– Должок за мной остался к тому брезду, которого не добил я в дыкке в Грозной крепости, – медленно поднялся и стал разминаться, хрустя суставами, Дигальт. Он смачно срыгнул и сплюнул себе под ноги.
Аэрн уже был на ногах и радостно оглядывал окружающих. Все были веселы и деятельны. Лишь отвей, как и прежде, наблюдал за всем, не мигая.
***
– Не выдюжи-им! – закричал кто-то из защитников крепости. Его крик с трудом прорвался сквозь острые как шипы звуки боя.
Повсюду, подобно молниям, сверкала сталь, стремительно поднимавшаяся вверх и низвергавшаяся долу, разя все и вся, что находились на ее пути. Стены Эсдоларга были завалены сотнями трупов, быстро околевших на крепчавшем морозе.
Дигальт, а также другие брезды, сгрудившиеся подле него, дымились на морозе и этим самым казались еще грознее. Их топоры и бердыши отяжелели от замерзшей крови и внутренностей, но не было времени счищать их с полотнищ секир.
– Держись, гроды! Держись! – рычал, клокоча в горле Дигальт.
– Не в мочь нам, брер, – хрипели рядом с ним воины.
– Держись. Чуток еще… держись.
Он делал выпады и наносил тяжелые и страшные удары. Лезвие топора уже давно притупилось, а потому орудие убивало подобно дубине, глубоко проламывая тела врагов.
Вот еще один выскочил на него и, как это всегда заведено, нанес рубящий удар сверху вниз. Его меч наткнулся на толстое топорище. Движение руками, меч отведен в сторону, резкий выпад и пиковое навершие проткнуло плечо врага. Лицо его исказилось болью, а напор, хотя и обессилевшего брезда был достаточен, чтобы оттолкнуть раненного за спины товарищей.
За спинами стоявших стеной воинов затрубил рожок.
– Ступайте за мной, – приказал брер, бросился вперед, отогнав врагов, а после побежал назад.
– Нет! Не-е-ет! – услышал он за своей спиной звериный рев.
Обернувшись, он увидел, что на него бежит брезд, лицо которого, хотя и сокрытое за массивным оридонским шлемом, было знакомо ему.
Рожок надрывно звал Дигальта в замок. Он приказывал ему отступать.
– Вперед! За ними… не дайте им сбежать! – орал брезд со знакомым лицом. По его оружию, по его силе и чистоте его брони, Дигальт понял, что жаждущий встречи с ним враг еще не вкусил сладости ближнего боя.
– Мы встанем здесь, брер, – кратко бросил ему Аэрн, – ты же уходи.
Везде и всюду наталкивался с некоторых пор Дигальт на самопожертвование. Сперва оно казалось бравадой и благородством, но со временем оно обнажило само себя и проявило за собой то рациональное, что было за ним: менее ценные должны погибнуть во имя спасения более ценных для крепости воинов.
Еще большую луну назад Дигальт бы вступил в спор с Аэрном, а может быть и в перебранку. Возможно, они насмехались бы друг над другом, выбивая каждый у другого величайшее право умереть во имя друга, но эта большая луна все изменила. А потому Дигальт лишь кивнул на слова саарара и побежал к длинным лестницам, которые спустили со второго этажа замка – нижние проходы в него были надежно завалены.
Аэрн и еще четверо воинов недолго сдерживали наступавших. Прикрываясь от стрел щитами, последние шли сплошной стеной и лишь на некоторое время задержались об Аэрна. Раненный саарар отбил несколько выпадов оридонских солдат, но был буквально сметен мчавшимся за Дигальтом брездом.
– Смотри! Смотри, что я сделаю с тобой! – ревел тот, набрасываясь на саарара. Его слова были обращены к бреру, который быстро взбирался по лестнице на второй этаж, бросив на спину щит. Дигальт не смотрел назад, хотя из глаз его катились слезы.
Эк свалил Аэрна и пнул его в живот. Саарарец сжал зубы и согнулся. Второй удар ноги брезда пришелся по лицу Аэрна. Ему разворотило нос, выбило все зубы и свернуло челюсть. Он задыхался, захлебываясь в собственной крови.
– А-а-арр-р-р! – рычал он, когда в щит, поднятый перед них, втыкались десятки стрел. – Не дано!.. Не дано-о-о! Ха-ха-ха!!!
Эк замахнулся и отрубил Аэрну руку у локтя. Саарар вскрикнул и потерял сознание. Брезд присел за щит, взял топор той же рукой, что держал щит, а освободившейся ухватился за шевелюру Аэрна и поднял его за нее.
– Кто вы мне?! – орал он. – Кто?! Пиявки… дохлики! Пыль и грязь под моими ногами! И ты… тот, который бежал от меня… Ты-ы-ы, – он не закончил, ибо по войску Кина разнесся возглас удивления.
Со второго этажа была спущена лестница. За другой конец ее держал Дигальт. Он безмолвно смотрел на Эка.
– Взойдешь ли? – наконец услышали тысячи ушей. – Али боишься меня?
