Арагорн и Гэндальф прогуливались вместе или сидели, обсуждая предстоящий путь и грядущие опасности, и изучали карты с рисунками и пояснениями и летописи прежних эпох, имевшиеся в доме Элронда. Иногда к ним присоединялся Фродо, но больше времени он проводил с Бильбо, целиком положившись на мудрость спутников.
Вечерами хоббиты собирались все вместе в Каминном зале и там, среди других легенд и преданий, они услышали полностью лэ о Берене и Лучиэнь и о завоевании Великого Алмаза; но днём, покуда Мерри с Пином гуляли, Фродо и Сэм сидели в уютной комнатке Бильбо. Старый хоббит читал им отрывки из своей книги (которая была ещё очень далека от завершения), наброски стихов или делал заметки о путешествии Фродо.
Утром последнего дня, оставшегося перед выступлением в путь, Фродо сидел у Бильбо один; Бильбо вытащил из-под кровати деревянный сундучок, открыл крышку и принялся там копаться.
— У меня тут твой меч, — сказал он, — но он ведь сломался, ты же знаешь. Я было взял его, да вот позабыл отдать кузнецам, а теперь уже поздно. Так, может, тебе подойдёт этот, как считаешь?
Старый хоббит вытащил из сундучка небольшой меч в потёртых кожаных ножнах, обнажил его, и отполированный клинок полыхнул холодным блеском. — Это Разитель, — сказал он и без усилий глубоко вогнал меч в деревянную перекладину. — Если хочешь, бери. Думаю, мне он больше не понадобится.
Фродо с благодарностью принял меч.
— И ещё вот это, — добавил Бильбо, доставая небольшой, но явно увесистый свёрток. Он бережно размотал старую тряпицу и взял в руки небольшую кольчужную рубаху. Она была сплетена из множества мелких колец, гибкая, почти как из льна, но холодная, как лёд, и прочнее стали. Кольчуга сверкала, словно серебро в свете луны, и была украшена белыми самоцветами. К ней прилагался пояс, отделанный жемчугом и хрусталём.
— Красивая, правда? — сказал Бильбо, подняв рубашку так, чтобы она заиграла на свету. — И полезная. Эта та самая кольчуга, которую подарил мне Торин. Перед уходом я забрал её из Михелевых Норок, и упаковал вместе со всем остальным. Я взял с собой всё, что напоминало мне о моём Путешествии, за исключением Кольца. Но теперь она едва ли мне пригодится, разве что так, посмотреть иногда. И она очень лёгкая, надень — так даже и не почувствуешь.
— По-моему… то есть, мне кажется, я буду выглядеть в ней немного странно, — проговорил Фродо.
— То же самое подумалось и мне, — сказал Бильбо, — когда я увидел её впервые. Носи её под одеждой, только и всего. Давай! Никто, кроме нас, о ней не узнает. Да-да, не говори про неё никому! Но мне как-то спокойней думать, что она будет на тебе. Я надеюсь… — тут Бильбо придвинулся ближе к Фродо и шёпотом закончил: —… что её не пробьют даже кинжалы Чёрных Всадников.
— Тогда я возьму её, — решился Фродо. Бильбо помог ему надеть кольчугу, повесил на сверкающий пояс Разитель, а потом Фродо натянул сверху свои старые выцветшие штаны, рубаху и жакет.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Бильбо. — Ты выглядишь совсем как обычный хоббит. Только теперь ты не так прост, как кажется на первый взгляд. Удачи! — Он резко отвернулся и выглянул в окно, сделав вид, что напевает какой-то мотивчик.
— Не знаю, как мне тебя благодарить, Бильбо, и за это, и за всё, что ты для меня сделал, — проговорил глубоко тронутый Фродо.
— И не надо! — сказал старый хоббит, поворачиваясь и дружески хлопнув его по спине. — Ой! Какой-то ты теперь чересчур жёсткий! — шутливо охнул он и, помолчав, серьёзно добавил. — Знаешь, нам, хоббитам, нужно держаться друг друга, особенно Торбинсам. Прошу только: береги себя и, когда вернёшься, расскажи обо всём, что запомнишь, особенно старинные песни и предания, если тебе доведётся их услыхать. А я к твоему возвращению постараюсь закончить свою книгу, и, может быть, у меня ещё хватит времени, чтобы описать и твои приключения. — Он снова повернулся к окну и тихонько запел:
Когда у камина в раздумьях сижу,В мыслях мелькают цветы,Бабочек пёстрых полёт на лугу,Зелень лет, что уже ушли.Серебро паутинок и яркий нарядОсенних деревьев в лесах.Бледного солнца сквозь дымку взглядИ ветерок в волосах.Когда у камина в раздумьях сижу,Мысль приходит о вечной зиме.Что станет с миром, если веснуНикогда не увидеть земле?Ведь столько повсюду разных вещей,Которых я не встречал.И новый убор лесов тем веселей,Что прежде таким не бывал.Когда у камина в раздумьях сижу,Я представляю людей,Давно уж ушедших, и тех, что придутПосле конца моих дней.Но пока у камина в раздумьях сижу,Я всё слушаю: нет ли шагов?Быть может, вернулись друзья наявуИ за дверью — звук их голосов.
Это был хмурый холодный день конца декабря. Голые ветви деревьев гнулись под напором восточного ветра, а вдали, на северных склонах долины, заунывно шумел сосновый лес. По низкому, придавленному к земле небу торопливо ползли рваные тучи. Когда сгустились унылые тени раннего вечера, Отряд приготовился выступать. Хранители собирались уйти в сумерках, ибо Элронд посоветовал им пробираться под прикрытием ночной тьмы, пока они не окажутся далеко от Раздола.
— Опасайтесь глаз прислужников Саурона, — сказал он. — Не сомневаюсь, что вести о поражении Всадников уже достигли его, и он в ярости. Очень скоро его шпионы — двуногие, четвероногие и крылатые — наводнят северные страны. Берегитесь даже ясного неба!
Хранители взяли с собой в дорогу только лёгкое военное снаряжение — их главным оружием была скрытность. У Арагорна, привыкшего скитаться в глуши, под выцветшим буровато-зелёным плащом висел на поясе возрождённый Андрил — другого оружия он брать не стал. У Боромира был меч, напоминающий Андрил, но не такой прославленный, щит и рог на перевязи.
— Громко и чисто поёт этот рог в долинах и холмах, и пусть бегут перед ним все враги Гондора! — воскликнул он, прижал рог к губам, протрубил, и по скалам раскатилось звонкое эхо, и все в Раздоле, кто услыхал этот звук, вскочили на ноги.
— А теперь опусти его, Боромир. Он не скоро понадобится тебе ещё раз, — веско сказал Боромиру Элронд. — Только страшная беда заставит тебя протрубить в него так, как сейчас, когда ты достигнешь границ своей страны.
— Может быть, — ответил Боромир. — Но я всегда трублю в рог перед походом. И хоть пойдём мы тайком, я не тронусь в путь, как тать в ночи.
Гном Гимли единственный из Отряда Хранителей открыто облачился в короткую кольчужную рубаху, ибо гномы легко справляются с гораздо более тяжёлой ношей, а за пояс заткнул боевой топор с широким лезвием. У Леголаса был лук, колчан со стрелами и прикреплённый к поясу длинный белый кинжал; у Фродо — Разитель (про кольчугу он, как и просил Бильбо, решил не говорить своим спутникам); у остальных хоббитов — мечи из Могильника. Гэндальф взял свой посох и меч Яррист, изготовленный эльфами — сотоварищ Оркристу, что лежал ныне на груди Торина под Одинокой Горой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
