Глава 57
Из-за грохота разгорающейся канонады слова Командора невозможно было расслышать внизу. Так что никто не мог помешать их сговору.
– Ну же, решайтесь! – торопил Командор. – Буду откровенен: меня очень просили уговорить вас. – Там на борту «бухарца» несколько иностранных журналистов. Как вы понимаете, они там оказались не случайно. Мне велено передать, что вам предстоит что-то вроде пресс-конференции: расскажите, что вас послали готовить мятеж против законных афганских властей, а заодно разжечь коммунистическое восстание в Индии. Скажите, что разочаровались в советской власти. Как я понимаю, у вас должны быть с собой документы в подтверждение таких слов.
Одиссей изумлённо смотрел на человека, в котором никак не мог подозревать посланца «шута». А Командор уже торопливо наставлял его, как следует вести себя после капитуляции:
– У меня есть тут верные люди. Между нами всё уже оговорено. Сейчас будем агитировать экипаж выкинуть белый флаг… А вы своим людям прикажите сложить оружие. А как окажитесь снаружи, оставайтесь поблизости от бронепоезда. По условленному знаку англичане прекратят стрельбу и вышлют призовую партию для захвата «Гарибальдийца». Приготовьте белый платок, как увидите их солдат – начинайте размахивать им над головой и кричите, что сдаётесь, только непременно по-английски или по-французски. И да поможет нам Господь! Очень надеюсь встретиться с вами через пару месяцев в более располагающей к приятной беседе обстановке, например, в лучшей кофейне Дели или в открытом ресторанчике Пикадилии-стрит.
Видимо, у Одиссея было такое ошарашенное лицо, что Командор счёл нужным одёрнуть его.
– Да не волнуйтесь вы так! Вы будете не один. Рядом с вами будет коллега по экспедиции, который пользуется у англичан большим уважением. Он гарантировал, что нас с вами встретят на самых почётных условиях…
Происходящее с трудом укладывалось голове Одиссея. Выходит его специально усадили в бронепоезд, чтобы сдать англичанам в качестве главного трофея! Так не ради ли него «Бухарский паша» пожаловал сюда сегодня? А иначе, с какой стати на его борту иностранные репортёры. Не слишком ли много ли чести для начальника маленькой экспедиции? Впрочем, если дело касается большой политической игры, то его откровения в подходящий момент накануне визита делегации большевиков в афганскую столицу действительно могут стать дипломатической бомбой самого крупного калибра. Иной заказной дипломатический скандал может стоить даже подороже бронепоезда!
Время на раздумья у Лукова действительно не осталось. Прилетевший из-за лесочка снаряд разорвался так близко от локомотива, что его осколки лишь чудом не изрешетили паровозный котёл. Если бы это случилось, капитуляция стала бы неизбежной и без измены командира, ведь потерявший ход бронепоезд сделался бы прекрасной мишенью для вражеских артиллеристов.
Луков видел, как растёт напряжение внизу среди свиты Командора. Никто там не мог понять, почему их начальник медлит с очередным приказом.
Наконец, командор спускается по лесенке вниз для того чтобы объявить: ситуация безвыходная, потому он принял единственно разумной решение – сдаваться. Другого выхода у них нет. Только так можно сохранить людей. Несколько присутствующих в рубке человек тут же встают на сторону командира и поддерживают его решение. Одиссею начинает казаться, что измена удалась.
Несколько секунд все молчат. Вдруг молодой человек в кубанке и кожаной портупее вскидывает обе руки вверх и гневно кричит:
– Арестовать предателей!
Начинается драка, гремят револьверные выстрелы. Несколько человек бросаются к главному изменнику. Он лезет от них вверх по лесенке, его пытаются стащить вниз и виснут на нём. Командор ударами сапога старается скинуть взбунтовавшихся помощников вниз. Но его быстро стаскивают и на железном полу крутят руки за спину. Сброшенный с высоты своего начальственного положения, предатель извивается всем телом, пытаясь стряхнуть с себя мятежников и дотянуться до кобуры с револьвером. Но на нём сидят верхом сразу двое, и напряжённо сопя, продолжали вязать руки и ноги ремнями. Сцена выглядит отвратительно. Двое других предателей лежат на полу убитые, ещё одному тоже связывают ремнём руки.
И всё это время над головами присутствующих гудят проносящиеся снаряды, и состав содрогается от близких разрывов. Вдруг наступает странная тишина.
