– Его оридонцы построили… давно, – пожал плечами Эк.
Лугт открыл рот от изумления и замер, не в силах справиться с беспомощностью перед столь гигантской ложью.
– Не так это, – выдавил он.
– Так все, – сказал Эк, – в лиамигах, письменах оридонских есть об этом. А посему я с вами говорить далее не буду. Дики вы. Я, хотя и воин, но при Кине много прозрел.
– Какая в том разница нам, кто да что построил, кто да что устроил, – вставил свое слово Дигальт. – Не значимо это сейчас…
– Значимо! – взревел вдруг Лугт и ударил по столу так, что он хрустнул своими заиндевелыми от холода деревянными суставами. – Значимо то, ибо без корней своих не удержимся во Владии, даже ежели и победим их. Как дерево не держится без корней, так и мы не сможем. Вас приучили презирать прошлое свое. Ваше незнание ложью заменили, да только сказали, что знание это высочайшее. Кабы не строил я сам Боорбрездские стены, может бы и я усомнился…
– Оридонское это, – сказал Эк.
– Нет! Коли так, чего же я строил там. Али… – Лугт больше был не в силах говорить и с трудом поднялся. Удивительно, но ложь подорвала его силы больше, чем большая луна беспрестанных штурмов осаждающих. – Бросаю вас, но… завтра сама Владия разрешит, кому из вас на ней быть. Знай, брер, кто корнями в свою землю уходит, того она держит, того она кормит, – Лугт поднял кусок мяса и бросил его на стол. – Но тот, кто не чтит ее, кто презирает, того она голодом уморит, – повернулся он к Эку.
Когда Лугт ушел, оба брезда некоторое время сидели молча.
– Кто ты и откуда? – наконец, на правах старшего спросил Эк
Дигальт нехотя отвечал, а потом и сам задал точно такой же вопрос Эку. Они и сами не узнали, когда их перебрасывание словами перешло в разговор, который бывает только между теми, кто знает, что завтра одного из них не станет. Тогда открываются все тайны и все чаяния.
Оба были удивлены, насколько одинаковыми оказались их судьбы.
Рассвет, хмурый, с трудом пробивавшийся сквозь густую небесную поросль снежных зарослей-туч, застал их сидящими в прежних позах.
– Явитесь нам! – закричали со стен. – Эй, Эк, не предал ли?
– Нет, – высунувшись в проем окна, крикнул им Эк. Ему ответили дружным ревом. – Пойдем. Пора уж, – обернулся он к Дигальту. – Убью тебя…
Когда оба брезда показались на виду у двух армий, то были встречены ревом и размахиванием знамен.
– Кин, – неожиданно выпалил Эк, – Кин здесь. – Он во все глаза смотрел на четверых щитоносцев, на щитах которых красовалась желтая девятиконечная звезда – знак рагбара. Кин смотрел на Эка хмуро, но кивнул на его приветственный жест.
– Сойдите вниз. Удобнее здесь, так рагбар-диг велит, – подбежал к опустившейся лестнице слуга оридонца. – Не будешь ты убит, – обратился он Дигальту.
Брезды спустились на площадку, с которой при их появлении начали убирать околевшие трупы, примерзшие друг к другу вытекшей кровью и вывалившимися внутренностями.
– Люблю мороз, – вдохнул глубоко брер, – нет смрада, привычного сражению.
– Верно, – сказал Эк и в голосе его больше не слышалось ярости и ненависти.
Дигальт совершенно не был прельщен дружелюбием врага, ибо хладнокровный враг опаснее разгоряченного. Знал про то и Эк.
Оба они изготовились.
Дигальт поднял голову и пострел вверх. Лугт, как и обещал, не вышел к ним. Тогда брер опустил лицо долу и слегка потер ногой промерзшую землю. «Коли правду говорил», – подумалось ему, и он обратился к земле: – «то помоги же мне, Владия!»
– Держи же, – вывел его из задумчивости Эк и обрушил на него удар топором.
Дигальт без труда направил его мощь в другую сторону, и тут же сделал колющий выпад, отбитый локтем брезда. Они смахнулись правыми руками, оттолкнули друг друга и снова изготовились.
Теперь первым напал брер, но его удар также ушел в сторону. Был он, впрочем, несильным, и Эк заметил это, бережет силы.
Еще несколько осторожных выпадов, и все вмиг изменилось, едва рука Эка дотянулась до скулы Дигальта и впечатала в нее удар. Брер дернулся и его рука когтями прошлась по щеке Эка. Оба в ту же секунду вспыхнули, а войска взревели, ибо битва наконец-то пошла не на шутку.
Топор и бердыш мелькали с быстротой, какой никогда бы нельзя было отнести на счет столь тяжелых орудий. Их не было нигде, и они были везде. Куда бы ни били противники, везде натыкались они на парирующие удары друг друга.
