На бегу выхватив копьё, торчащее из тела одного из эльфов, Джокаста столкнула возрождавшуюся тварь со стены. Гончие, давно выпущенные из псарен, с яростным лаем набросились на очередную добычу. Где-то вдалеке тревожно били колокола, и с каждой секундой в их звоне тонуло всё больше предсмертных криков. Джокаста знала, что в город твари не пробрались, но всё равно волновалась. Алхена не смеха ради провела легион так, чтобы его заметили, и не просто так заручилась поддержкой более сильной твари, до сих пор кружившей в небе. Либо Герцог наконец решил продолжить войну в открытую, либо…
«Нет», — остановила себя Джокаста, перепрыгивая через переломанное во всех местах тело ноктиса, сумевшего забраться на стену. Твари пытались прорваться в Элву ради магии, знаний, оружия и источника сил, скрытого внутри каждого сигридца. Иначе и быть не могло.
Знакомый рёв едва не сбил Джокасту с ног. Она поудобнее перехватила копьё, но, заметив, кто поднимался по мановению руки крылатой твари, отбросила его. Для ройаксена нужно что-то более мощное. Нужно найти Бердар, потерянный едва не в самом начале. Он остался где-то внизу, среди павших эльфов и тварей, и наверняка до сих пор сопротивлялся ядовитой чёрной крови, несущей хаос. Джокаста ничуть не сомневалась в сокрушителе, до Вторжения бывшего священным копьём рода Гонзало.
Рёв поднимавшегося ройаксена только усиливался. Виски Джокасты словно сдавило железным венцом с острыми шипами. Она оттолкнулась от каменных зубцов ограждения, побежала к лестнице, не позволяя себе ни доли секунды на передышку. Первым делом нужно разобраться с ройаксеном, пока он не прорвался в Элву. Увидев, что творилось на стене, Джокаста не сомневалась: она — последняя надежда.
Хаос давил, сплетаясь с рёвом. Хотелось остановиться, заткнуть уши и просто подождать, когда крылатая тварь потеряет контроль над ройаксеном, но Джокаста никогда не была настолько глупой, чтобы верить в подобное. Она бежала, игнорируя боль во всём теле, кровь, скопившуюся во рту, и растрепавшиеся курчавые волосы, за которую не меньше пяти раз пытались уцепиться твари поменьше. Она бежала, без сомнений убивая эльфов, в тела которых проникли тёмные создания, запустившие когти в сердца и души, и взглядом выискивала Бердар среди месива, в которое превратилась территория под стенами с северо-восточной стороны Элвы. Бердар выделялся яркими лентами, завязанными на древке самими Айриноул и Алеандро, божественными покровителями и прародителями эльфов, но сейчас Джокаста не видела этих ярких пятен, трепещущих на ветру. Ройаксен подходил всё ближе, а Бердар где-то утопал — среди крови, грязи, мёртвых тел и хаоса, пытавшегося побороть мощь сокрушителя.
Джокаста едва не подпрыгнула, когда ройаксен сделал первый шаг, и поняла: у неё больше нет времени. Твари не дадут ей ни единой лишней секунды, чтобы отыскать Бердар. Джокаста не сомневалась, что они просчитали всё до мелочей, но всё равно злилась. На тварей, на дом Арраны, не сумевшего остановить Алхену ещё на землях Артизара, на саму себя. В основном за беспечность, конечно.
Джокаста схватила брошенное копьё, оказавшееся к ней ближе всего, и быстро начертала сигилы на древке. Магия не была ей доступна, как и чары, но внутреннего резерва, когда-то помещённого Сибил, хватало, чтобы временно превратить простое оружие в сокрушитель. Большего Джокасте и не нужно. Всего несколько мгновений для замаха и броска, и ройаксен падёт, сражённый магией, которые выжжет в нём жизнь. После Джокаста сумеет найти Бердар и убьёт крылатую тварь, которая ещё не успеет поднять очередное гигантское чудовище.
Вдох. Выдох. Джокаста крепче сжала древко, сорвалась с места и побежала. Её движения были быстрыми, лёгкими, но полными ярости, которую она собиралась вложить в свой бросок. Оттолкнувшись от каменного зубца на стене, Джокаста прыгнула так высоко и далеко, как только могла, после чего со всей силы швырнула копьё в голову ройаксена.
