– Не то слово, – вспомнилось приятное Жаккетте. – Одна кунафа чего стоила – до сих пор забыть не могу.
– Попроси Масрура, когда эта передряга закончится, он тебе ее приготовит.
– С орехами? – обрадовалась Жаккетта. – А где он их здесь возьмет?
– Купит на рынке, я думаю, в лавке пряностей, – обстоятельно объяснил рыжий пират. – А может быть, найдет им замену среди местных орехов, лещину например. Наверное, это тоже будет вкусно.
– Я спрошу… – с сомнением в голосе сказала Жаккетта. И добавила: – А тебе не жалко, что мы отвлекаем тебя от важных дел? Ведь теперь непонятно, сколько придется в этом замке Ланже пробыть?
– От важных дел невозможно отвлечь, они потому и важные, – усмехнулся рыжий пират. – А свои важные дела я сделал вовремя. И потом, возвращение госпожи Фатимы – это тоже важное дело для меня. Очень важное. Виконт мне, можно сказать, в лицо плюнул. Я ему этого так не оставлю, сама понимаешь. Я свои дела довожу до конца.
– Тогда хорошо, – успокоилась Жаккетта, прижимаясь к рыжему пирату. – Спокойной ночи.
* * *
Утро началось с того, что Жанна безжалостно подняла Жаккетту ни свет ни заря, прямо как в старые добрые времена.
Потому что одно дело мчаться во всякую болотистую глушь, а совсем другое ехать в замок, ставший сейчас королевской резиденцией! Жанна, конечно, лукавила, когда говорила рыжему пирату, что ей совершенно нечего надеть – кое-какие платья она взяла, а как же.
И теперь ей нужно было подготовить и надеть более подходящий дорожный наряд, а главное, сделать прическу – такую, с какой не стыдно высовывать голову из окошка экипажа, чтобы всякому встречному становилось понятно без слов: вот придворная дама вашей, между прочим, королевы, а это вам не баран чихнул!
Зевая в рукав, Жаккетта добросовестно выполняла желание госпожи показать всем, кто тут придворная дама, а кто так, непонятно кто.
– Знать бы, что так обернется, по-другому бы собралась… – ворчала Жанна. – А то и правда докачусь до того, что у госпожи де Шатонуар буду платья на выход просить.
– Что вы так убиваетесь, госпожа Жанна, – пробурчала Жаккетта. – Вы же все равно там самая красивая, как обычно, будете.
– Может быть, – не стала спорить с очевидной истиной Жанна. – Но подготовиться заранее как можно лучше – никогда не помешает!
– Мы уже в замке все сделаем, – убеждала ее Жаккетта. – На месте. И платья из сундука достанем, и плащ праздничный. Еще неизвестно, сколько мы в грязи проплюхаемся по здешним-то дорогам.
– Да как ты не понимаешь! – возмутилась Жанна. – Если я не буду ослепительна, нас и в замок-то не пустят, у меня же нет с собой ни грамот, ни пригласительного письма! Только если сразу будет ясно, что без меня герцогине, ой, королеве Анне никак – только тогда ворота откроются.
– Вы будете ослепительной, – пообещала Жаккетта.
Когда встали все остальные, Жанна уже была и причесана, и полностью готова тронуться в путь хоть сию секунду.
Особенно эти превращения поразили Жерара.
– Ты какая-то другая сразу, – заметил он. – Это теперь навсегда?
– Я не знаю, – честно сказала Жанна.
Она села, сжала ладонями виски, задумалась.
Начинается придворный водоворот, который быстро засасывает с головой…
– Нет, не навсегда, – твердо пообещала Жанна. – Но я готовлюсь к тому, что придется объяснять при въезде в Ланже, кто я и почему без приглашения.
– А как мы объясним, кто я? – грустно спросил Жерар.
– А мы удержимся от объяснений до подходящей оказии, – успокоила его Жанна. – Она обязательно будет.
Жерар улыбнулся, только улыбка все равно получилась печальной. У Жанны сердце сжалось.
– Мы справимся, – сказала она, целуя его. – Мы справимся.
* * *
Ехать бы без промедления, подальше от болот Шатолу, но пришел Ришар с печальной вестью, что что-то разладилось в экипаже и нужно обождать. Взяв для помощи Масрура, как самого неразговорчивого и, соответственно, не дающего полезных советов, Ришар удалился чинить поломку.
Рыжий пират увидел Жанну при параде и обрадовался:
– О-о! Вот сразу понятно, что такое придворная дама, – а меня представляйте, пожалуйста, как вашего дальнего бедного родственника, надеющегося сыскать благосклонность сильных мира сего.
– Каким это образом, интересно знать? – проворчала Жанна.
– О, примерно таким же, я думаю, как сыскал Жак Кер из Буржа, закадычный друг деда нашего короля.
– Это кто? – не удержалась Жаккетта.
– Ты не знаешь? – возмутился рыжий. – Жак Кер – три сердца и три раковины на щите – финансовый воротила и поклонник прекрасной Аньес Сорель.
– Ваши претензии мне понятны, – заявила холодно Жанна, войдя в образ придворной дамы, принимающей бедного просителя. – Но я бы с осторожностью пыталась занять место Жака Кера при короле – учитывая, как плохо он закончил.
– Он закончил ровно так же, как всякий человек с деньгами, слишком близко подошедший к правителю, – ехидно заметил рыжий пират. – А потом, вспомните его побег…
– Какой побег? – заныла Жаккетта. – Так нечестно!
Ее неожиданно поддержал Жерар, признавшись:
– Я тоже ничего не пойму! Кто этот человек, когда он жил? Почему плохо закончил?
– Отвечая на последний вопрос, могу сразу сказать, что Жак Кер завершил свою деятельность значительно успешнее, чем его коллеги при других королях, хоть братья Францези, хоть Ангеранн де Мариньи.
– А это еще кто? – насторожилась Жаккетта, сообразив, что незнакомые фамилии успешно размножаются. – Они кончили еще хуже?
– Братья Францези, малышка, были люди отчаянные и проворачивали для Филиппа Красивого такие дела, на которые не всякий разбойник с большой дороги осмелится, – пояснил рыжий пират. – Они умудрялись выбивать налоги с ломбардских ростовщиков – а это, я скажу, без малого подвиг. И, не моргнув глазом, похитили для короля папу.
– Какого папу? – взмолилась Жаккетта. – Королевского?
– Римского! Бонифация Восьмого.
– Это неправда, – твердо сказала Жаккетта. – Не мог наш христианский король похитить Его Святейшество, вот. Он же тебе не сарацин какой-то!
– Наш христианский король считал, что это не настоящий папа, – утешил ее рыжий пират. – И чтобы сделать патрону приятное, флорентийские братья провернули это маленькое дельце. Только не удержались – и казну папы слегка почистили в свою пользу. Что и привело их на плаху, с конфискацией имущества в пользу, как ты понимаешь, короны.
– Раз они на святого отца руку подняли, туда им и дорога, – сказала благочестивая Жаккетта. – А этот, Мариньи, чего?
– А он, как ни странно, был при короле в это же время, что и братья Францези. Его даже называли регентом королевства, столько важных функций было сосредоточено в его руках. Но и он пережил братьев года на два или три, уже и не помню точно. Двенадцать лет ходил как по ниточке и оступился. Опала, казнь, конфискация. А Жак Кер, с которого мы начали, умер не на плахе, как его предшественники-финансисты. Его смерти может позавидовать любой воин. А ведь начал он с чеканки фальшивых монет на буржском монетном дворе, где и попался.
