнал его. Несмотря на то, каким путем дошло до него приглашение, он на самом деле не ожидал, что Мейк будет присутствовать лично. Большинство церковников избегали бы чего-то подобного, как чумы, а если дела пойдут плохо, о потенциальных последствиях для епископа в положении Мейка не стоило и думать.
Генерал открыл дверь и вошел в освещенную лампадами часовню, Лэттимир следовал за ним по пятам. Помощник закрыл за ними дверь, и Алверез посмотрел на человека, который пригласил его сюда.
— Милорд, — сказал он довольно холодно.
— Сэр Рейнос, — сказал другой мужчина. — Спасибо, что пришли. Знаю, что это не могло быть легким решением… по нескольким причинам, — добавил граф Тирск.
— Полагаю, это один из способов выразить это. — Алверез коротко улыбнулся, затем наклонился, чтобы поцеловать кольцо Стейфана Мейка. — Милорд, — повторил он более теплым тоном.
— Я тоже благодарю тебя за то, что ты пришел, сын мой, — сказал ему Мейк, выпрямляясь. Карие глаза седовласого епископа были очень спокойны. — Как и Ливис, знаю, что это, должно быть, было трудное решение. К сожалению, — настала его очередь улыбнуться, и выражение его лица было печальным, — в данный момент многие люди сталкиваются с трудными решениями.
— Да, это так, мой господин, — признал Алверез, затем оглянулся на Тирска и поднял обе брови в безмолвном вопросе.
* * *
Ливис Гардинир наблюдал, как эти брови приподнялись, и пробормотал мысленную молитву. Способов, которыми эта встреча могла пойти катастрофически неправильно, было больше, чем он мог сосчитать, и он был откровенно удивлен, что Алверез вообще появился здесь, учитывая ожесточенную ненависть между семьей сэра Рейноса и им самим. Мейк открыто засомневался, когда Тирск заговорил о возможности встречи, и граф ни капельки его не винил. Но он доверял суждениям Шалмина Раджирза так же, как и суждениям любого другого человека в мире, а Раджирз был квартирмейстером сэра Рейноса Алвереза во время катастрофической кампании в Шайло. Его реакция, когда Тирск осторожно рассказал ему об Алверезе, была… поучительной.
И, судя по тому, что он действительно здесь, похоже, что Шалмин был прав, — подумал теперь граф. — Конечно, полагаю, всегда возможно, что он просто хочет услышать то, что я должен сказать, в надежде, что я придумаю что-нибудь настолько компрометирующее, что он сможет передать меня прямо инквизиции.
Учитывая то, что он имел в виду, такая возможность, безусловно, существовала. Тирск открыл рот, но прежде чем он смог заговорить, епископ Стейфан поднял руку, его рубиновое кольцо сверкнуло в свете лампы.
— Извини меня, Ливис, — сказал он, — но как хозяин этой небольшой встречи — или, по крайней мере, как епископ, предоставляющий для нее место, — думаю, что сначала я должен дать объяснения генералу.
Тирск на мгновение заколебался, затем наклонил голову.
— Конечно, милорд, — пробормотал он, и Рейнос снова повернулся к прелату.
— Идея этой встречи принадлежала Ливису, сэр Рейнос, — сказал он. — Поначалу он не решался упомянуть мне об этом по причинам, которые, вероятно, довольно очевидны. Но он подозревал, что ему может понадобиться подходящий… посредник, чтобы убедить вас принять его приглашение. И потом, конечно, это, вероятно, было бы не очень полезно для вас обоих, если бы он или кто-то из его сотрудников связался с вами. Особенно после реакции Матери-Церкви на предложение о том, чтобы пленные адмирала Росейла не были доставлены к Наказанию. — Епископ мимолетно улыбнулся. — Понимаю, что это предложение, которое, так уж случилось, я также поддержал, не исходило ни от одного из вас. Однако, боюсь, некоторые… высокопоставленные церковники на самом деле в это не верят.
Он сделал паузу, склонив голову набок, и Алверез понимающе кивнул.
— Я также осведомлен о давней… вражде между вашей семьей и им, — спокойно продолжил Мейк. — Знаю причины этого, и мне приходилось сталкиваться с ее последствиями практически каждую минуту каждого дня с тех пор, как архиепископ Уиллим назначил меня в Горэт. — Его глаза посуровели. — Могу сказать вам по своему собственному достоверному знанию, что Ливис Гардинир ни разу за все время, что я его знаю, не принял решения из личной мелочности и не сделал ни на дюйм меньше, чем требовал от него его долг. Знаю, что герцог Мэйликей был вашим двоюродным братом и мужем сестры герцога Торэста. Но я так же уверен, как и в Божьей любви, что то, что произошло у рифа Армагеддон, не было виной Ливиса. Что он сделал все, что мог, чтобы предотвратить это. И я сильно подозреваю, сэр Рейнос, что вы знаете то же самое, что бы ни хотел признать герцог Торэст.
