— Не сомневаюсь, ты бы побежала навстречу своим друзьям прямо сейчас. Но есть кое-что, что ты должна знать.
— О… забвении? — поняла Люмин.
Сайгу кивнула и указала на чернильное пятно на платье Люмин. Теперь, рядом с легендарной кицунэ, оно превратилось в едва различимую точку, но Люмин все равно чувствовала, как оно давит на сердце, пытается вытолкнуть ее обратно в океан навстречу тьме.
— Это, Люмин, твоя смерть.
Люмин вздрогнула и потянулась к чернильному пятну, но кицунэ Сайгу оставалась спокойна, и Люмин опустила руку. Ей не хотелось поддаваться панике. Отчего-то ей казалось, что если она впустит в сердце страх, тьма мгновенно ей овладеет.
— Сбежать от нее невозможно. Ну, почти. В такие редкие моменты, как этот, когда артерии земли разорваны, а мир сотрясают аномалии, у тебя появляется шанс. Он совсем крошечный — все равно что пролезать через игольное ушко. Но кто мы такие, чтобы не воспользоваться этим шансом, верно? — Сайгу хитро подмигнула. — Если ты войдешь в эту дверь и побежишь быстрее ветра, ты сможешь выбраться и вновь оказаться в Тейвате.
— Сейчас должно последовать «но», — вздохнула Люмин.
Кицунэ Сайгу ласково провела рукой по ее волосам.
— Но смерть не захочет выпускать тебя. Она будет тянуть тебя в свои владения… В забвение. И если ты окажешься там, выхода уже не будет. Никто не сможет тебе там помочь.
— Даже ты, кицунэ Сайгу?
Она печально улыбнулась.
— Особенно я.
Люмин бросила быстрый взгляд в сторону распахнутой двери. Оттуда тянуло мраком и замогильным холодом.
— Послушай, Люмин. Я не знаю, что ты увидишь за этой дверью. Что бы ни случилось, ты должна бежать — быстрее, чем это возможно.
Люмин кивнула. Кицунэ Сайгу отпустила ее локоть и отошла, глядя с помесью гордости и грусти.
— Скажи, — произнесла Люмин прежде, чем сделать шаг за порог неизвестности. — То, что я видела здесь… Юй Шэнь и его дедушка, Тэкуми, корабль, который перевозит души, даже ты… Это правда или лишь порождение моего воображения?
Кицунэ лукаво сощурилась.
— А ты как думаешь? Выбирай любой ответ. Он и будет правдой. Удачи, Путешественница.
— Спасибо, кицунэ Сайгу.
Они улыбнулись друг другу, и Люмин, больше не оборачиваясь, прошла в темноту. Стоило ей оказаться по другую сторону, и дверь захлопнулась, лишь чудом не отхватив ей ногу. «Только вперед», — поняла Люмин. И, следуя совету кицунэ Сайгу, побежала что было сил.
Вскоре она поняла, что движется по широкому коридору, уводящему в бесконечность. Со всех сторон распахивались, привлекая своим теплым светом, двери. Люмин краем глаза замечала в них знакомые лица: люди из других миров и разных уголков Тейвата. Ее друзья. Ее враги.
Вот Чжун Ли — стоит на берегу гавани Ли Юэ и смотрит на горизонт, точно знает, какие беды сейчас происходят в Инадзуме. Вот Дайнслейф. Глядя на группу магов Бездны, он обнажает меч, готовый биться до конца. Вот Джинн и Лиза — затаившись за обломками статуи Анемо Архонта, они смотрят в небо в мрачном ожидании. Вот Эмбер прижимает к себе Кли и Тимми, уверенно прокладывая дорогу через руины штаба Ордо Фавониус, и в просвете между остатками стены бледным пятном маячит лицо обеспокоенной Эолы.
Вот Скарамучча. С потерянным взглядом он лежит на дне Каньона Светлой Короны и сжимает в окровавленной руке свою широкополую шляпу. Ветер заставляет колокольчики на ней звенеть, и Скарамучча хватается за голову с таким видом, будто их песня для него невыносима. На него падает тень. Чья-то рука тянется навстречу, и Скарамучча, подумав, берется за нее.
В голове Люмин спичкой вспыхнула мысль: «Мне надо в Мондштадт. Там происходит что-то очень серьезное». Страх за друзей, гнев на врагов — все это придало ей сил, и она ускорила бег, чувствуя, как за спиной хлопает плащ.
Вот ее брат. Итэр. Сидит на верхушке Логова Ужаса Бури и смотрит на горизонт. Когда Люмин пробегает мимо, он вдруг вздрагивает и пытается отыскать ее взглядом. Она слышит его встревоженный голос: «Люмин?»