Вместо свергнутого Командора на смотровую площадку ловко взбирается молодец в кубанке. Он крутит обзорную башенку и тут же взволнованно кричит вниз:
– Это точно измена! Пулемёты к бою!
Луков тоже выглядывает наружу из бойницы в борту и видит растянувшиеся по полю цепи вражеских солдат. С «Бухарского паши» выслали пехотную партию для захвата красного бронепоезда, который к этому времени согласно тайному сговору уже должен быть оставлен своей командой. Подгоняемые офицерами солдаты в синих мундирах, белых шароварах и красных фесках с болтающимися чёрными кистями бегут к большевистскому бронепоезду, чтобы занять его опустевшие бастионы и взять в плен тех членов команды, которые не успеют сбежать.
Подпустив вражеских солдат на близкое расстояние, с «Гарибальдийца» по ним открывают разящий пулемётный огонь. Поле покрывается разноцветными телами убитых и раненых бухарцев.
Отбив атаку, новый командир бронепоезда отдаёт давно ожидаемый всей командой приказ: в атаку! В это время связанного Командора под охраной двух вызванных в рубку матросов выводят из вагона. У изменника разбито лицо, разорван ворот кителя, он выглядит подавленным. На пороге низложенный начальник останавливается и вдруг порывисто оборачивается на Лукова. У Одиссея всё сжимается внутри. Он ждёт, что сейчас предатель обвинит его в сговоре. Но Командор раздумывает что-то говорить, лишь опускает голову и понуро выходит прочь.
После низложения Командора Одиссей оказался внизу под лестницей, и вместе со всеми присутствующими с тревогой слушает вой низко проносящихся снарядов. Рвутся они пока хоть и близко, но всё же в стороне. Атмосфера тесной рубки насыщена непониманием происходящего и слабой надеждой.
Мы в мёртвой зоне! – с высоты своей наблюдательной площадки, наконец, радостно объявляет новый командир. Что это означает, Луков точно не знает, но по повеселевшим лицам присутствующих понимает, что новость из разряда очень хороших. Оставаясь пока неуязвимым для снарядов, «Гарибальдиец» начинает набирать скорость.
– Главное подобраться поближе. Мы ему так врежем, что скулу набок свернём! – драчливо обещает стоящий рядом с Луковым здоровяк с лицом неандертальца.
Всеобщее приподнятое настроение быстро сменяется раздражением из-за того, что темп наступления снова начинает замедляться.
– В чём дело? – яростно кричит в переговорное устройство новый командир. Оттуда хриплый бас сообщает жуткую весть:
– Уголь кончился.
– Как закончился?! – не верит новый начальник.
– Командор запретил паровозной бригаде пополняться топливом на складе.
– А ты куда смотрел? Почему не поставил в известность братву?
– Так мы на ремонт собирались становиться. Кто же знал! Ведь Командор приказал…
– У, сволочь! – рычит от досады выдвиженец в кубанке. Его разбирает дикая злоба, он начинает сыпать проклятиями в адрес изменника – Расстрелять, гадину, немедленно!
– Сами виноваты, проглядели Иуду, – сетует самый пожилой.
Летят минуты.
Не прекращая, дребезжат аппараты внутренней связи. Штабные отвечают встревоженным отсекам, что новый приказ вот-вот будет.
Командир лихорадочно вращает смотровую башенку в поисках решения. Надо спешить пока враг не пристрелялся.
Но вот сверху раздаётся властный голос:
– Передать по отсекам: всем на погрузку дров!
Одиссей вместе с остальными выбирается из вагона. Его спутники по экспедиции тоже уже здесь. К счастью все они сумели как-то вынести страшную жару и пережить артобстрел. Больше всего Одиссей всё это время волновался за уже немолодого Кенингсона, но к счастью археолог и его слуга оказались выносливей, что можно было предположить. Все измучены, но довольны, что появилась возможность выбраться наружу. Хотя риск большой, зато можно глотнуть свежего воздуха, снова увидеть голубое небо.
Вместе с матросами экспедиционеры напряжённо ожидают появления командира. Что он скажет им? Одиссей слышит, как члены команды бронепоезда недоумевают:
– Эх, не везёт нам с начальством. Один паскудой оказался.
А этот Егоров, вроде свой, однакось, ещё не успел в командование вступить, а уже, похоже, ополоумел – приказывает грузить, а что грузить – грязь с дороги или шпалы выламывать?!
– Полундра! – при приближении очередного снаряда присел, хватаясь за голову, молодой парень.
