— Говорят, что ей перерезали горло? Великий Боже, вы можете себе это представить?
Беатрис и Франка сидели в гостиной, в креслах, на порядочном расстоянии друг от друга. Было такое впечатление, что им стало трудно выносить присутствие друг друга. Чиновник опросил Беатрис после того, как врач дал на это разрешение. Франка была убеждена, что Беатрис пережила тяжелое потрясение. Франка впервые видела эту пожилую женщину абсолютно безвольной и неспособной к действию. Увидев труп Хелин, она отошла в сторону, остановилась на тропинке и начала дрожать. Рука ее разжалась и фонарь с грохотом упал у ее ног. Франка подняла фонарь и взяла Беатрис под руку. Удивительно, но сама она не дрожала.
«Наверное, страх придет позже», — подумала она.
— Надо позвонить в полицию, — сказала Франка. — Беатрис, идемте домой.
Беатрис без сопротивления позволила увести себя с места преступления. Франка позвала собак, и те, ощетинившись и опустив головы, неохотно потрусили следом.
Придя в дом, Франка усадила Беатрис в кресло и поставила перед ней стакан коньяка. Потом она позвонила в полицию и рассказала ошеломленному дежурному, который, видимо, только что решив кроссворд, собрался вздремнуть, что произошло. В первый момент дежурный подумал, что это неудачная шутка.
— Вы уверены, что все, что вы сейчас рассказали, правда? — спросил он.
— Я прошу вас немедленно приехать, — сказала Франка, чувствуя, что у нее нет сил долго дискутировать с этим человеком.
— Вы не выпили, мадам? — поинтересовался дежурный.
— Нет. Пожалуйста, немедленно пришлите сюда людей!
Полицейский, видимо, наконец пришел в себя.
— Сейчас пришлю, — сказал он. — Ничего не трогайте на месте преступления.
Франка вернулась в гостиную, где, оцепенев, сидела в кресле мертвенно-бледная Беатрис. К коньяку она не притронулась.
— Беатрис, сделайте хотя бы глоток, — настойчиво сказала Франка, — иначе вы сейчас просто упадете.
Беатрис взглянула на Франку пустыми, ничего не выражающими глазами.
— Ей перерезали горло, — прошептала она. — Как это ужасно. Как это невообразимо ужасно.
— Не надо сейчас об этом думать, — сказала Франка. Она понимала, что сама не выдержит, если начнет сейчас думать о деталях преступления. Ей становилось страшно от одной мысли о том, что по окрестностям бродит какой-то душевнобольной, который нападает на людей и перерезает им горло, психопат, прятавшийся в кустах и напавший на беззащитную Хелин… «Он мог напасть на любого, — думала Франка, — в том числе и на меня. Как часто в последнее время я в одиночестве гуляла по прибрежным скалам».
Франка почувствовала, что к горлу начинает подступать тошнота, и отбросила ненужные мысли. Думать обо всем этом ужасе она будет потом, а сейчас надо поберечь нервы.
Явились двое полицейских. Вид у них был недоверчивый. Они по-прежнему были убеждены, что звонившая страдала галлюцинациями, либо неудачно и зло пошутила. Франка, не вступая с ними в долгие дискуссии, отправила полицейских к месту происшествия, сказав, что они найдут там труп пожилой женщины с перерезанным горлом. Полицейские вышли, и вскоре один из них вернулся. Лицо его было пепельно-серым.
— Господи, — выдавил он из себя, с трудом переводя дыхание, — такого я еще никогда не видел.
Спустя короткое время вокруг дома было уже полно полицейских, прожектора залили место происшествия ярким светом, по периметру оцепления толпились любопытные; ночную тишину прорезала сирена скорой помощи. Франка сказала врачу, что сама она в полном порядке, но Беатрис чувствует себя плохо, и ей требуется помощь. Врач внимательно посмотрел на Франку.
— Боюсь, что у вас просто запоздалая реакция, — сказал он и сунул ей в руку флакончик с белыми шариками. — Это чисто гомеопатический препарат. Если почувствуете, что у вас сдают нервы, примите пять шариков.
Франка пообещала, и врач занялся Беатрис, которая без возражений позволила сделать себе укол.
— Это всего лишь легкое успокаивающее средство, — заверил ее врач.
Через короткое время щеки Беатрис немного порозовели, и она мало-помалу стала выходит из поразившего ее транса.
— Спрашивайте, — твердым и уверенным голосом сказала Беатрис полицейскому, который нерешительно подошел к ней, — я отвечу на все ваши вопросы.