Эк невольно оглянулся себе за спину. Он, впрочем, быстро справился со смущением и загоготал. Он хохотал бы и больше, но внезапно большая птица с приплюснутым лицом неведомого чудовища слетела прямо с небес и упала ему на голову. Она вцепилась в его шлем и пыталась поднять его и оттащить в сторону.
– Что это? – растерялся Эк, но тут же пришел в неописуемую ярость: – Пошла прочь! Пусть твои крылья изломаются… ах, ты ж!.. Раздери тебя гром! – Брезд в бешенстве отбивался от птицы. Наконец ему удалось ударить ее рукой, и птица взмыла ввысь. Она дико кричала, а после исчезла за облаками.
Кин открыл глаза и медленно приходил в себя. Постепенно, его зрачки потемнели, и он подпрыгнул на ложе.
– Нет, Эк! Нет! – захрипел он, попытался подняться, но тут же рухнул на пол. Слуги подбежали к нему, суетясь и крича лекаря.
– Ты думал, не приду, – ухмыльнулся Эк, вставая вровень с Дигальтом. Пасмас передал ему его оружие и принялся спускаться вниз по лестнице.
Лугт смотрел на этих двух прекрасных воинов, стоявших врагами друг напротив друга, и с горечью думал, что они из одного народа, и кому-то из них придется умереть.
Как часто на войне он видел те моменты, какой наступил сейчас. Ненависть между двумя брездами стала вдруг ненавистью между двумя армиями, и все, и каждый воин в обеих воинских армадах перестал ненавидеть другого и желать убить другого. Все они смотрели сейчас на этих двух брездов, передоверив им свои кровавые желания и злобу. Лучники перестали стрелять друг в друга, а воины прикрываться щитами.
– Он устал, а потому будет нечестно это, – нарушил тишину, повисшую над двором крепости, Лугт.
– Нет, боор, я буду драться, – прорычал Дигальт.
– Я не буду драться с тобой, ибо прав он. Не ровня ты мне сейчас, – сказал Эк, и обернувшись к своим войскам, закричал: – Подождать надлежит, ибо справедливо это…
– Справедливо! – закричали со стены.
– Так это, – поддержали своих врагов защитники крепости.
– Уйдешь, али с нами отдыхать будешь? – спросил Лугт Эка.
– Пойдем, выпьем, – улыбнулся вдруг Дигальт и хлопнул Эка по спине. Тот хмыкнул и прошел внутрь замка.
Остаток вечера, ночь и следующее утро все разговоры в обоих армиях сводились только к будущему поединку.
«Пелеод-андин-дааб! Пелеод-андин-дааб!» – призывал в себе Кин, но маг не отвечал ему. Так продолжалось очень долго, когда, вдруг, голос раздался в его голове: «Оставь это! Надлежит сему быть! Не остановлю, ибо Острое перо это!» Услышав эти слова, Кин внезапно осознал, что он больше никем не командует; что от него больше ничего не зависит, и весь он втянут в водоворот, который несет его уже со своей силой, а сила Кина для водоворота этого – лишь сила щепки.
Не то испытывал Эк, когда сидел в просторной зале замка у россыпи рочиропсов и уминал свежий хлеб и вяленное мясо, в котором никто бы и никогда не разгадал срез с ноги убитого холкуна.
– Вы не плохо проживаете осаду, – хмыкнул он, отирая усы, а после руку о свою грудь.
– Это наша земля, а потому она кормит нас, но не вас, – сказал ему Лугт.
– То и моя земля, старик, или как ты там себя называл… боор, – Эк хохотнул. – Глупее и выдумать нельзя. Поднял гниль из могил. – Он презрительно сморщился.
– Отчего же, гниль? – проговорил Лугт. – То наше прошлое.
– Более всего ненавижу я его и стыжусь, – срыгнул Эк.
– Знал ли ты его?
– Счастье мне, нет. Наслышан о нем.
– О чем же наслышан?
– О том, какими были наши предки. Лучше бы не вылезали из своих нор, да не портили Владию. Срам один при них был. – Эк замолчал, усиленно водя пальцем во рту.
– Продолжай, – усмехнулся Лугт.
– Нечего продолжать, – отрезал он и сплюнул. – Тот, кому служу я, справедливо говорит: не для нас Владия. Ее хранить надобно от нас, ибо дики мы еще, и не мыслим, что делать с этой землей. Потому боги и покинули нас в Деснице Владыки, а Сероземье стало могилой нам.
– Коли так все, отчего же не избили нас они? – спросил Лугт.
– То и я спрашивал, – наконец-то заинтересовался разговором и Эк. Он нахмурился. – Говорил про то Кин мне пространно, да только не понял его хорошо я. – Он постучал себе по голове. – Пощадили, сказал мне, а зачем, не сказал.
– То-то и оно, что незачем это, коли все по-ихнему понимать, – заговорил Лугт. – Мы и впрямь недостойны Владии, но не потому, что очерняли ее, а потому что не охранили ее, и отдали оридонцам. Что же до нор да дикости, то Боорбрезд не есть нора…
