шарирой? – вмешалась она.
Вдовствующая императрица исповедовала буддизм, даже одежда на ней пропиталась сандаловыми благовониями. Об этой реликвии она грезила не один год и, разумеется, получив желаемое, не забыла человека, который помог ей в этом.
– А где же эта старшая наложница Налань, которая подарила мне пагоду с шарирой?
– Старшая наложница Шу, – повернулась благородная супруга Хуэй. – Подойди.
Налань Чуньсюэ поспешила подойти к вдовствующей императрице:
– Приветствую ваше величество!
Та смерила наложницу оценивающим взглядом. Поскольку девушка казалась благопристойной и добродетельной, да еще и немного напоминала императрицу, то смогла понравиться пожилой женщине. А реликвия, преподнесенная в подарок, добавляла очарования. Вдовствующая императрица довольно кивнула:
– Ты сумела разыскать драгоценную шариру. Это значит, что ты связана с самим Буддой. Вот уж не ожидала только, что ты окажешься такой прелестной. Давай же, подойди ко мне.
– Да, госпожа. – Налань Чуньсюэ послушно сделала, как велят, и подошла, чтобы поддержать ее под другую руку. Когда они дошли до развилки, то старшая наложница Шу как бы невзначай потянула пожилую даму вправо:
– Ваше величество, впереди павильон Яньхуэй, а перед ним растут пионы. Сейчас они уже в полном цвету, почему бы нам не полюбоваться ими?
Следившая за ее словами и движениями Вэй Инло все больше убеждалась в своих подозрениях.
Все казалось чересчур наигранным и спланированным…
– А-а-а-а-а-а-а-а! – раздался внезапно крик.
Инло подняла голову и заметила, как с верхнего этажа павильона стрелой вниз летит служанка. Раздался глухой удар, а сама несчастная затерялась среди пионов.
– Чжилань! – почти в тот же момент раздался крик благородной супруги Хуэй. – Сходи посмотри!
– Слушаюсь! – Чжилань стремительно рванула вперед. Инло, едва завидев это, тотчас бросилась следом, попутно велев Минъюй задержать ее.
К месту событий они подоспели почти в одно время. На земле среди зарослей пионов лежала девушка. Инло подошла к ней, наклонилась, чтобы проверить, жива ли та, и резко отшатнулась. Сверху выглядывали две служанки, на их лицах читалась паника, они переговаривались меж собой. Голоса их были настолько тихие, что различить можно было лишь отдельные слова вроде «императрица», «облачилась» и другие.
Вблизи уже слышались недовольные крики тетушки Лю, личной помощницы вдовствующей императрицы:
– Скорее! Быстрее все туда! Нужно проверить, что там случилось!
Чжилань насилу оттолкнула вцепившуюся в нее Минъюй:
– Дело серьезное. Даже если и задержите меня, это не поможет!
Вэй Инло смотрела на мертвую служанку, поджав губы.
Огромная процессия прибыла к павильону Яньхуэй.
– Ваше величество, смотрите! – тут же сказала Налань Чуньсюэ.
Все посмотрели на лежащую на земле служанку, лицо ее было закрыто платком.
– Что здесь произошло? – с посеревшим лицом спросила вдовствующая императрица.
– Ваше величество, эта девушка разбилась насмерть. Ее лицо сильно обезображено, поэтому я накрыла ее платком, чтобы не испугать вас, – не теряя самообладания, ответила Вэй Инло. – Причину ее падения я еще не успела выяснить.
Тетушка Лю строго глянула на двух служанок, подоспевших с верхнего этажа:
– Вы служите в этом павильоне?
Одна из них, собравшись с духом, ответила:
– Мы втроем служим в павильоне Яньхуэй. Мы дурачились, никто и подумать не мог, что она вдруг оступится и упадет. Все так неожиданно случилось. Мы даже поймать ее не успели…
Вдовствующая императрица, резко прервав девушку, холодно произнесла:
– Речь идет о человеческой жизни! Что значит «дурачились»? Не слишком ли это для детских забав?