Она с поразительным спокойствием реагировала на все вопросы, заданные ей полицейским. Беатрис рассказала, что вечером Хелин ужинала у Кевина в Тортевале, откуда уехала на такси около половины одиннадцатого. Торопливо записывавший ее слова полицейский насторожился, когда услышал, что таксист высадил Хелин, не доезжая до дома.
— На этих ста метрах она и встретилась со своим убийцей, — заметил он.
— Она шла по дороге, которая проходит вдоль восточной стороны нашей усадьбы и ведет к тропинке в скалах, — сказала Беатрис, то есть по дороге, на которой…
— Да. На которой и находится место преступления.
— Как вы думаете, ее убили на том месте, где мы ее нашли? — спросила Беатрис. — Или еще на улице? Ее могли потом…
Полицейский отрицательно покачал головой.
— Поиск следов продолжается, но, судя по тому, что я видел, могу сказать, что ее убили именно там, где вы ее увидели. Нигде больше нет следов крови, и не похоже, что ее откуда-то волокли.
— Да, конечно, — согласилась Беатрис и снова немного побледнела.
— Мне надо знать, где вы обе были сегодня вечером, — сказал полицейский и обернулся к Франке. — Вы провели этот вечер вместе?
— Нет, — ответила Франка и рассказала об ужине с мужем в «Старинном борделе».
— Но ваш муж не живет здесь? — въедливо поинтересовался полицейский.
Франка покачала головой.
— Он живет в гостинице «Шале» у бухты Фермейн.
— Ага, и он не проводил вас до дома?
— Нет, я сама приехала на машине.
— Миссис Шэй была дома, когда вы приехали?
— Она сидела в машине, стоявшей на подъездной дорожке.
Полицейский посмотрел на Беатрис.
— Значит, вы сами только что приехали? Или вы собирались куда-то уезжать?
— Я просидела в машине около получаса, — ответила Беатрис, — я просто сидела в машине и думала.
Полицейский удивленно воззрился на Беатрис.
— Вы полчаса сидели в машине и думали? Но почему вы не шли в дом?
Беатрис в ответ пожала плечами.
— Не было желания. Мне это даже в голову не приходило. Я совершенно забыла о времени. Если бы не приехала Франка, я бы, наверное, еще долго сидела в машине.
— Очень странно, — пробормотал полицейский и, покачав головой, что-то записал в свой блокнот.
Франка не видела ничего странного в том, что человек может, забыв о времени, сидеть в машине и думать, если этого человека обуревают какие-то тяжелые проблемы, но едва ли это можно было донести до простой души полицейского.
— Возможно ли, что вы приехали сюда раньше, чем было совершенно преступление?
Беатрис задумалась, но тут в разговор вмешалась Франка.
— Нет, я была здесь приблизительно, в двадцать минут первого. Если Беатрис находилась во дворе уже полчаса, то, значит, приехала она примерно без четверти двенадцать. Хелин села в такси в Тортевале в половине одиннадцатого. Следовательно, она была здесь в одиннадцать, то есть, на три четверти часа раньше, чем Беатрис.
— Может быть, таксист поможет более точно установить время, — сказал полицейский. — К тому же мне кажется, что миссис Шэй не вполне уверена, сколько времени она просидела в машине — полчаса, час или полтора. Она же сама говорит, что забыла о времени.
— Я думаю, что до половины двенадцатого я пробыла на Плейнмонте, — сказала Беатрис, — но, конечно, я могу и ошибиться.
— Что вы искали ночью на мысе Плейнмонт? — по виду полицейского было ясно, что поведение Беатрис представляется ему все более и более странным.
— Я приехала туда еще вечером, — Беатрис принялась отвечать на вопрос. — Немного погуляла, полюбовалась заходом солнца, а потом посидела в машине.
Полицейский вскинул брови.
— Насколько я понимаю, весь вечер и половину ночи вы просидели в машине? Сначала на мысе Плейнмонт, а потом здесь? Мне это кажется очень странным. Вас в это время занимали какие-то очень тяжелые проблемы?
— Да, — коротко ответила Беатрис. По выражению ее лица было ясно, что большего полицейский сейчас от нее не добьется.
— То есть к моменту совершения преступления вы могли быть здесь?
— Если преступление было совершено до одиннадцати часов, то нет. С Плейнмонта я уехала не раньше одиннадцати.
Он что-то записал в блокнот и посмотрел на Беатрис. Лицо его стало холоднее и жестче.
— Кто-нибудь может подтвердить ваши показания? — спросил он.
Беатрис отрицательно покачала головой.