Из груди Люмин невольно вырвался плач, но она, стиснув зубы, заставила себя бежать дальше, не оборачиваясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот ее друзья из Инадзумы. Каждый поглощен своей борьбой. Кадзуха и Аяка пытаются дать отпор Райдэн. Бэй Доу и Горо теснят демонов как можно дальше от места их ожесточенной схватки. Тома, ловко ныряя между противников, провожает раненых солдат армии Сопротивления и сегуната к руинам Тэнсюкаку, и Кокоми торопится оказать им первую помощь. Аято сидит, низко склонившись над землей, и с его иссеченного Глазом Порчи лица капает кровь. Он держит в руках Кольцо Изнанки — оно плавится, теряет очертания, но никак не может сломаться.
Вот Тарталья. Он идет берегом, направляясь в сторону Равнины Бякко, и прижимает к себе спящую Паймон. Его взгляд пуст. То и дело он обращает бледное лицо к небу, где в темных тучах бьются золотой свет и багряное пламя.
Люмин невольно замедлила шаг. Ей показалось, она должна внимательно всмотреться в золотистое свечение. Если только она разглядит, что за фигура скрывается за ним, тогда, быть может, она сумеет остановить неизбежное…
«Беги! — пронесся по коридору голос кицунэ Сайгу. — Беги и не смей останавливаться!»
Люмин вздрогнула, чувствуя, как темная капля на груди стала тяжелеть, втаптывать ее в доски бесконечного коридора, и кинулась прочь. Дверь с Тартальей захлопнулась за спиной.
Не оборачивайся! Беги! Ты никого не спасешь, если погибнешь здесь!
Впереди распахнулась еще одна дверь. За ней Итто крутит в руках золотистое устройство — крутит со знанием дела, будто отлично понимает, как им управлять.
За следующей дверью Кевин бежит вдоль берега, преследуя Отто. Небо за его спиной разрывается молниями, а под плащом хлопает штормовой ветер. Вдруг он поворачивает голову к Люмин и кивает ей, глядит так ясно, словно она бежит рядом.
— Только свет может развеять тьму, — слышит Люмин его голос. — В самый темный час ищи свет внутри себя!
Он протягивает руку, и дверь захлопывается. Вырвавшийся из нее поток ветра толкает Люмин в спину, и вот она уже несется так быстро, что коридор превращается в бесконечное смазанное пятно.
Наконец Люмин увидела впереди широкую золотую арку, за которой теплился свет самой жизни. Из последних сил она рванулась навстречу, но тут замерла, краем глаза разглядев за распахнувшейся на пути дверью нечто, что повергло ее в ужас. Она замедлила шаг.
И в конце концов остановилась.
Перед ней с потрясенным видом сидел Дилюк. Он сжимал в руках треснувший Глаз Бога — мутный, как если бы его владелец был мертв. В нескольких шагах от него замерла ледяная статуя, в которой Люмин узнала Кэйю.
— Только не это, — вслух сказала она.
Темная капля на ее платье увеличилась, и Люмин ощутила, как неведомая сила пригибает ее к земле. Игнорируя боль и непосильную тяжесть, она шагнула за порог двери и приблизилась, но прикоснуться к Дилюку не смогла — их реальности попросту не могли пересечься.
На глаза навернулись слезы. Зажав рот ладонью, Люмин подошла к ледяной статуе. Попробовала провести по ней пальцами и, к своему изумлению, ощутила исходивший от нее мертвенный холод. В этом аномальном месте не было ни шума грозы, ни запаха крови, но этот холод…
Наверное, все дело было в том, что Кэйа теперь не принадлежал миру живых.
— Прости, — прошептала Люмин. — Прости меня, Кэйа. Я ничего не могу сделать…
На секунду ей померещилось, что взгляд Кэйи под ледяной коркой обратился к ней, но нет. Он по-прежнему смотрел на Дилюка, и на его губах играла печальная усмешка.
Всхлипнув, Люмин торопливо заключила ледяную статую в объятия и хотела уже уйти, но не смогла сделать ни шагу. Под ногами расползалась тьма, вязкая, словно болото, и Люмин погрузилась в нее уже по щиколотки. Отчаянно вскрикнув, она попыталась вырваться, но тут чернильное пятно на груди вынудило ее склониться. Чувство было такое, словно ей со всех сил ударили под дых. Люмин упала на колени. Ухватилась за края черной ямы, но пятно продолжало тащить вниз — в забвение, туда, откуда нет возврата.
