Аерон несколько долгих секунд смотрел на черную королеву, затем шумно и резко втянул воздух и вновь обвел взглядом всю доску.
Нолан был пешкой, которую Идель поставила впереди себя, как заслон, сделавший ее недосягаемой. Такой заслон был на руку всем, в том числе самой Идель, оставляя место черного короля подле нее по факту пустым. Она была замужем, но полноценного герцога, или, вернее, эрцгерцога, при ней не случилось, и таким образом, вся полнота власти сосредотачивалась в ее руках. Как ему, Аерону, и надо. Однако сейчас каждая семья внутри и снаружи Деорсы, у которой достанет амбиций и найдется близкий родственник-мужчина в возрасте от двадцати до пятидесяти лет попытается стать черным королем.
А что остается при нем, императоре?
Вот его «королева». Не Элиабель, нет, — Эйвар, вездесущий и скорый ферзь, столь же талантливый и хитрый, как сам Аерон. Для Элиабель император отвел роль попроще — одного из белых слонов. Или разумнее назвать эту фигуру епископом, учитывая, как много его женушка трындит, что он-де попратель брачных уз? Вот разные пешки — где графы, где бароны, где купцы и дельцы, как повезет. Вот темный всадник — если повезет, однажды им окажется Эмрис Железный. А вот свои, светлые кони. Они могут вполне оказаться перебезжиками, так что стоит все время держать их в поле зрения. Как каких-нибудь Ворнли.
Вот четыре ладьи — одновременно пробивные и твердые башни, на которых стоит Деорса. Его герцоги. Один из них точно на него стороне — это правая рука, правая белая тура, Теоданис из Греймхау. Ее стоит держать на случай точных и мощных ударов, как неотвратимо настигающее последнее средство. Другая белая тура, слева, — это старый Конрад, герцог Дарстарка. Формально, он вряд ли выступит против Аерона в случае открытых волнений, или будет участвовать в тайной клике. Но по факту, Конрад застал времена правления еще его деда, и то, что он до сих пор жив и при делах, означает, что лорд Дастарка — маститая собака в том, чтобы уметь занимать сторону победителя в разного рода делах.
С противоположной стороны тоже два герцога: амбициозный Легрейф из Морканта справа и Тальесин из Карнхолда слева. Планы и надежды Легрейфа ни для кого не секрет, а вот Тальесин — та еще темная лошадка, и если Легрейф найдет, чем его переманить, то на их сторону со временем встанет и Конрад. Просто потому, что никто не хочет воевать с большинством.
Потому прежде всего, прикинул Аерон, ему стоит положиться на своего ферзя — Эйвара Дайрсгау, который должен найти уязвимые места Тальесина. То есть узнать, чего тот на самом деле хочет, чтобы Аерон мог дать этот Тальесину раньше, чем предложит Легрейф. Проще всего, конечно, было бы отдать Тальесину Идель — это бы разом утерло нос Легрейфу и заполучило на сторону короны Карнхолд. Но если чего Аерон и пытался избежать, так это свадьбы Идель с одним из герцогов. Значит, в качестве подкупа Тальесина придется использовать что-то еще.
Деорсийцев статусом ниже Аерон в расчет не брал. Дальше шли соискатели из-за моря, и, положа руку на сердце, императору не нравился ни один из них. Просто потому, что возможности городов-республик все-таки всерьез уступают целям и претензиям, которые имеет Аерон через сестру. С одной стороны, этим можно было бы воспользоваться и заставить приезжего жениха занять подчиняющуюся Идель позицию. Тут бы подошло выбрать претендента с серьезными дипломатическими способностями и наладить с его помощью доверительные отношения с какой-то из крупных республик. Так они достигли бы баланса между доступной помощью со стороны Вольных городов и небольшими реверансами в адрес конкретной республики со стороны Деорсы.