Она всегда отличалась крепким телом, принимающем боль иначе, чем тела других эльфов, но всё равно ощутила всю мощь удара об землю. Джокаста закрыла голову руками, проехала несколько метров вперёд и поднялась, пошатываясь. Ройаксен ревел, пытаясь избавиться от копья, угодившего прямо в бездну из звёзд и красного дыма. Превозмогая боль и открывшиеся раны, Джокаста, наконец заметив Бердар метрах в двадцати от себя, метнулась к нему. Поверженный ройаксен падал, раскалываясь на куски, что случалось крайне редко, чтобы Джокаста не удивилась. Значит, если поднять уже мёртвого ройаксена, после поражения он будет распадаться на куски. Это хорошо. Нужно передать эти сведения в Омагу, Тоноак и Артизар, а дальше во все крепости и…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джокаста остановилась, подняла чей-то меч, лишь недавно попавший в лужу ядовитой крови, и направила его на мужчину перед собой. Он стоял, пытливо разглядывая колышущиеся на ветру ленты Бердара, и будто хотел коснуться их, но постоянно останавливал себя. Вокруг них падали дымящиеся, рассыпающиеся в пепел куски ройаксена, брызгала тёмная кровь, но мужчина будто не замечал их. Джокаста сделала шаг вперёд, не боясь случайно коснуться чьего-нибудь трупа.
— Я тебя не трону, — почти ласково произнёс мужчина. — Я просто… хотел посмотреть, как вы тут. Думал, может, мой принц, поджав хвост, как трусливая собака, прибежит к вам за помощью.
Джокаста сделала ещё несколько шагов, коснулась мечом подбородка мужчины и подняла его голову. Тёмно-синие глаза, окольцованные красным, смотрели с интересом. Чернильное пятно растекалось по правой половине лица и почти задевало глаз. Одежда была какой-то иной: странной, будто сшитой из плотных кусочков тьмы, которые, однако, слабо трепыхались. Но даже если бы не эта одежда, изменившийся взгляд, чернильное пятно на лице и волосы, из каштановых ставшие чёрными, Джокаста всё равно узнала бы Уалтара. У неё всегда была хорошая память на лица.
Уалтар рассыпался на частички хаоса, стоило Джокасте взмахнуть мечом в попытке отсечь ему голову. Он появился в нескольких метрах впереди и громко рассмеялся, разведя руки в стороны. Джокаста выдернула из земли Бердар, прицелилась и швырнула в грудь Уалтару, но он вновь растаял и появился лишь после того, как копьё вонзилось в землю. Уалтар с улыбкой, напоминавшей безумную, всё же коснулся древка, но сразу же отдёрнул руку. Метнувшаяся вперёд Джокаста заметила, как покраснели его обожжённые пальцы.
— Неприятно, — проворчал Уалтар, дуя на свои пальцы. Совсем как живой, будто до сих пор был тем самым немного наивным, но верным и любознательным великаном, всегда готовым вместе с принцем Фортинбрасом попытаться пробраться на «Эдельвейс» Киллиана. — Это и есть божественная благодать? Отвержение своих детей?
— Ты больше не живой, — возразила Джокаста, остановившись напротив поднявшихся трупов ноктиса. Вряд ли ими управлял Уалтар, при жизни его магия была не такой мощной. Но, возможно, он лишь подпитывал их, пока другая тварь дёргала за ниточки издалека.
— И кто сделал меня таким? — горячо спросил Уалтар, постучав себя по груди. Джокаста прислушалась, — сквозь шум крови в ушах, стенания умирающих и пронзительные визги тварей, — и не услышала биения сердца. — Кто бросил меня, когда дворец заполонили тёмные создания?
— Тебя никто не бросал, — холодно произнесла Джокаста. — Не мне объяснять, как работают ваши клятвы.
— И не мне объяснять, что Третий клялся защищать всех сигридцев.
Джокаста не сдержала раздражённое хмыканье. Уалтар никогда не был глуп, иначе его бы не приняли на службу в ребнезарском дворце. Но в его сознании произошли изменения, с которыми она не смогла бы справиться. Манипуляции, проделываемые тёмными созданиями, для Джокасты до сих пор оставались загадками.
— Но я, вообще-то, — неожиданно повеселев и даже погладив ближайшего ноктиса за ухом, продолжил Уалтар, — пришёл сюда не жаловаться.
— И зачем ты здесь?
— Сказал же: хочу посмотреть, как вы тут.
— Посмотрел?
— И остался более чем доволен. Всегда интересовался культурой эльфов. Ваша архитектура, история, традиции… Тебе не больно от того, что ты недостойна защищать всё это?