В конце концов, Дигальт изловчился и поранил Эка, отсеча ему два пальца на левой руке, но брезд словно бы и не заметил этого. Его глаза становились все более и более осовелыми. В них сочетался лед холодного расчета и пламя жажды крови, бурный поток бешенства и твердь решимости победить.
Несмотря на холод с обоих противников пот лил ручьем. Вот первое оружие их оказалось разломанным в топорищах. Отбросив его, они получили по новому, такому же, и снова бросились друг на друга.
Если Эк после удара и раны стал более собранным, то Дигальта это ранение воодушевило, и он тут же поплатился за свою самонадеянность. Топор Эка лишь небольшим кончиком коснулся шлема врага, но смял его и едва не сорвал с головы. Привязь шлема дернулась с такой силой, что часть уха Дигальта вырвало. Кровь залила его шею. Лицо брера скривилось от злобы.
Никогда еще не видели стены Эсдоларга такого жаркого и, в то же время, расчетливого боя.
Долгое время удары не приносили никакого результата, но Эк, вдруг, пригнулся и отпустил топор. Удар бердыша Дигальта пришелся на вязкую оборону, потонул в ней и потянул брезда инерцией за собой. В это время Эк вынырнул из-под руки Дигальта и ударил его в челюсть. Брер захрипел и отлетел в сторону. Эк тут же подхватил топор и обрушил его на поднимающегося врага. Дигальт с трудом сумел увернуться, но удар пришел по его руке. Она повисла бесполезной плетью.
Оридонская армия взревела.
Держа бердыш в одной руке и, иной раз, придерживая его коленом, Дигальт отразил два удара, но третьим был снова повален. Теперь топор огрел его по спине, сорвав с нее часть кольчуги, которая повисла на брезде безвольной тряпицей.
Лицо Эка было неподвижным. Глаза его были холодны. Он делал то, что умел лучше всего – он убивал. Краем глаза он заметил, что Кин улыбается, глядя на него. Это воодушевило брезда.
Еще удар и второй бердыш в руке Дигальта развалился на две части.
– Дайте ему оружие! – заревел Эк. – Дайте, ибо это есть его надежда. Пусть надеется. Еще немного надежды. Скорее… – И тихо добавил: – Пока еще хочу убить его… – Он не заметил, как улыбка коснулась края губ Дигальта.
Удар, и бердыш отлетел в сторону. Дигальт упал на спину, но поднялся и бросился бежать.
– Беги! Беги же!.. – орал Эк. Он размахнулся и метнул топор в спину врага.
Вдруг Дигальт развернулся и ухватил топор обеими руками. Мгновение, и он бросился на Эка, но и тот был опытным воином, отскочил в сторону, хотя и пребывал в изумлении, и в руках его тут же оказался тяжелый бердыш, поднятый с земли.
Удары посыпались на Эка градом. Он с трудом отбивал их, поводя по сторонам тяжелым оружием.
– Никогда не умел им драться? – дыхнул ему в лицо паром Дигальт и улыбнулся. Эк побледнел.
Он понял. Он не мог просить оружия: привычного ему топора. Не мог, потому что это оружие еще не поломано. Поняв это, брезд тут же начал подставлять его под удары топора Дигальта. Но тот бил большей частью кратко, а не наотмашь и рукоятка бердыша без труда держала удар.
Дигальт занес топор, но не ударил, а присел и пихнул Эка ногой в живот. Удар был несильным, но вывел врага из равновесия. Дигальт, заворачивая тело, быстро свел ноги и страшный удар обрушился на бедро Эка. Оно хрустнуло, и враг рухнул набок.
Еще два удара и тяжелый бердыш отлетел в сторону.
– Дайте ему оружие! – закричал Дигальт. – Дайте ему надежду!
Топор полетел в сторону брера. Он подхватил его и подал Эку. Но тот смотрел на него прямым взглядом. На его искривленных губах играла полу усмешка полу презрение.
– Кого ненавидишь? – спросил у него шепотом Дигальт. – Себя, али меня?
Неожиданно брер получил сильнейший удар наотмашь и повалился снопом на землю. Кровь хлестала из его носа и разодранной брови. Отфыркиваясь, он стал подниматься на ноги и вздрогнул, ибо в грудь его воткнулся топор. Он рухнул на колени, задыхаясь и кашляя кровью.
Армии затаили дыхание, не зная, кому же принадлежит победа.
Дигальт захрипел и с трудом поднялся на ноги. Он пошел к поднимавшемуся Эку и повалился на него всей своей тушей. Никто не увидел двух их последних движений: Эк загнал топор глубже в грудь Дигальта, а последний навалился на поваленного и медленно вдавил острие топора ему в горло. Кровь заклокотала в горле Эка и голова стала медленно срезаться с шеи. Его борода быстро намокла от крови, приняв в себя и лицо умиравшего Дигальта. Эк слишком поздно понял, что хочет сделать враг. Он видел лишь свой топор и боролся за жизнь. Эк не мог подумать, что Дигальт пришел к нему умирать. Когда же понимание пришло, руки Эка могли лишь беспомощно обнимать врага.
