Из донесения вице-адмирала А.Н. Сенявина о судьбе пропавшего без вести осенью 1772 г. палубного бота{912}
…Сей же конфидент уведомил, что пропавшее наше российское одномачтовое судно в прошлой осени зашло в город, состоящий на границе абазинцев и грузин на Черном море называемый Сухум; в то время в судне не более было россиян как 5 человек, а видно де, что прочие вымерли; тамошние живущие абазинцы на своих лодках окружа судно многим числом людей вошед на оное судно зачали грабить, но командир судна, не имея никакого спасения от сих варваров, в отчаянии зажег состоящий у него порох, от чего как судно, так и все абазинцы, сколько их ни было на судне и в лодках, убиты, и оно сгорело.
Кампании 1773–1774 гг.
Кампании 1773–1774 гг. стали временем активного противодействия Азовской флотилии турецкому флоту при защите Крыма и фактического выполнения ею функций флота. Особая значимость для Турции потерянных в 1771 г. позиций заставляла ее предпринять все возможное для их возвращения. Это прекрасно понимало и русское командование, в том числе А.Н. Сенявин. В 1773–1774 гг. турки сосредоточили основные усилия именно на черноморско-крымском театре войны, пытаясь добиться здесь успеха.
Так, уже в январе 1773 г. русская агентура в Крыму сообщила командующему Крымским корпусом А.А. Прозоровскому об активных разговорах среди крымских татар о готовящейся турками высадке десанта на полуострове. В своем дневнике он так отразил полученные от агента сведения: «Чернь болтала только, что весной будут в Крым турки. Сей посланной сказывал мне, что в бытность его в Карасу-Базаре в одном кофейном доме слышал недавно в Крым с Тамана, а также из Царьграда приехавшего татарина, разговаривавшего с здешними татарами, что будто турки намерены быть в Крым к половине марта месяца и что де они, хотя сорок лет с Россиею будут битца, а Крыму не отдадут (курсив наш. — Авт.)».{913} Получил сведения о подготовке турками высадки десанта в Крыму и сам командующий 2-й армии В.М. Долгоруков (по этому поводу он дважды писал в Петербург).{914} Более того, поступили сведения, что турки, воспользовавшись перевозом, который был оставлен татарам при Еникале для связи с жившими на Кубани ногаями, уже в январе стали перебрасывать из Тамани в Крым отряды янычар. А ведь мирные переговоры в это время еще не закончились.
Однако и Россия в деле обороны достигнутых здесь позиций, которые было очень валено сохранить, имела теперь весомый аргумент в виде военно-морской силы — Азовской флотилии. На нее, таким образом, ложилась огромная ответственность: она должна была защищать Керченский пролив (важнейшая задача, лежавшая только на флотилии) и, взаимодействуя с армией, охранять Крымский полуостров.{915} К началу 1773 г. в состав флотилии входили: один 32-пушечный фрегат, 11 «новоизобретенных» кораблей, 3 палубных бота, 5 транспортных судов, 4 флашхойта, поляка, шаития и 30 военных лодок. Почти готов был еще один 32-пушечный фрегат.{916}
Расписание командиров судов Азовской флотилии в кампании 1773 г. Класс и название судна … Командир
Фрегат «Первый» … Капитан-лейтенант М. Фондезин
Фрегат «Второй» … Капитан 2 ранга Ф. Неелов (до начала июля); капитан 2 ранга И.Г. Кинсберген
Фрегат «Третий»(находился в плавании по Дону) … Капитан 2 ранга Ф. Федоров
Фрегат «Четвертый» (находился в плавании по Дону, а осенью перешел в Керчь) … Капитан-лейтенант Я. Карташев
Корабль 1-го рода «Хотин» … Лейтенант П. Пустошкин
Корабль 2-го рода «Азов» … Лейтенант С. Раткеевский
Корабль 2-го рода «Таганрог» … Капитан-лейтенант Ф. Шмаков (до середины мая); лейтенант А. Колычев
Корабль 2-го рода «Новопавловск» … Капитан-лейтенант И. Баскаков
Корабль 2-го рода «Корон» … Капитан-лейтенант И. Басов
Корабль 2-го рода «Журжа» … Капитан-лейтенант С. Токмачев
Корабль 2-го рода «Модон» … Капитан-лейтенант П. Хвостов; лейтенант Ф. Ушаков (осенью)
Корабль 2-го рода «Морея» … Лейтенант Ф. Денисон (до начала июля); лейтенант Ф. Ушаков
Корабль 3-го рода (малый бомбардирский) «Второй» … Лейтенант П. Хвостов; лейтенант М. Ушаков
Корабль 4-го рода (большой бомбардирский) «Яссы» … Капитан-лейтенант О. Кузмищев (до 17.04); лейтенанте. Раткеевский (17.04.-15.05); лейтенант К. Рязанов (15–24.05); лейтенант Б. Шишмарев (с 24.05)
Корабль 4-го рода (транспортный) «Бухарест» … Лейтенант П. Дурнов
Палубный бот «Курьер» … Лейтенант Ф. Ушаков (до июля); лейтенант И. Воронов (с июля)
Палубный бот «Миус» … Лейтенант М.Ушаков (до июня 1773 г.); мичман М. Орелли
Палубный бот «Темерник» … Лейтенант Б. Шишмарев (до мая); лейтенант А. Тимашев
Палубный бот «Битюг» … Мичман С. Бестужев (при проводке Доном); мичман А. Аклечеев (во время действий на Черном море)
Палубный бот «Карабут» … Мичман В. Кушников (при проводке Доном); мичман И. Каменев (во время действий на Черном море)
Палубный бот «Челбаш» … Мичман И. Лисовский
Палубный бот «Кагальник» … Мичман И. Лазарев
В турецком же флоте (основные силы которого находились в Константинополе) на март 1773 г., по агентурным данным, насчитывалось 9 линейных кораблей (старых и вновь построенных) «со множеством тартан, шебек, галер и других мелких судов».{917} То есть превосходство по числу кораблей, их рангам, вооружению и экипажам турки имели подавляющее.
