— И как готовиться?
Гулько вздохнул.
— Почаще, — сказал он нехотя и морщась, словно вдруг заболели зубы, — называть вещи своими именами. К примеру, чернокожего называть негром, а то и черножопым, а негру белого, скажем, беложопым. Или как там негры между собой называют белых? И обоим не обижаться, относиться с юмором. Все равно чип все проявит! Так постараться смягчить будущий удар.
— Альтернатива, — сказал Роман, — оставить все как есть. Не принимать чип. И так хорошо живем! А будем еще лучше.
Василий Петрович кивнул:
— Наверняка часть общества так и сделает.
— Значительная часть, — уточнил Гулько.
— Большая часть, — сказал Тимур.
— Абсолютное большинство, — заявил Василий Петрович мудро. — У большинства столько злости, яда, ненависти, грязи и грязной похоти, что эти люди никогда не решатся раскрыть свое сознание. А без этого они будут вполне милыми, обаятельными людьми, что могут в любой момент превратиться в кровавых маньяков, но… не превращаются, скованные моралью, условностями, правилами и прочей, как вы говорите, ложью.
Щелчок пальцами, ярко и красочно вспыхнул экран, мгновенно разбившись на множество мелких. Я лениво поглядел, как работают директора, за средним звеном пусть сами присматривают, провел взглядом по женским лицам. Гертруда, словно чувствуя, что за нею могут наблюдать, изящно выгибала спину, приподнимала волосы и поглаживала грудь, Ивонна часто высовывает кончик языка и сладострастно облизывает губы…
Интима с ними, как и с другими женщинами, у меня, если честно, так и не было. Это раньше интимом считалась такая ерунда, как коитус, а теперь — посидеть вместе в сортире, подать прокладку при менструации, посмотреть фотографии до начала операций с рестилайном, ботоксом, подтяжками, хирочейнджем… С Гертрудой я просто трахался, Ивонну всего пару раз поимел прямо здесь, в офисе, Лора вообще не в счет…
В черепе что-то хрустнуло, я вдруг подумал ни с того ни с сего, что все это, что ныне считается интимом, у меня было с Алёной. Помню, как шли по дорожке парка, беседуя, я остановился у дерева и беззаботно помочился, не прерывая разговор, а Алёна стояла рядом и что-то отвечала, наблюдая, как я поливаю ствол горячей пенистой струей, а потом отряхиваю конец, заботливо избавляясь от желтых капель. Мы не раз сидели рядом на унитазах, а когда были в спортивном лагере, то кряхтели в одном неглубоком овраге, спустив штаны и передавая друг другу широкие листья лопуха.
Менструальные дни отмечены у нее на календаре, что висит над столом, и хотя она в такие дни ведет себя, как обычно, я знаю, что в такие дни ей хреново, и стараюсь не раздражать, а часть работы беру на себя… получается, что забочусь, если так уж прямо, а я хрен когда о ком заботился!
Я поднялся из-за стола, сразу же вырубилась настольная лампа, померк свет люстры и погасли экраны. Я усмехнулся, аппаратура уже научилась предугадывать: ведь я мог возжелать просто пересесть на диван, но сенсоры доложили центральному узлу, что я именно покину кабинет.
Лора вскочила, отвела плечи назад, чтобы грудь стала крупнее и рельефнее.
— Не пора ли мне помочь вам с цветом лица?
Я отмахнулся с полнейшим добродушием:
— Дай отдохнуть сосательным мышцам.
Она вскричала радостно:
— Ой, это полезно! Щечки от таких упражнений становятся такие пухленькие! И такие нежные… Вот пощупайте!
— Палец соси, — посоветовал я. — Если от детской соски уже отучили… Кто спросит, скоро вернусь.
Клиника пластической хирургии блещет чистотой, я шел по странному коридору, похожему на увеличенную ячейку улья. Мягкий свет льется отовсюду, предельно чистый воздух, просто чувствую, как на мне безжалостно уничтожают миллиарды микробов…
Кабинет Алёны, я толкнул по-хозяйски, дверь распахнулась, Алёна в глубине кабинета спиной ко мне за столом рассматривает что-то наподобие рентгеновских снимков.
— Привет, — сказал я.
Она резко обернулась, брови взлетели в безмерном удивлении.
— Шеф?.. Последний раз заглядывал, как мне помнится, когда привел меня, трепещущую, на съедение коллективу!
— Давно, — согласился я. — Но вроде бы не съели.
— Что-то стряслось?
Я покачал головой:
— Просто захотел тебя увидеть.
Она смотрела с недоверием, я придвинул стул и сел. Ее глаза честно и открыто смотрели в меня. Мне почему-то стало неловко, словно что-то спер и стыжусь признаться, хотя она уже все знает.
