— Да, — признал полковник, — видно, что вы сочиняете детективы. Ваша логика безупречна. В совокупность улик, против кого бы они ни обернулись, должна вписываться и приставная лестница. Но одновременно исключается нападение со стороны, потому что орудием преступления является, вне всякого сомнения, молоток, лежавший в холле.
— Я не отбрасываю версию о нападении извне, — ответил Бурский. — Пару лет назад меня в «Карлтоне» обокрали. Утащили из номера несколько рубашек и брюки, висевшие в шкафу. Это произошло около часу дня. В это время все гости, в том числе и я, загорали на террасе. Вор, никем не замеченный, разгуливал по всей вилле, а из столовой уволок пару ценных канделябров, которые стояли на полке. В истории «Карлтона» полно подобных случаев. Однажды зимой, во время обеда, унесли дорогую шубу с вешалки в коридоре. На Новый год, когда гости ужинали, взломщик разбил стекло в номере на первом этаже и украл приготовленные к новогоднему празднику мужской костюм, бальное платье и две шубы. При таинственных обстоятельствах исчезло ценное кольцо с брильянтом. Ни один из виновников этих краж обнаружен не был. Может, один и тот же субъект специализировался на визитах в «Карлтон»? Схваченный Доб-розлоцким с поличным, использовал молоток в качестве последнего аргумента.
— Мы и эту версию рассматривали. Ею объясняются лестница и разбитое стекло, но молоток сюда не вписывается. Если преступник залез через балкон, при нем не могло быть молотка, который все время валялся в холле. И напротив, предположим, что он незаметно пробрался через холл. В таком случае, зачем ему понадобилась лестница? И то и другое нелепо. Однако не подлежит сомнению, что кто-то напал на ювелира, хорошо рассчитал каждый свой шаг и до конца все продумал. Принеся молоток обратно в холл и приставив лестницу, он должен был преследовать какую-то цель.
— Но какую? — проворчал журналист.
— Вы считаете, что нападение могла совершить пани Захвытович? На чем основано ваше утверждение?
— Живет рядом с ювелиром. Никто, кроме нее, не мог так хорошо знать его привычки. Только пани Зосе было известно, что Доброзлоцкий работает с ценными украшениями. В разговорах она часто упоминала об этом с таинственным видом. Но мы ей не верили, зная, что ювелир делает серебряные безделушки на продажу. К тому же ради известности и громкой славы эта женщина не остановилась бы даже перед преступлением. Ее комнату от номера ювелира отделяла только стенка. Ей легче всего было войти к Доброзлоцкому, не привлекая к себе внимания. Это она принесла молоток в холл. Она сказала, что им запросто можно размозжить чью-нибудь голову.
— А как вы объясните приставную лестницу?
— Эта лестница спасает от подозрений меня. Но и в версию насчет пани Захвытович она тоже не ложится. Ведь Зося не выходила из «Карлтона». Лестница вообще не увязывается ни с кем из обитателей виллы… Кроме одной особы — пани Медяновской. Только она после ужина выходила из пансионата. Возвращаясь, могла приставить лестницу к балкону, чтобы имитировать нападение извне. Это был бы очень ловкий ход с ее стороны.
— Но тогда она выбросила бы из комнаты не только шкатулку, но и молоток. Либо спрятала его вместе с драгоценностями. Однако после нападения молоток оказался на прежнем месте в холле. Не мог же он сам вернуться.
— Сдаюсь! — проговорил Бурский. — Этого я объяснить не могу.
— Мы тоже, — откровенно признался подпоручик.
— А что вы можете сказать о пане Крабе? — задал вопрос полковник. — Кажется, вы хорошо знакомы.
— У нас чисто товарищеские отношения, хотя мы знакомы уже несколько лет.
— Значит, вы дружите?
— О дружбе и речи нет. Сомневаюсь, есть ли вообще друзья у пана Крабе.
— Почему?
— Это человек разочарованный, немного язвительный, немного завистливый, немного чудаковатый.
— Последствия лагеря?