О том, насколько важна была флотилия в деле обороны Крыма, свидетельствует следующее. Когда в начале февраля 1773 г. с базирующимися на Керченскую бухту кораблями флотилии случилось серьезное происшествие (крепким NNW ветром в Керченской бухте взломало лед, и все находившиеся в ней корабли сдвинуло со своих мест и раскидало версты на 3–4, а «Хотин» даже вынесло на фарватер и унесло со льдом к югу за б верст), это вызвало самое серьезное беспокойство и у А.А. Прозоровского, и у В.М. Долгорукова. Получив известие о готовящемся турецком десанте в Крым, последний с тревогой писал И.Г. Чернышеву: «…И когда перед полуостровом Крымским крейсирования наших судов не будет, то и о приближении оных (вражеских судов. — Авт.) прежде узнать нельзя, как только тогда когда сухопутные посты увидят».{918} А обнаружить корабли противника последние могли только на небольшом расстоянии от берега, да и то в хорошую видимость. А самое главное, пока было бы оповещено командование, пока войска в условиях горного Крыма начали бы выдвижение, противник мог спокойно высадиться и укрепиться. Да и бороться со связью татар с турками (и проникновением в Крым турецких агентов), осуществлявшейся посредством одиночных судов, сухопутным войскам тоже было неудобно. Между тем, А.Н. Сенявин своими инструкциями 1771–1774 гг. требовал не только выполнения дозорной службы, но и уничтожения или пленения неприятельских судов.
Что касается официальных задач флотилии, то высочайшим рескриптом Екатерины II от 6 марта 1773 г. они были сформулированы так: «В рассуждении чаемых от неприятеля десантов, которые вы и будете стараться состоящею в вашем ведомстве и предводительстве флотилиею (отражать. — Авт.), употребляя для стражи пролива из Азовского в Черное море потребное число судов, а протчими защищая и Крымские берега».{919} Сохранялась и транспортная функция флотилии.
Здесь необходимо особо отметить, что тревога сухопутного командования по поводу своевременного оповещения о появлении турецкого флота с десантом и пресечения каких бы то ни было связей между татарами и турками была абсолютно обоснованной: учащение разведсообщений, активизация действий неприятельских судов у крымских берегов весной 1773 г., усилившаяся враждебность крымских татар и, наконец, информация о договоренности между турками и татарами, что последние при появлении турецкого десанта поднимут восстание, явно говорили о серьезности складывавшейся вокруг Крыма ситуации.
Проиллюстрируем тезис о развитии напряженности вокруг Крымского полуострова в начале 1773 г. В течение февраля-марта русская агентура все активнее сообщала о намерении турок высадить десант в Крыму. Более того, с этого времени также упоминался и Таманский полуостров. При этом все сведения говорили, что этот десант ожидается в обоих местах и что при появлении турок крымские и ногайские татары поднимут восстание.{920}
О больших планах турок свидетельствовала и информация из Константинополя. В частности, приведем крайне важную выдержку из записей, сделанных А.А. Прозоровским на основе сообщенных ему П.П. Веселицким данных: «Прошлого же года послан был от султана турецкого в Румелию… Осман-эфендий, бывший во время первого примирения уполномоченным для трактования о мире. Коему дано было тайное повеление в поездке своей видеться со всеми в той провинции проживающими сверженными ханами и с протчими султанами татарскими для изведания непреметным образом в разговорах их мысли об отторгшейся Крыме и ногайцах.
