– У Разума, должно быть, серьезные проблемы с волеизлиянием, – шепнул отцу Димитрий Фиджино. – Или я брежу, считая, что Ахара шесть лет как отошла каленусийцам.
Князь нахмурился и незаметно скрестил пальцы в полузабытом ритуальном жесте. Секретарь между тем продолжал:
– …милостиво доводит до сведения глав родов, что Консулярия северо-востока в лице своих законных представителей выразила желание присоединиться к Великому Иллирианскому Союзу на правах полного слияния.
– Что он городит, что это значит, отец?
– Это значит, что твой отпуск кончается – наш боров вводит войска в восставшие каленусийские сектора. Это пирожное лежало слишком близко и смотрелось слишком аппетитно.
Толпа качнулась, зал отозвался приглушенным ропотом. Секретарь говорил и говорил, нанизывая округлые бусины формулировок, но дальнейшее уже не имело значения. Димитрий ущипнул висячий кончик рыжего уса.
– Ты веришь, что приглашение было?
Фиджино-старший чуть заметно развел руками:
– Может быть. У них заправляет делами авантюрист, выскочка из наших ставленников. В таких делах никакой отброс не пахнет.
Леди Фиджино прижала ладони к плоской, закованной в панцирь расшитого камнями платья, груди:
– Я вас умоляю…
Мужчины дома Фиджино замолчали.
Секретарь тем временем закончил речь, в наступившей тишине сухо щелкнула застежка сайбера. Багровые отсветы фальшивых факелов уродливо исказили растерянные лица.
– Радуйтесь, лорды Иллиры.
Аристократы растеряно переглядывались – искренней радости не получалось, кто-то пожал плечами и расхохотался:
– В конце концов, почему бы нет?
Должно быть, в этот самый момент вновь вступил в дело скрытый за пышными драпировками псионик – по залу пробежала дрожь нервного смеха.
– Ха! Как вам такой оборот, дорогой кузен?
Черно-золотая шеренга преторианцев не дрогнула – шлемы отсекли ментальную наводку. Офицер, по-видимому, повинуясь заранее разработанному сценарию, вскинул руку:
– Слава великому принцепсу!
– Слава!
Возглас бичом стегнул по взвинченной толпе. У мужчин горели глаза, там и сям раздались истерические рыдания женщин.
– Слава!!!
Дмитрий рефлекторно вскинул руку, повторяя жест преторианского офицера:
– Слава!!!
Лорд Фиджино стиснул хрупкий локоть жены.
– Успокойтесь, леди Таня. Умоляю вас, душа моя, держитесь, это безобразие сейчас пройдет. Теперь я понимаю, почему нас заставили явиться без ментальной защиты.
Женщина прижалась к плечу мужа, из последних сил пытаясь справиться с подступившей истерикой.
– Слава!!!
Придворный псионик старался вовсю, не жалея себя. Собрание плакало и вопило, кто-то в искреннем восторге, кто-то почти не осознавая причин внезапного энтузиазма. Принцепс несколько минут брюзгливо смотрел на человеческое месиво, затем встал и, не прощаясь, покинул зал.
– СЛАВА!!! – неслось ему вслед.
Буря восторга, впрочем, продолжалось недолго, должно быть, сенс принцепса наконец пожалел себя – крики мало-помалу утихли, шеренга преторианцев перестроилась, освобождая проход.
Лорды Иллиры уходили опустошенными, спускаясь по чистым, белоснежным ступеням мраморного крыльца. Каменные статуи орлов, обсевшие бледный металл дворцового купола, топорщили крылья и презрительно косились им вслед. Младший Фиджино вытер мокрые виски.
– Боров – подлец и мерзавец.
– Успокойся, ты же знаешь, все это на деле не значит ничего, – лорд Фиджино-отец провел рукой по поредевшим седым волосам и медленно, словно убеждая самого себя, повторил еще раз. – Это не значит ничего.
– И все-таки у меня такое чувство, словно мне подменили душу…
* * *
Зимним утром 7008 года войска Иллиры пересекали границу Каленусийской Конфедерации. Все свершилось по-будничному деловито, без единого выстрела – техника спокойно прошла перевал, иллирианские части, как нож в масло, углубились в территорию Консулярии.
Центурии консуляров отступали без боя, противника не было, пленных не брали. Редкие на крайнем востоке деревни словно вымерли – крестьяне уходили в лесные полосы, оставшиеся в деревнях отводили взгляды. Зима давно уже сбила листву с деревьев. Рыжее пламя костров просвечивало сквозь поредевшие заросли, вился легкий дымок, выдавая лагеря беглецов, но их поначалу никто не искал и не ловил.