Налань Чуньсюэ кинула на служанок многозначительный взгляд:
– Ее величество имеет в виду, что вы должны были хорошенько выполнять свою работу, а не забавляться. Быстро сознавайтесь, что на самом деле произошло?
Девушка поняла ее намек:
– Ваше величество, умоляю простить нас. В последние дни во дворце у всех на слуху одна забава – «перевоплощение». Служанки наряжаются, превращаясь в знаменитых красавиц древности. Мы и сами иногда так играем. Откуда нам было знать, что наша забава выльется в такую беду?
– Верно, ваше величество, – закивала вторая служанка. – Мы же не нарочно! Умоляю, госпожа. Простите нас!
Императрица слегка изменилась в лице. Эрцин бросила на нее тревожный взгляд, не смея вымолвить ни слова.
– Что еще за «перевоплощение»? – с сомнением протянула матушка государя.
Служанка, скосив взгляд на императрицу Фуча, ответила:
– Это, это из дворца Чанчунь пошло. Ее величество…
– Госпожа, – внезапно вмешалась Вэй Инло. – Осмелюсь предположить, что эта служанка играла захмелевшую Ян Юйхуань и неосторожно сорвалась вниз. Вероятнее всего, она, как и многие другие, была очень тронута пьесой «Опьянение наложницы», которую исполняла благородная супруга Хуэй[112]!
– «Опьянение наложницы»? – разгневалась вдовствующая императрица. – Благородная супруга Хуэй, ты исполняешь подобное во дворце?
Та тут же накинулась на Вэй Инло:
– Мерзавка! Что за чушь ты городишь? Когда это я велела остальным подражать мне?
Вэй Инло слегка улыбнулась, смиренно опустила голову и ответила:
– Госпожа, вам, разумеется, и рта открывать не нужно, достаточно показать своим примером. Каждый день из дворца Чусю разливаются трели хуциня, и постоянно слышатся звуки пьес – сегодня исполняли «Дворец вечной жизни»[113], а завтра наверняка будет «Прощание всемогущего Бавана[114] с любимой»… Но «Опьянение наложницы» вне всяких похвал. Госпожа так красиво поет, так изящно танцует, неудивительно, что она снискала горячую любовь государя! Служанки позавидовали ей, вот и начали подражать в надежде, что его величество и на них обратит свой взор. Дело-то обычное. Минъюй, скажи ведь?
Та поспешила ответить:
– Ваше величество, да, все так и есть! Вчера я видела, как девушки подражали Юй Цзи[115]!
Вэй Инло обратилась к благородной супруге Хуэй:
– Госпожа, простите мою дерзость, но «Прощание всемогущего Бавана с любимой» сулит дурное предзнаменование. Думается мне, что «Опьянение наложницы» куда лучше!
– Сразу видно, что ты неуч! – начала притворно поучать ее Минъюй. – С чего взяла, что «Опьянение наложницы» лучше? Достаточно вспомнить, чем закончилась история Ян Юйхуань. А вскоре и вся страна погрузилась в хаос из-за мятежа Ань Лушаня[116].
У вдовствующей императрицы уже лицо посинело от гнева, она молча впилась взглядом в благородную супругу Хуэй, отчего та мелко задрожала в испуге.
– Эта игра с переодеванием явно из дворца Чанчунь пошла! – не выдержала Налань Чуньсюэ. – Как же вышло, что теперь благородная супруга Хуэй виновата? Вэй Инло! Разве можно так клеветать на госпожу?
– Но ведь ее величество не исполняла «Опьянение наложницы», да и в Ян Юйхуань не рядилась. Ее-то в чем обвинять? – произнесла Вэй Инло с непроницаемым лицом. – На подмостках во дворце Чусю каждый день что-нибудь да исполняют! Все это слышат!
Матушка императора нетерпеливо махнула рукой и сказала:
– А ну, тихо! Императрица, ответь, откуда же пошла эта забава с переодеванием?
– Ваше величество, я… – нерешительно начала императрица.
Вэй