— Думаю, и это тоже. Вообще пану Крабе в жизни не слишком-то повезло. Сперва, еще совсем молодым, он угодил на целых пять лет в лагерь для пленных офицеров, был как бы отрезан от мира. Жизнь текла, а для них время остановилось на первом сентябре 1939 года. Добавилась и личная неудача — он потерял невесту, которая не захотела ждать и вышла за другого.
— Вы ее знаете?
— Нет, но пан Крабе не раз с горечью говорил о женской верности и в‘качестве примера ссылался на свою возлюбленную.
— Но и сам недолго тужил, а нашел другую?
— Да. За границей он женился. У него очень симпатичная жена. Но какая-то травма осталась. К тому же и в дальнейшем все пошло не так, как он мечтал или планировал. Несколько лет пробыл в Бельгии, потом в Англии. Но устроиться там не сумел и вернулся домой. Кажется, в 1951 году. Начал здесь делать карьеру, быстро получил видную должность, был то ли директором департамента, то ли главным директором какого-то учреждения. Долго просидев за границей, не ориентировался в наших тогдашних порядках. Не знаю точно, как это произошло, но Крабе с треском выставили с этой должности. Он и двух лет не продержался.
— Какие-нибудь злоупотребления?
— Он наверняка ни при чем, но всё свалили на него. Когда он, наконец, выпутался из этой истории, и речи не было о возвращении на прежнюю или аналогичную должность. Какое-то время он вообще не мог найти работу. Потом устроился в одно из издательств. Сам попытал счастья, написал роман, не имевший никакого успеха. Разные там психологические бредни! Несколько лет роман провалялся на магазинных полках, а потом пошел в макулатуру. Его труд по романистике критика тоже встретила недоброжелательно. Из-за всего этого нынешний пан Крабе — сплошная желчь. После успеха моей книги его отношение ко мне стало весьма прохладным.
Подпоручик поблагодарил редактора за его показания, дал ему на подпись протокол и предупредил, как и других, чтобы он шел к себе в комнату, но спать не ложился.
— Ну что ж, — заметил полковник, — круг замкнулся: литератор смешал с грязью журналиста, а журналист не остался в долгу. Самое интересное, что оба сказали много правды. Чужие недостатки люди видят гораздо лучше.
— Почему он подозревает пани Захвытович?
— Большинство допрошенных подозревают именно ее. Эксцентричных людей не очень-то любят. К тому же, как мы знаем, эксцентричность пани Зоей продиктована совершенно определенными побуждениями. И не будем забывать, что актриса сама дала повод для подозрений. Она не скрывала, что хочет получить колье и показаться в нем у «Ендруся». Люди знают, что она стремится сделать карьеру за границей и нуждается в деньгах. Если все это суммировать, пани Захвытович выдвигается на первое место среди подозреваемых.
— И по-моему тоже. Она больше всех подходит на роль преступницы, — признался подпоручик.
— Вот видите! А еще удивляетесь.
— Да, — согласился Климчак, — мои мысли идут в том же направлении.
— Во всяком случае, — добавил полковник, — в результате допросов новых и новых лиц мы узнали много любопытного про постояльцев «Карлтона». Их характеристики, до сих пор сводившиеся к анкетным данным, все более оживляются. Мы узнаем их привычки, нрав, заботы и огорчения, даже стремления и планы.
— И что толку, если дело вперед не движется?
— Я бы так не сказал. По мере накопления следственного материала возникают и некоторые предположения насчет виновника преступления.
— Но любая из версий сразу же рассыпается после допроса очередного подозреваемого.
— Бывает и так… — кивнул полковник. Однако по голосу чувствовалось, что у опытного офицера есть свои соображения, которыми он пока не спешит поделиться с молодым коллегой.
А может быть, и подпоручика Климчака какие-то наблюдения привели к определенным выводам, которые он пока что держал при себе?
— Кроме пани Захвытович, Бурский указал и на Медяновскую. Скорее намекнул, но из гостей пансионата лишь она выходила вечером из дома и могла приставить лестницу к балкону. С ней мы еще не беседовали. Посмотрим, что нового скажет. Она единственный человек, которому можно приписать эпизод с лестницей. Зато этому противоречат показания, согласно которым злополучная лестница появилась у балкона уже после возвращения Медяновской в «Карлтон».