Дмитрий Фиджино натянул капюшон форменной куртки и подул на пальцы – непривычный холод давал о себе знать. Войны как таковой не было, каленусийские центурии, отделенные от позиций иллирианцев полузамерзшей излучиной Бланка-Рива даже не пытались стрелять. Дома брошенного поселка насквозь продувал равнинный ветер, топлива в покинутых домах не было, энергетическая станция оказалась начисто разгромленной, на ее месте бестолковой грудой скорчился искореженный металл.
Холод высекал слезы из глаз южанина, Фиджино вернулся в дом, туда, где голые стены хранили светлые квадраты – следы сорванных гобеленов. Мебели в доме почти не осталось, ее за несколько дней спалили в камине. Возможно, крошечный двухэтажный особнячок принадлежал сельскому врачу, пухлый том роскошно изданного анатомического атласа все еще лежал на подоконнике. Фиджино полистал книгу, взвесил на руке ее глянцевую тяжесть, и приготовился было бросить в камин, потом передумал и оставил лежать на столе.
– Мы привели его, мой колонель…
Фиджино поднял голову. Доставленный под охраной подросток переминался с ноги на ногу. С его шнурованных сапог на затоптанный пол натекла лужица снеговой воды.
– Садись и рассказывай. Чтобы тебе было полегче, напомню – ты ударил ножом часового, тебя задержали, когда ты пытался лить кислоту в бензобак моей собственной машины.
Подросток неловко сел на одинокий табурет, гладкие как у девушки щеки побелели – то ли от страха, то ли от пронизывающего холода. Фиджино, не дождавшись ответа, встал, четко прошелся по широким половицам и резко, наотмашь ударил каленусийца по лицу.
– Кто послал тебя?
Мальчишка вытер щеку и посмотрел сквозь колонеля – словно Дмитрий был плоским осколком прозрачного стекла. Фиджино открыл анатомический атлас, не торопясь, выбрал картинку поярче.
– Посмотри сюда. Видишь? Не отворачивайся, закрытые глаза тебе не помогут. Я могу выполнить свой долг – и ты увидишь это не только на книжной картинке… Почему ты молчишь? Ты псионик?
Подросток молчал, но Фиджино уже знал ответ.
– Ты не псионик, мы все проверили, не пытайся прикидываться. Мне нужно немного – скажи, кто тебя послал, и можешь идти домой, мы не воюем со щенками.
– Меня никто не посылал, я сам.
Фиджино дотронулся до щеточки рыжеватых усов.
– Лжешь, причем неумело. У тебя был излучатель армейского образца. От кого ты получил оружие?
– Нашел в канаве.
Колонель хлестко захлопнул атлас и отложил его в сторону.
– У тебя есть семья – родители, сестры, братья? Впрочем, не важно. В этой деревне еще остались жители. Пред нашим разговором я отдал приказ, их уже пригласили сюда, можешь выглянуть в окно, только без резких движений – видишь?
Подросток нехотя повернул голову, за окном, отворачиваясь от ветра, по щиколотку в каше взбитого снега, стояли люди – четверо крепких стариков, полная старуха с добрым, болезненным лицом, худой мужчина в синем шарфе и две фермерских девушки с тройными косами. Лен их волос уже запорошила острая ледяная крупа.
– Ты видишь прекрасно, у тебя острое зрение, мальчик. Если ты и дальше будешь молчать или лгать, через полчаса я прикажу расстрелять – ну, хотя бы вон ту девушку в белом берете. Каждые полчаса твоего молчания будут стоить жизни еще одному каленусийцу. Ты меня понял?
У подростка дрожали губы. Он, казалось бы, неловко встал, потянулся избитым телом, а потом молниеносно, словно распрямившаяся пружина, без единого слова бросился на иллирианца. Фиджино отпрянул назад, руки мальчишки сдавили горло колонеля, тот потерял равновесие и с трудом устоял на ногах, потом коротко, зло ткнул парня под ложечку, ударил по склоненной шее. На шум уже бежали солдаты. Наверное, сказалось нервное напряжение ожидания и весь абсурд “неправильной” войны – наследник княжеского дома Фиджино, забывшись, долго пинал упавшего каленусийца, солдаты равнодушно глазели с порога.
– Уберите его, он испачкал пол.
– Что делать с теми, во дворе?
Дмитрий Фиджино задумался. Острая ледяная крупа била в оконное стекло.
– Что нам делать с гражданскими, мой колонель? – повторил офицер-иллирианец.
Князь пожал озябшими плечами и сделал неопределенный жест, словно смахнул со лба надоедливую муху.
– Это по части прето. У консуляров нет регулярной армии, следовательно, нет и гражданских. Здесь каждый мальчишка – диверсант…
* * *
7008 год, Консулярия, Арбел.
Сведения о зверствах иллирианской армии на восточной границе распространялись мгновенно.