Увы, кроме павшего Патьедо других по-настоящему серьезных игроков за морем пока нет. Может, со временем поднимется Амальди, но прямо сейчас среди республик началась внутренняя грызня за доминирующие позиции, и выбирать вообще кого бы то ни было опрометчиво. А заведомо дать остальным понять, что Деорса поддерживает кого-то одного… Нет уж, остальных это только раздраконит — как в адрес «города-счастливца», так и в адрес самой Деорсы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Аерон наклонился над доской, вонзил в нее локоть, разметав парочку задетых пешек, и подпер голову кулаком. Если не заморские дожи, тогда остаются либо Хаделинд на западе, либо Агерон на севере. О них в свое время говорила еще сама Идель, правда, как о потенциальных зятьях Аерона через его дочь Алиенору. Но вне зависимости от сосватанной принцессы, преследуемые выгоды одинаковы: в случае с Хаделиндом, скорее всего, удастся наладить неплохие торговые отношения и обезопасить земли Ворнли и Редвуда от претензий короля Маттиаса. Правда, со временем, когда Идель даст потомство, это может оказаться стрелой, пущенной под колено: при малейшем несогласии Маттиас или его преемник будет шантажировать Деорсу угрозой вторжения, а, учитывая родственные связи государств, объем хаделиндских шпионов в приграничье к тому времени знатно увеличится.
Держать Хаделинд в узде и в действительности обезопасить западные границы будет проще всего, если выбрать для Идель северянина из Агерона. Хаделинд не рискнет делать опрометчивые выпады, опасаясь удара сразу с двух сторон, и его самого будет легче прогнуть под разномастные требования Деорсы, в том числе торговые. Однако сам северный сосед с легкостью использует предлагаемую союзную помощь как рычаг давления, чтобы держать в напряжении северные деорсийские регионы, и чтобы через Идель вести про-Агеронскую политику.
И при всем этом не следует забывать, с обреченным выдохом подумал Аерон, что абсолютно любой, кто получит Идель, может возжелать сесть с ее помощью на деорсийский трон. В этом случае опасность от заморского дожа будет исходить меньшая. Если же претендент на руку Идель окажется из Хаделинда или Агерона, то есть большие шансы, что и армия для вторжения в Деорсу у него сыщется солидная. К тому же ее всегда можно будет пополнить тучей наемников, для найма которых мужу Идель даже деньги нигде занимать не придется. Короче, приобретаемые выгоды велики, но риски за их получение еще больше.
В таком варианте самым разумным было бы выдать Идель за деорсийца, как ни глянь. Но деорсийцы же, вон, как на подбор! Один Легрейф чего стоит! Если претенденты за пределами Деорсы будут грозить через Идель шантажом или даже вторжением извне, то претенденты изнутри занесут над страной меч гражданской войны. Спасибо, одной ему, Аерону, уже хватило.
Говоря о доверенных лицах, которые бы точно никогда не учинили мятеж, Аерон мог выбрать только Эйвара. Но вот незадача, когда-то давно Эйвар уже сватался к Идель, и Аерон сам, лично, отказал этому браку, заставив Дайсргау жениться на другой. Потому что нет смысла хранить в одной корзине беспринципно грязные руки и кошель, полный монет, из которого эти руки и без того с легкостью берут золото.
Аерон откинулся назад весь, опять зашатавшись на стуле — и опять удержавшись. Что, что ему делать?! Он обязан разыграть брак Идель, раз уж у него вновь появился шанс, со всей возможной выгодой и с наименьшими рисками. Не говоря о том, что просто так заставить ее выйти замуж у него не выйдет. Во-первых, потому что Идель в принципе сложно заставлять делать что-либо, что в корне противоречит ее планам. А во-вторых…
Аерон опустил голову и тихо, невесело посмеялся. А во-вторых, потому что меньше всего он хотел бы быть ей врагом, тем более ненавистным, чем более он повинен в смерти ее первого мужа и откровенном навязывании второго. Да, она на доске — черный ферзь, и стоит будто бы напротив, как и все наследники всегда составляют оппозицию правящему монарху. Но она ферзь, и стоит на клетке его, Аероновского, цвета! И никакому браку, никакому шантажу и никакому мужчине или женщине он не позволит сменить этот цвет. А значит…
Аерон вскинул глаза. Невидящим взглядом уставился перед собой. В комнате сильно стемнело: солнце давно зашло, а часть свечей уже погасла. Он мог бы крикнуть страже, чтобы ему заменили их, но прямо сейчас он сконцентрировался на темноте и одиночестве — главных попутчиках всех его дельных идей в жизни.