— Насчет чипов, — сказал я наконец. — Ты что, в самом деле готова раскрыть себя полностью?
Она чуточку усмехнулась:
— Если для тебя, то да.
Голос ее показался, несмотря на игривую нотку, очень серьезным. Я посмотрел на нее изумленно и настороженно. Она тряхнула головой, отчего волосы красиво метнулись за спину, резко встала и подошла к окну. Я смотрел на ее красиво изогнутую спину, молчание затягивалось, я спросил с неловкостью:
— В самом деле?
Она обернулась и прямо посмотрела мне в глаза:
— Я готова. Это ты не готов.
Я пробурчал:
— Глупости. Я всегда готов. Что мне от тебя скрывать? Ты меня видела всего-всего. Я и зашел к тебе с неким деликатным делом…
Она произнесла натужно весело:
— Ага, попался!
— В чем?
— А сперва сказал, что просто соскучился!
— Я в самом деле соскучился, Алёна, — признался я. — А тут еще Корневицкий позвонил… Говорит, через неделю получат первые чипы с невероятной пропускной способностью. Те самые, с которыми можно мгновенно перебрасывать целые массивы информации…
Она посмотрела на меня в упор.
— То есть читать мысли?
Я ощутил неловкость, но заставил себя не отводить взгляд, сказал как можно более ровным голосом:
— Да, если говорить обыденным языком.
— Обыденным, — сказала она задумчиво, — да, обыденным. Мозг окажется раскрыт полностью, как мы тогда и говорили.
— Вот потому я и пришел, — сказал я с еще большей неловкостью. — Поставить чип только себе — это значит, буду с большей скоростью качать из инета всякую хрень. Но меня и старая скорость устраивает. Тут весь смак и одновременно весь ужас… когда чипы у двоих.
Она неотрывно смотрела мне в глаза. Я смутился и опустил взгляд. Она сказала отрешенно:
— Если мои финансы позволят, я хотела бы такой чип.
— Позволят, — сказал я. — Ты можешь купить на свои деньги крейсер британского флота!.. И пару подводных лодок. Атомных. С крылатыми ракетами. Значит, Алёна, мы ставим себе чипы?..
Она кивнула:
— И будем, как говорят в народе, читать мысли друг друга?..
Я зябко повел плечами:
— Хуже!.. Я увижу всех, кто тебе засаживал метровый пенис в анус, у кого ты сосала, а ты увидишь меня по горло в грязи… да что там в грязи! В говне, если сказать мягко и пушисто. Меня трясет от одной мысли, что не выдержу всего этого ужаса… ведь обезьяне во мне сотни миллионов лет, а человеку — не больше пяти тысяч… С другой стороны, если не решусь, то останусь среди простых, которым сингулярность не светит…
Она опустила голову, долго думала. Я затаил дыхание, она тяжело вздохнула и спросила, не глядя мне в лицо:
— Когда?
Глава 11
В печати выступили видные психологи с заявлениями, что дополнительные половые органы позволят разнообразить сексуальную жизнь, внести много нового, украсят яркими красками. Человек, дескать, создан для радости, а радостный человек и в обществе ведет себя адекватно, и работает с полной отдачей. И ближним помогает, и вообще счастливые люди поддерживают тонус всего общества. Чем их больше, тем счастливее все общество.
Тимур орал и плевался, Роман посмеивался, всем приятно чувствовать себя выше и чище этот разнузданной толпы, что предается, да, предается, только Гулько деловито подсчитывал, что эти быстрые изменения принесут его бизнесу.
Он предложил сделать нашему Тимуру еще пару пенисов, да и вагину бы поглубже, а мы потешимся, не выходя из офиса. Сейчас это уже пустяковая операция, а если в дорогой специализированной клинике, то утром пришел, а вечером уже можно выписаться с дополнительным набором. Еще три дня на окончательное приживление, на выработку первых гормонов и направления по новым путям и… давай, Федя, пользуйся радостями!
Все ржали, но все понимаем, что никто из нас этой хренью заниматься не будет. Мы — сильные, мы — настоящие, а эти половые утехи для придурков, из которых и состоит человечество.
Только Роман неожиданно признался:
— Я бы, может быть, и… но побаиваюсь. Я вот когда пенис удлинил вдвое… да и в толщину добавил, и то пару месяцев жизни потерял!
— Как? — спросил Тимур обалдело.
— Как все мы теряем, — огрызнулся он. — По всем знакомым бабам прошелся заново, на нудистские пляжи начал ходить каждый день, было же чем похвастать, в какие-то оргии влез с тупыми и невероятно развращенными бабами из светских тусовок… Дошло до того, что однажды открыл файл с проектированием чипа АВК-563, а там…
